Найди Наохама

– Что непонятного? В вашем божьем уголке нет Фейсбука?

Он промолчал. Ася понимала, что хамством делу не поможешь, и Прасет не виноват в ее проблемах. Стало стыдно за свой тон, и она в отчаянии оправдывалась:

– Мне нужно, очень нужно найти Наохама. Я очень долго ищу его, и это не моя прихоть: за мной стоят и другие люди, которым важно, чтобы я нашла его. Я проделала сложный путь сюда, в Таиланд, на этот богом забытый остров, и вы должны были дать мне ответ. Но оказывается, вы пустышка. Я в тупике! Вы не можете мне помочь, никто не может, всем плевать, что у меня силы на исходе, время играет против меня, а о финансовой стороне вопроса вообще лучше не вспоминать. Я совершила круг по миру и снова оказалась в исходной точке. И куда теперь мне идти? Где искать Наохама?

Прасет завел мопед.

– Сюда мало кто попадает случайно, – сказал он. – Возможно, ваш путь и не зашел в тупик. Наохам действительно жил здесь какое-то время. Я был его учеником. Но это было давно, и о том, куда направился мой Учитель, я, разумеется, ничего не знаю. Наохам не посвящал меня в свои дела. Единственный, кто может что-то знать – Аут.

– Кто это? – насторожилась Ася.

– Один из монахов, которых вы сегодня видели. Пожилой. Попробуйте его спросить.

Пожилой, подумала она. Злыдень с недовольным лицом, который заставил ее убирать подушку.

– Но с ним не так легко общаться, – предупредил Прасет. – Он мало с кем говорит.

– С вами же вроде говорил, – вспомнила она короткую беседу Прасета с монахами. – Смеялся даже.

– Со мной да, говорит, – улыбнулся Прасет. – Мы давно знакомы.

– Так раз вы такие друзья, пожалуйста, спросите его о мудреце! – она даже прижала ладони к груди, но Прасет отрицательно замотал головой.

– Это ваши дела. Да и не скажет он мне. Если посчитает нужным, то скажет лично вам.

– И что же мне нужно сделать, чтобы Аут захотел помочь мне?

– Не знаю, – Прасет стал разворачивать мопед. – Наверно, показать ему, что с вами стоит говорить!

Он сделал круг, махнул рукой и уехал. Да уж, не задалась беседка.

Ася развернулась и побрела обратно к храму. Но там было пусто, только худой работяга укладывал свой блокнот в сумку.

– Монахи ушли, – ответил он на ее вопрос, – Будут завтра в шесть, к чантингу.

И что делать? Не идти же к монахам в кельи или где они там живут. Неужели придется ждать до завтрашнего вечера, потерять целый день?

***

– Что значит, потерять день? – удивилась Инга по телефону. – Обалдела? Ты же на тропическом острове! Отдыхай, купайся, пей кокосовое молоко!

– Оно похоже на воду, в которой мыли огурцы, – вяло ответила Ася.

– Тогда тупо выспись под пальмой! Мне бы твои проблемы. Эх, как же я тебе завидую, подруга! – вздохнула Инга в трубку. – У тебя там море, солнце, монахи в кокосах, а у меня совещания, пробки, тупой секретариат, который вовремя не может даже… Ой, да что я тебя гружу. В общем, отдыхай. Мне пора. Целую!

Ася успела услышать, как удаляющийся голос Инги произнес: «Уже иду, захвати мне латте!» И кто-то басом ответил: «Мы тебя ждем». По-русски, конечно, ответил. И от этого подслушанного разговора защемило сердце.

Она прямо видела московский март за офисным окном. И пусть пробки, пусть серость, слякоть и рутина, но ведь это так прекрасно, когда ты – на своем месте, когда все вокруг идет своим чередом, когда ты знаешь, что будешь делать сегодня и завтра. Когда в своем равновесном мирке ты не зависишь от равнодушия окружающих. Когда твой жизненный путь не определяется чужой прихотью. Когда ты просто живешь своей привычной жизнью, пусть и не такой счастливой, как мечталось в детстве. Отсюда, с другого края света, ей казалось счастьем уже просто жить в привычной обстановке: с понятными традициями, знакомыми продуктами на прилавках, устоявшимся распорядком дня. Да, здесь красиво, здесь цветы, жара и ясное небо, здесь не надо тревожно выглядывать в окно каждое утро, чтобы понять, что надеть по погоде – ведь здесь всегда прекрасная погода. Да, здесь солнце шпарит так добросовестно, что «хронический» насморк, вечный Асин спутник, исчез за два часа. Да, здесь не нужны дорогие процедуры и причудливые приспособления для СПА. Все уже создано природой: морская вода, свежий воздух, спелые фрукты, горячий песок. Это место лечит, оздоравливает, дарит красоту.

