Девушки сирени

Кэролайн

1939 год

После вторжения Гитлера в Польшу царящие во всех консульствах Нью-Йорка предчувствия надвигающейся опасности превратились в панику чистой воды и захлестнули наш офис. Да еще Вашингтон расширил ограничения на получение виз, и попасть в Америку из Европы стало почти невыполнимой задачей. Франция тоже ввела ограничения. К ноябрю некоторые, чтобы оказаться первыми в очереди, несмотря на холод, ночевали в спальных мешках под окнами нашего офиса. Часто к моменту открытия очередь из граждан Франции, жаждущих скорее отбыть на родину, змеилась от нашей приемной через весь холл.

Моя закадычная подруга Бетти Мерчант для визита с пожертвованиями выбрала серый день в конце ноября. Я попросила Пиа приготовить нам чай, который в результате так и не был приготовлен. Бетти в костюме букле цвета индиго от Скиапарелли, в шляпке с алыми и синими перьями и со свернутой в трубочку газетой под мышкой с трудом пробилась в мой кабинет. В одной руке она держала старый свадебный подарок от пары из Нью-Джерси – денежное дерево из шестидесяти долларовых купюр, которые были сложены в форме маленьких вееров и закреплены на деревянном основании. В другой руке у нее покачивалась пирамида из сложенных одна в другую обувных коробок.

– Это для твоих французских детишек. – Бетти поставила денежное дерево на бювар у меня на столе. – Можно накупить консервированного молока.

Приход подруги – всегда радость, но я выбивалась из графика, да и папок с делами был просто завал. По французской традиции наш офис закрывался на ланч с двенадцати тридцати до трех. В это время я ела за рабочим столом консервированного тунца и собиралась с силами перед послеобеденным навалом.

– Спасибо, Бетти. Рада тебя видеть, но…

– И, как обещала, обувные коробки. Я подобрала французские, чтобы детишки почувствовали себя как дома.

Бетти была неравнодушна к обуви, и благодаря этой слабости я знала, что поток коробок для моих посылок никогда не иссякнет.

Подруга закрыла дверь в кабинет.

– Это от мисс Большие Уши в приемной, – пояснила она.

– Пиа?

– Ты не знала? Она всегда подслушивает. Не терпится узнать, куда мы пойдем на ланч.

– Извини, у меня дел невпроворот, и я не голодна.

– Прямо ни крошки проглотить не можешь? Мартини – лучшее средство, мигом аппетит разбудит.

– Как я могу уйти на ланч, когда в приемной ждет толпа народу! У меня сейчас была пара из Лиона, дочь во Франции, они с июня не получали от нее вестей. Оба рыдали.

– Кэролайн, я, честно, не понимаю. Ты – волонтер и не можешь уйти на ланч.

– Я нужна этим людям.

– Этот парень-лифтер, Кадди? Может, мне его в «Двадцать одно» пригласить? Мужчина в униформе… в этом что-то есть.

Бетти посмотрелась в компактное зеркальце. Не обнаружив ни одного изъяна, разочарованно пожала плечами. Бетти часто сравнивали с Ритой Хейворт – из-за пышных волос и форм, при виде которых старик в кресле-каталке впервые за много лет смог встать и пойти своими ногами. Она не всегда была самой красивой в компании, но от нее трудно было оторвать взгляд. Как от крушения поезда или танцующего медведя.

– Тебе нужно сменить обстановку. Предлагаю сыграть на пару партию в бридж.

– Бетти, я не могу. Здесь просто сумасшедший дом какой-то. Гитлер наступает, и половина французов пытается вырваться из страны, а вторая – мечтает вернуться. Мне надо собрать шестьдесят посылок. Если хочешь, можешь помочь.

– Я люблю французов. Как, впрочем, и ты. Вчера видела твоего ухажера для перерывов. В театр как раз шел.

За окном падали редкие снежинки.

У нас в Коннектикуте тоже уже снег выпал?

