Девушки сирени

– Ну и что? Я просто хочу попробовать. Это же весело.

– Весело? Да у нас ни одна эстафета не заканчивается без того, чтобы парочки в лес не побежали.

Какой интерес в эстафете, если нет победителя?

На то, что арийские ребята делятся на парочки, персонал лагеря «Блюм» смотрел сквозь пальцы. Если за этим следовала беременность, мать отправляли в спа-клинику СС. Появление ребенка приветствовалось вне зависимости от того, состояла его мать в браке или нет. Такое внимание к детскому вопросу вполне объяснимо, поскольку будущее Германии зависело от численности ее населения. Но я нацелилась стать врачом и не могла позволить себе забеременеть.

Я взяла ножницы из жестяной банки и спрятала их в карман шорт.

У Пиппи округлились глаза.

– А ты когда-нибудь этим занималась? – непринужденно спросила она.

– Это больно. И что бы они там ни говорили, если ты родишь, тебя исключат из СНД и отошлют в Вернигероде, в богом забытую дыру.

Пиппи достала из кармана шорт пачку открыток с видами Дома матери в Лебенсборне. На одной из открыток была изображена окруженная деревьями терраса с флагами СС и склонившаяся над плетеной колыбелькой нянечка.

– Говорят, там как на каникулах. И все самое лучшее. Мясо. Натуральное масло…

– Может быть, но отец привлечен не будет. Как только ребенок появляется на свет, его забирают у матери и отдают на воспитание чужим людям.

– Герта, умеешь ты навести тоску, – проворчала Пиппи и принялась, как веером, обмахиваться открытками.

Закончив с уключинами, парни встали у лодки – руки в карманы. Я пыталась тянуть время и дождаться, когда они уйдут, но в итоге нам все равно пришлось выйти из мастерской.

Мы с Пиппи бок о бок пошли по тропинке к нашему домику. Оглянувшись, увидели, что парни идут за нами, причем быстро, явно хотят догнать. Пиппи закусила губу и улыбнулась.

Я потащила ее за руку:

– Быстрее.

Парни все прибавляли шагу, а мы свернули к лесу. Я сошла с тропинки и рванула через вересковые заросли, Пиппи отстала. Ножницы в кармане укололи ногу, и я почему-то чувствовала из-за этого прилив энергии.

Подбежав с тыла к заброшенному домику у быстрого ручья, я присела на корточки на мшистом берегу и постаралась отдышаться. Потом осмотрела рану на бедре. Рана была поверхностная, но сильно кровоточила. Несмотря на шум воды, я услышала, как парни схватили Пиппи.

– Вы так быстро бегаете, – со смехом сказала она.

Вся троица зашла в домик, а я придушила в себе зависть. Каково это – целоваться с таким красивым парнем? Обязана ли я доложить руководству, если Пиппи не устоит перед искушением?

– Ты так хорошо целуешься, – проворковала Пиппи.

Я услышала, как заскрипели пружины кровати. Снова девичий смех, а потом стон парня.

А где второй? Наблюдает?

Пиппи вроде почувствовала неловкость и начала немного сопротивляться. Я слышала их громкое дыхание.

Как она может?

– Тебе лучше раздеться, – сказал парень.

– Здесь так грязно, – отозвалась Пиппи.

Я сидела не двигаясь, меня мог выдать любой шорох. Пиппи, похоже, все это нравилось, но спустя какое-то время ее настроение изменилось.

– Нет, пожалуйста, не надо, – попросила она. – Мне пора возвращаться…

– Это нечестно, ты уже разрешила…

– Ты делаешь мне больно, – сказала Пиппи и закричала: – Герта!

Друзей надо выручать. Но я ведь ее предупреждала. Почему она не стала меня слушать? Отсутствие дисциплины – вот ее слабая сторона.

– Помогите! – кричала Пиппи. – Кто-нибудь, на помощь!

Я понимала, что, если попытаюсь выручить Пиппи, сама окажусь в опасности, но все равно не могла оставить ее в такой ситуации. Сжав в руке тяжелые холодные ножницы, я крадучись, в полумраке поднялась по прогнившим ступенькам на крыльцо.

Дверь с проволочной сеткой валялась на полу, так что обстановка в доме хорошо просматривалась с порога. Возле одной стены были вертикально составлены несколько ржавых кроватей. На единственной, которая стояла горизонтально, лежала Пиппи. Кровать была прогнутая, а матрасная ткань рваная и вся в пятнах. На Пиппи лежал один из парней, его бледно-голубой зад, гладкий и крепкий, ходил вверх-вниз. Пиппи плакала. Второй парень, брюнет, стоял в изголовье кровати и держал ее за плечи.

Я перешагнула дыру в полу и вошла в дом.

– Прекратите немедленно.

Брюнет, увидев меня, оживился, вероятно, решил, что тоже появился шанс поразвлечься. Я замахнулась ножницами. В темном помещении сверкнула тусклая сталь.

– Она серьезно, – удивился брюнет и отпустил Пиппи.

Блондин, почувствовав, что может лишиться добычи, с удвоенной энергией набросился на девушку.

Я подошла ближе.

– Слезь с нее.

– Идем отсюда, – заволновался брюнет.

Блондин слез с Пиппи, подобрал с пола шорты, и они вместе с приятелем, держась на безопасном расстоянии от моих ножниц, вышли из дома. Пиппи лежала на кровати и тихо плакала. Я сняла шейный платок и положила его на кровать.

– Можешь им подтереться, – бросила я и вышла из дома, убедиться в том, что парни ушли.

К счастью, они и не думали возвращаться. Спустившись к ручью, я оттянула прядь волос, отстригла и сразу почувствовала, как спадает напряжение во всем теле. Так прядь за прядью я стригла волосы, пока не подравняла все до длины меньше большого пальца. Я бросала волосы в ручей и смотрела, как они плывут вниз по течению, скользят по камням и исчезают в темноте.

Затем помогла Пиппи добраться до нашего домика. Она всю дорогу плакала, благодарила меня за спасение и каялась в том, что не послушала моего совета. И еще пообещала написать, как только вернется домой в Кёльн.

Пиппи забрали родители на следующий день. Судя по резкости их манер, сделали они это без особого удовольствия. Я проводила Пиппи, она махала мне в заднее окно родительской машины. Моя единственная подруга уехала.

Весь оставшийся срок пребывания в лагере я держала ножницы под рукой. Но фокус с волосами сработал, и парни оставили меня в покое. Когда смена закончилась, половина девушек из моего отряда уехали домой, скрестив пальцы в надежде, что не забеременели. Мои яйцеклетки, к счастью, остались неоплодотворенными.

Глава 4