Но все такое чужое! И в этом чужеродном раю Асе нужно отыскать человека, который, возможно, совсем не хочет, чтобы его нашли. Ей нужно втираться в доверие к монаху, исповедующему странную религию. Улыбаться непонятным шуткам, переводить незнакомые деньги в доллары, чтобы не обманули в лавке, говорить на языке, который неизвестно как очутился в ее памяти. Ей нужно провести здесь неопределенное количество дней, прежде чем суровый монах по имени Аут расскажет, где может находиться 130-летний мудрец, которого, возможно, уже нет в живых.

Тоскливо, муторно, одиноко. Хотелось завернуться в плед и уснуть, чтобы утро вечера мудренее, чтобы рассвет развеял грусть. Но нужно было искать место для ночлега, и Ася пошла по темной улице, оглядывая заборы в поисках таблички «Сдается».

О том, чтобы останавливаться в отелях, речи быть не могло. Исчерпав свой бюджет, Ася стеснялась пользоваться деньгами друзей, поэтому экономила на всем. Через час она нашла комнату с душем по невысокой цене и заплатила за три дня вперед. Вряд ли монах пойдет на контакт быстрее, подумала она, упав на кровать и проваливаясь в крепкий сон.

Глава 25

Следующим вечером Ася пришла к храму заранее. Надеялась переговорить с монахом до начала службы. Но Аут появился ровно в шесть, оглушительно постучал в гонг и прошествовал мимо Аси, словно не слыша ее вопросов. Вместе со своим напарником он уселся перед статуями Будды и раскрыл книгу.

– Разве буддийские монахи могут быть такими спесивыми? – расстроенно обратилась Ася к кошке, отиравшейся у дверей в храм.

Асю окликнул второй монах и жестом показал на пол позади себя. Она закатила глаза и глубоко вздохнула. Придется еще раз пройти через эту пытку и отсидеть нескончаемую службу.

Ася разулась, прошла к комоду, долго скрипела дверцей, неловко пытаясь вытащить наименее грязную подушку, которая лежала, конечно же, в самом низу. Задела какой-то канделябр, который с ужасающим шумом грохнул о мраморный пол и быстро покатился к золоченым идолам. Ася зажмурилась, ожидая, что ее сейчас прогонят. Но монахи лишь молча сидели, опустив глаза, готовясь петь, но все не начинали – ждали Асю?

Наконец, она устроилась и перевела дух. Потянулись бесконечные минуты второго Асиного чантинга.

***

Прошла неделя, и в жизни спонтанно появился распорядок дня. Солнце садилось во время чантинга, и когда Ася выходила из храма, было уже совсем темно. Заняться на острове ночью было нечем, поэтому она ложилась уже после восьми.

Вставала рано утром и отправлялась плавать. Освежившись в море, покупала фрукты у уличных торговцев, воду и печенье в магазине. В первые дни она бесцельно кружила по острову, а в дождь спала или смотрела фильмы в ожидании вечера. Но время шло, и ее дневное безделье становилось все более осознанным. То ли Ася входила в неторопливый темп местной жизни, то ли действовали песнопения монахов, но ее ум успокаивался, взгляд прояснялся. Все чаще она просто смотрела на мир вокруг, и ей не нужны были иные развлечения. Было приятно наблюдать за тем, как происходит жизнь, хотя на беспокойный европейский взгляд ничего интересного и не происходило.