– Он мне не ухажер.

Увы, это так и было, хотя мы часто встречались в ту осень и в начале зимы. Он заходил в консульство перед репетицией, и мы в любую погоду поднимались в сад на крыше Френч-билдинг и делили на двоих ланч из бумажного пакета.

– Вот для него ты время находишь. Мама говорила, что видела, как вы заходили в «Сорди». «Ланч тет-а-тет с высоким европейцем». Это ее слова. Весь город об этом судачит. Похоже, он теперь твой лучший друг. – Бетти бросила на стол газету. – В «Пост» о вашей парочке расписали. Ты хоть знаешь, что по опросу журнала «Физическая культура» его выбрали самым красивым мужчиной года?

Меня это не удивило, я даже почувствовала себя польщенной. Кто вообще участвует в подобных опросах?

– Только один ланч, – пробормотала я. – Правда. Передала ему записи для его шоу…

Бетти наклонилась ко мне через стол:

– Кэролайн, ты заслужила любовника. Просто делай это по-тихому. Он обязательно должен быть артистом? Или таким, скажем, публичным? Я понимаю, ты еще не отошла после Дэвида. Если бы я знала, что мой братец…

– Бетти, это все в прошлом.

– Я могу решить твои проблемы, но запятнанную репутацию не отмоешь. Эвелин Шиммерхорн просто ужасная. Из дома выйти не может.

– Не могла бы ты оставить ее в покое? Меня не волнует мнение других людей.

– Будет волновать, когда перестанут приглашать на посиделки. Почему ты не желаешь, чтобы я тебя сосватала? Да, Дэвид – мой брат, но у него, видит бог, недостатков хватает. Тебе без него лучше, и не стоит связываться с каким-то французом, только чтобы ему досадить. Знаешь, у каждого мужчины в голове есть образ женщины, с которой он готов связать свою жизнь. Нам просто надо найти мужчину, у которого в голове твой образ.

– Тебе что, больше нечем заняться?

Я всегда могла положиться на Бетти с самого первого дня в школе Чапин[10 - Мария Боуэн Чапин открыла школу для девочек в 1901 г. Позже в школу стали принимать и мальчиков. Школа существует до сих пор.], которая в ту пору уже была школой совместного обучения. Тогда один мальчик на уроке французского назвал меня «le girafon», а Бетти за это отдавила ему ногу пяткой белого детского ботинка.

– Дорогая, будь моя воля, я бы вас с Полом голышом усадила на Крайслер-билдинг. Но я пытаюсь тебя защитить.

Потом, к моему громадному облегчению, Бетти вспомнила, что ей надо бежать. Я проводила ее в приемную, где она поставила денежное дерево на стол Пиа.

– Надеюсь, вы не ждете, что я это депонирую. – Пиа с сигаретой в руке откинулась в кресле.

– Представляю, как ты будешь смотреться на Пятой авеню. Кстати, Пиа, дорогая, ты носишь лифчик?

– Надо говорить «бюстгальтер».

Бетти бросила ей на стол доллар.

– Вот, возьми, купи себе бюстгальтер. В детском отделе они дешевле.

Как раз когда подруга пошла к выходу, из лифта вышел Пол с коричневым бумажным пакетом в руке и придержал для нее дверь.

Бетти одарила меня взглядом «я тебе говорила» и пошла своей дорогой.

В тот день Пол пришел, чтобы уладить с Рожером свои визовые проблемы, а я посчитала нужным присутствовать при их разговоре и протиснулась следом за ним в кабинет. Мне казалось, что, если я продемонстрирую свою поддержку Полу, Рожер непременно поможет ему остаться.

Рожер установил у себя в кабинете шкаф-кровать и с утра еще ее не поднял. Судя по тому, что простыни были скомканы, как использованные бумажные салфетки, сон у Рожера явно выдался неспокойным.

– Я должен вытащить Рину из Франции, – сказал Пол.