Найди Наохама

– Расстроились, что я вам не помогла? Подождите, кое-что у меня для вас есть.

Она отложила фото и вышла из комнаты. Тикали часы. За окном просвистела ласточка. Салли вернулась с конвертом в руках.

– Тогда мобильные телефоны были не распространены. Сохранилась у меня открытка. От Прасета. Прислал мне ее в 2002-м. Может, по этому адресу вы его и найдете.

Ася разглядывала открытку. Морской пейзаж с парящей чайкой. На обороте – несколько рукописных строк, марка и почтовый штемпель.

– Что здесь написано? – спросила она.

– Это по-тайски. Прасет учил меня языку своей семьи, но для меня это такая, – она покрутила пальцами в воздухе, – Китайская грамота! Простите за плохой каламбур, но по-другому не скажешь.

– То есть вы не знаете, что он вам написал?

– Нет, – легкомысленно пожала Салли плечами. – Я хотела кого-нибудь попросить перевести, но мой муж косо смотрит на всю эту историю с Прасетом. Он у меня такой ревнивец! Потом я и забыла про эту открытку.

– И вам совсем не интересно, что вам написал бывший возлюбленный спустя столько лет?

– Вот вы верно заметили: спустя столько лет! Что бы он мне ни написал, это уже неважно. Да и что это за снобизм такой, писать по-тайски. Сложно было написать на моем языке?

– А это точно тайский? – Ася с сомнением разглядывала текст.

– Точно, точно, уверяю вас! Я эти загогулины на всю жизнь запомнила.

– А точно от Прасета?

– Конечно, от него. Кто же еще мне будет по-тайски писать?

Ниточка тонкая, но единственная. Как всегда.

Ася забрала открытку и вышла на свежий вечерний воздух. Осталось перевести письмо и разобраться, откуда оно пришло.

Глава 24

Все гремело и звенело, будто кто-то бил в гигантскую кастрюлю. Этот невыносимый гул заставлял вздрагивать и болезненно моргать при каждом ударе. В коротких паузах Ася пыталась спросить Прасета о мудреце.

– Я ищу Наохама, – говорила она.

– Бам-м-м! – перебивал ее гонг.

– Мне сказали, что вы его ближайший ученик! Это так? – спрашивала Ася.

– Бом-м-м-м! – тонул ее голос в немыслимом шуме.

– Извините, я спешу, – крикнул Прасет, скидывая сандалии и босиком поднимаясь по ступеням в храм. – Останьтесь на чантинг, и после я отвечу на все ваши вопросы.

Он сделал приглашающий жест, и Ася вошла за ним в сумрачный зал.

Перед огромной статуей Будды спиной к входу сидели два монаха. В углу худой мужчина возился у колонны, обмеряя ее и помечая что-то в блокноте. Прасет протянул Асе плоскую подушку, на вторую сел сам и сложил молитвенно руки.

Она опустилась на колени, посмотрела на часы – ровно шесть. Чантинг начался.

Монахи затянули монотонную молитву, периодически падая ниц в поклонах. Она кланялась вместе с ними, сохраняя подобающее месту выражение лица. Но вскоре затекли ноги, заныла спина. Было душно.

Вдобавок ко всем неудобствам ее атаковал комар. Судя по зуду, мелкий упырь успел покусать ее в разных местах и теперь норовил сесть прямо на нос. Она незаметно почесала шею, но тут же засвербило в боку. На ее возню недовольно оглянулся один из монахов. Ася поспешно прикрыла глаза и замерла. Монахи пели без передышки, одна мантра переходила в другую, и Ася уже не ориентировалась во времени. В храм влетела огромная бабочка, с шелестом покружила по залу, стукнулась о скульптуру и вылетела в окно. Нестерпимо захотелось размяться.

Ася покосилась на часы и не поверила своим глазам. Прошло всего семь минут! Она не знала, сколько длится служба, но сидеть было уже невыносимо. Жарко, твердо, скучно. Может, тихонько выйти и подождать снаружи?

Она посмотрела на Прасета: тот был полностью поглощен молитвой. Пел вместе с монахами, кланялся в правильных местах и явно относился ко всему мероприятию весьма серьезно. Хотелось произвести на него благоприятное впечатление, ведь так сложно было найти его. Вдруг присутствие на чантинге – единственная возможность узнать о том, куда направляться дальше? Вдруг Прасет – последняя ступенька, последнее рукопожатие? Возможно, он скажет, где сейчас старик, и все наконец закончится.

Ася глубоко вздохнула и постаралась расслабиться. Просижу, сколько нужно, решила она. Такой большой путь пройден. Нельзя рисковать, нельзя вернуться ни с чем.

Служба закончилась целую вечность спустя.

Прасет бодро встал, подхватил подушку, весело перекинулся парой слов с монахами и направился к выходу. Он словно забыл об Асином существовании!

Неловко поднявшись, на непослушных ногах Ася захромала за ним, но ее сердито окрикнул один из монахов, указывая на оставленную подушку. Пришлось вернуться и запихивать ее в комод, ловко замаскированный под пьедестал одной из статуй.

Когда Ася вышла на улицу, Прасет уже садился на мопед.

– Эй, эй, подождите! – побежала она к нему, размахивая руками. – Вы обещали мне сказать, где искать мудреца Наохама!

Прасет повернулся и задумчиво уставился на нее. Он словно смотрел сквозь. Это был совершенно белобрысый мужчина: светлые волосы, брови и ресницы. Казалось, будто он такой не с рождения, а просто выцвел весь на солнце. Где-нибудь в Москве его внешность навевала бы мечты о дальних странствиях, о шхуне в синем море, но здесь Ася была сыта всей этой дорожной романтикой, и потому видела перед собой просто вредного мужика с выжженной шевелюрой.

Прасет сморгнул, сфокусировался на ней и мягко сказал:

– Ах да, у вас же ко мне вопросы. Простите, вылетело из головы.

– Мне нужно узнать, как найти мудреца Наохама, – повторила Ася.

– Но я этого не знаю, – развел он руками. – Мне нечем вам помочь.

– Как?! – возмутилась она. – А раньше нельзя было сказать? То есть я отсидела гребаных полтора часа под невнятный бубнеж в компании гребаного комара, чтобы услышать «мне нечем вам помочь»?! Думаете, мне время некуда девать?

Ася так сильно повысила голос, что проходящие мимо тайки обернулись и шарахнулись в сторону.

– Извините, я не знал, что не смогу вам помочь, – тихо ответил Прасет. – Нужно было сразу выяснить суть вашей проблемы, но я не мог уделить вам время до чантинга, ведь опаздывать на него нельзя. Мне жаль, что вы не получили того, что ожидали. Зато у вас была отличная возможность побыть с богом. Это бесценно, согласитесь.

– Да уж, бесценней некуда, – пробубнила Ася. – Особенно если учесть, что я не поняла ни одного гребаного слова.

Он поморщился от ее грубости и негромко пояснил:

– Это пали. Очень древний язык. Сегодня на нем не говорят, поэтому ничего удивительного, что вы его не понимаете. Но дело же не в словах. Слова – лишь указатели, куда нужно двигаться нашему разуму, разве не так?

– Да-да-да, – закатила она глаза, – Даешь больше красивых философских изречений. Ведь именно для этого я прилетела из России: за глубокомысленными фразами для статуса на Фейсбуке!

Он покачал головой:

– Странно. Ничего не понимаю.