Одна в толпе

– Чего раскудахталась с утра, гномиха? – проворчал Астахов, цепляясь сильнее за своё мягкое сокровище, но тут же осёкся, глянул на открытую дверь и исправился. – То есть – будь добра, Алиса, дай мне ещё поспать, – и даже улыбку корявую растянул.

– Накось, выкуси! – сунула фигу ему под нос. – Я всю ночь не спала из-за твоего храпа и наглой руки, трогающей мне зад!

– Тихо ты! – шикнул перепуганный парень, хватая меня за талию и притягивая к себе, чтобы закрыть ладонью рот. – Я не хочу, чтобы с привезённой свининой ещё и мою руку через мясорубку пропустили!

Ущипнула придурка за пресс и мысленно пришла в экстаз, восхищаясь твёрдостью кубиков.

В одно мгновение меня запихнули в одеяло, и пока я яростно сопротивлялась, сам парень в один прыжок оказался возле двери и, бесшумно её закрыв, вихрем вернулся назад, залезая ко мне в укрытие.

– Тебя это не спасёт, – злостно просипела я, напрягаясь от такой близости. По-моему, только меня смущает, что мы с Астаховым лежим чуть ли не в обнимку, дыша при этом друг другу в губы.

– Ты всегда такая противная по утрам? – сверкнул в темноте осуждающим взглядом.

– Когда просыпаюсь не с тем, с кем надо, то да, – попыталась отодвинуться, но чуть не грохнулась с края постели.

Даже будучи заспанным и потрёпанным, Лёнечка хваткий и сильный. До такой степени, что, поймав меня за руку, передавил мне кожу, и я неожиданно взвизгнула.

– Прости… – всполошился сосед, накрывая ладонями мои пальцы и дотрагиваясь до них губами. – Слабенькая какая…

Оторопев от происходящего, раскрыла широко глаза и затаила дыхание.

Что это он делает?

Будто не замечая моей реакции, парень аккуратно перебирал мои пальцы и рассматривал их как какие-то диковинки. Задумчиво гладил ногти, а нащупав на безымянном пальце шероховатость в виде шрама, перестал дышать и сам.

– Откуда это? – тихим низким голосом спросил он.

– Через забор неудачно перелезла, – еле выдавила из себя.

От его мягких прикосновений по всему телу распространилась вибрация, а от горячего дыхания по коже побежали мурашки.

– Будь осторожна, гномиха… – нахмурив брови, прошептал парень и, наверняка не отдавая себе отчёт в том, что он делает, дотронулся до шрама губами.

Сказать, что я не поняла, что происходит, – ничего не сказать.

Беспрерывно оставляя тёплые поцелуи на моей коже, Астахов медленно поднял на меня затуманенный взгляд и, неожиданно вздрогнув, резко замер.

На его лице отразилось чистейшей воды изумление, а у меня так вообще дар речи пропал.

Не понимая, откуда у парня появились эти непредсказуемые вспышки нежности, я уже было открыла рот, чтобы уточнить реальность происходящего, как его глаза потемнели, и он, грубо откинув от себя мою руку, жёстко произнёс:

– Пошла вон отсюда.

Сомкнув обиженно губы, не стала ждать повторного скотства и, процедив сквозь зубы «Идиот!», вылетела из комнаты как стрела.

Что он себе позволяет?

Облизал мне все пальцы, я же ещё и виновата в этом…

Чувствую себя каким-то дефектным израсходованным материалом. Будто меня попробовали на вкус, сказали «фу» и выкинули.

Мысленно дав соседу парочку душевных пинков, обложилась учебниками и решила все выходные посвятить тому, ради чего в этом городе и пребываю. Насильно заставив мозг переключиться на зубрёж непонятных мне терминов, не сразу услышала тяжёлые шаги в коридоре, а затем и громкий хлопок двери.

Злой верзила покинул свою обитель и, судя по тошнотворному запаху парфюма, дошедшему до моего носа, пошёл искать новую жертву.

Запрокинув голову и уставившись в люстру, со вздохом поняла, что внутри тлеет неприятный осадок. Как отгородиться от выпадов Астахова и вытащить из себя безразличие? Почему меня так задевает его мнение обо мне? С какой такой радости я вообще о нём думаю?

Парень сумел расшатать мои нервы просто с завидной скоростью. Это его месть за встречу с родителями? Так я и сама здорово укоротила себе жизнь за то время, что они здесь вынюхивали о городских буднях их дочери.

К вечеру извела себя вопросами до амёбного состояния. Выжал все соки, умудряясь быть на расстоянии. Мне срочно нужна отдушина.

– Привет, невеличка! – раздался весёлый голос друга, когда я без сомнений набрала его номер.

– Поговори со мной, балбес! – обменялись обычными для нас приветствиями. – Мне нужен гормон радости!

– Что за упадническое настроение? – прислушался ко мне Ванька. – Дай угадаю. Ты приехала в город и проверила на себе, что деревню из девушки не вывести?

– Вот ты гад, Оконцев! – сдавила от бешенства телефон возле уха. – Я звоню не для того, чтобы от какого-то цацы оскорбления выслушивать!

– Ох ты ж, мать, как заговорила-то! – рассмеялся парень. – Ну, ладно, тёлочка моя, не злись! Чего у тебя там стряслось? Лифчик до сих пор велик?

– Ну всё! – взревела я, спрыгнув с кровати и намереваясь положить трубку.

– Стой! – крикнул Ванька. – Я ж пошутил, Алис!

– Я не в настроении, болван! – топнула я чисто по-девичьи.

– Всё. Дошло. Так бы сразу и сказала, – поутихомирил свой задор друг и, прокашлявшись, добавил. – Я весь внимание.

– Вот скажи, Вань! Я со стороны кажусь взбалмошной?

– Ну-у… – протянул неуверенно Оконцев.

– Чего за «ну» такое? – возмутилась я.

– А к чему такой вопрос? – отмазался парень, решив пойти в наступление. – Я эти ваши женские штучки не понимаю, невеличка. Ты мне конкретнее скажи, что ты хочешь услышать?

Вздохнула от мужского тугодумства.

– Я говорю, ты, как парень, стал бы меня серьёзно воспринимать, или же я похожа на ту, с кем можно позабавиться и бросить?

Секундная пауза.

Он переварил информацию, и из голоса Ваньки вмиг исчезли все нотки веселья, когда он настороженно спросил:

– Кто он?

Ой.