Ася все реже включала телевизор и выходила в интернет. Соцсети уже не захватывали, они вызывали скорее спокойное недоумение. Что это? Зачем люди делают все эти фотографии, зачем пишут и комментируют друг друга, зачем воруют глубокомысленные фразы и выкладывают на своих страничках чужие картинки, не имеющие никакого отношения к реальной жизни? Зачем они афишируют, какие мероприятия посетили и где находятся в данную минуту? Кому интересно, как растут их дети и сколько алкоголя было выпито на их праздниках?

Асю больше не тяготило одиночество. Ушло стремление к развлечениям и вообще движению. Она стала меньше спать, но при этом оставалась энергичной и сосредоточенной. Мысли упорядочились, как будто кто-то расчесал огромным гребешком годами спутанную шевелюру ее ума. Все чаще ей было просто хорошо.

Дни не были заняты деятельностью. Это было просто пребывание. К шести часам она приходила в храм, подпевала мантрам, которые уже запомнила, или просто сидела в блаженном покое.

Однажды во время чантига ее взгляд зацепился за яркие блики на пьедестале одного из Будд. Этот ослепительный свет приковал все внимание. Сначала глаза слезились, хотелось сморгнуть, но она не прилагала никаких усилий ни для того, чтобы смотреть, ни для того, чтобы не смотреть. Дискомфорт быстро прошел, и вскоре весь мир сошелся в одной точке, на этой частице света. Асю накрыло осознание того, что ей не обязательно что-то делать. Просто сиди и смотри. Станет трудно – не смотри. Вот и все. Это же так легко! Хочешь – смотри, хочешь – не смотри.

Просто живи. Ничего не надо делать, никуда не надо бежать, ничего не надо изобретать. Достижения, слава, деньги, отношения – это все как бутафорские фигуры, расставленные вдоль линии жизни лишь для того, чтобы скучающим прохожим было с чем сделать селфи. И они бегут, стоят в очереди, волнительно прихорашиваются, делают фото, показывают их друг другу и ревниво смотрят на реакцию. Нравится ли? Восхищены ли? Завидуют ли? Достаточно ли хорошо все видят, что вот – я, а вот – достижение, и мы рядом, оно мое, я его, это реально, правда реально, вот же фотография!

А кому не нужны эти постановочные кадры, эта иллюзия наполненной смыслом жизни, тому совсем не обязательно стоять в очереди и щелкать затвором. Можно просто пройти мимо. Ты свободен! И остальные тоже свободны. Стремиться к достижениям – это их свободный выбор. Не стремиться – твой. Ничто не лучше и не хуже. Просто разные пути. А если ты устал смотреть, так просто отведи взгляд или закрой глаза. Это тоже жизнь. Да, так тоже можно было!

Монахи стали бить поклоны, и Ася очнулась. В этот вечер что-то изменилось в ней. Она не знала, что это, даже не анализировала: просто наслаждалась покоем внутри. Убрала подушку, обулась и вышла на площадку перед храмом.

Ее обогнали монахи. Один из них обернулся и неожиданно улыбнулся ей. Это был Аут.

Глава 26

Ася на удивление быстро освоила скутер. Ходить пешком по духоте было трудно, и все передвигались по острову на двухколесном транспорте. Аренда стоила дешево, и, упав всего два раза, Ася легко влилась в поток местных байкеров. Она обзавелась дождевиком и даже научилась определять по тучам, что грядет ливень – значит, пора делать срочную остановку и облачаться в непромокаемый плащ. Без него вымокнуть можно было за десять секунд, а сохла одежда здесь нестерпимо долго из-за высокой влажности воздуха.

В один из дней Ася колесила по острову и остановилась на светофоре, пропуская группу пешеходов. Мимо просеменила молодая тайка с группой маленьких тайчат. За ней, тяжело переваливаясь, женщина в цветастом халате несла огромные пакеты. Светофор замигал, и дорогу вприпрыжку перебежал старичок европейского вида. Внезапно шлем показался Асе нестерпимо тесным. Старичок был явно ей знаком.

Не выпуская его из виду, Ася свернула в переулок и медленно покатила по дороге. Мужчина вдруг обернулся и уставился прямо на нее.

Больше не было сомнений: щуплый дед в гавайской рубахе – Жора, величайший финансист и автор махинации, способной пошатнуть власть еврейских сектантов. Тот самый Жора, в доме которого она узнала о его гибели.