Сахар со стеклом

Но Алексей никак не отреагировал. Он отвёл меня в сторону, и мы продолжили наблюдать молча дальнейшие торги. Я чувствовала, как у меня из-за пережитого напряжения стучали зубы.

Остальные девушки вполне были счастливы выходить на сцену. Они посылали воздушные поцелуи своим возможным покупателям, лучезарно улыбались.

– Чему они радуются? – шёпотом спросила я у Алексея. – Что их продают, как скот?

– Они получат неплохие дивиденды с этих сумм, а ещё кучу удовольствия, за которым пришли сюда. Кстати, ты свои дивиденды вернёшь мне.

– Теперь мы можем уйти отсюда?

– Нет. Так просто всё не делается. За стены клуба, по правилам, ничего не должно выходить. Сейчас закончится аукцион, потом будет фуршет и посещение комнат. А тех, кто не придерживается правил, просто выводят. Так, меня спровадят, а тебя заново разыграют.

Значит, всё ещё не закончилось.

– А когда мы сможем уйти?

– Когда ты отработаешь то, что я за тебя заплатил.

Шевцов шепнул мне это тихо на ухо, но я будто оглохла от крика. Неужели он собирается…

– Или ты бы предпочла отработать Ермолаю? Можем попробовать договориться.

– Ты же не всерьёз? – одеревенелыми пальцами я вцепилась в руку Лекса. – Лёша, скажи, что ты…

– Замолчи. На нас смотрят. Чтобы свалить отсюда, тебе придётся убедительно играть.

После торгов свет в зале приглушили, снова заиграла музыка и вечеринка начала приобретать другие очертания. Меня начинало мутить.

Некоторые парочки удалялись за шторы, из-за которых виднелись коридоры, ведущие, вероятно, в комнаты, о которых говорил Алексей.

Шевцов держал бокал с шампанским и разговаривал с другими парами, но я не особо вникала в темы. Только заметила, что он на самом деле не пил.

Мне хотелось скорее уйти отсюда и оказаться дома. В конце концов, я устала от тяжёлого платья и просто хотела спать.

Неоднократно ловила на себе полный ненависти липкий взгляд Ермолаенко. С ним была какая-то девушка, но смотрел он постоянно именно на нас с Шевцовым.

Я почувствовала, как во время разговора с каким-то мужчиной лет тридцати, Алексей положил мне руку на талию и придвинул ближе.

– Тебе надо расслабиться, чтобы быть убедительной, – прошептал мне прямо в ухо, отчего ток пробежал по спине. – А то я заставлю тебя выпить.

– Я не хочу пить.

– Придётся, если не расслабишься.

Рядом раздался громкий смех, от которого я вздрогнула. Та самая девушка, что сказала мне идти на сцену, заливалась смехом сейчас в компании какого-то молодого мужчины.

Я прикрыла глаза, до сих пор сомневаясь, что нахожусь среди всего этого. Может, мы с Аней просто выпили сок и не заметили вкуса водки, что туда заботливо подлил Должанов? И теперь лежали пьяные в кустах и галлюцинировали?

Но нет. Горячие губы, что прижались к моей шее, были вполне реальные. На какой-то миг всё вокруг перестало существовать, потому что я понимала, что именно этого так отчаянно желала последние месяцы. Но не так. Не среди всего этого зазеркалья.

– Прежде, чем свалить, мы должны убедить организаторов, что играем по правилам, – прошептал Алексей. – Это не шутки. Сюда трудно попасть, но ещё труднее уйти.

Мне стало неловко. Все смотрели. Или не смотрели, потому что заняты собой. Но они были здесь. Весь этот сюрреализм вокруг. Не так я мечтала провести свой выпускной – в окружении богатых, развращённых, испорченных папенькиных сынков и дочурок. Меня тошнило от этого всего.

Лекс взял меня за руку и потянул в один из коридоров. Тяжёлые портьеры не давали отблескам света из залы проникать сюда. Блёклый свет красных ламп едва освещал пространство. Мы остановились возле двери с номером пять.

– Нам сюда, лот номер пять.

Шевцов произнёс это достаточно громко. Чтобы слышали, кому надо? Но я всё равно почувствовала тревогу и упёрлась. Не хотела входить туда.

Но Лексу ничего не стоило просто втолкнуть меня. Попав внутрь, я остолбенела. Огромная тёмная кровать с высокими столбами, а над ней… какая-то то ли полка, то ли балка. И на этой балке висели разные штуки.

Но я не из лесу приехала, и видела в интернете, знаю, для чего нужны все эти игрушки. Точнее, предполагаю.

– Значит, так ты любишь проводить досуг, – мой голос дрогнул.

Я знала, что у этого парня тёмная душа, но чтобы в девятнадцать лет пристраститься к подобному?

– А ты сильно удивлена?

Шевцов стоял в своей любимой позе – опёршись о косяк, и внимательно смотрел на меня.

Молчание затягивалось. Наверное, нам надо было потянуть время, убедив организаторов, что правила вечеринки соблюдены.

– Красивое платье, – Шевцов прервал тишину. – Тебе идёт.

– Спасибо.

Тишина комнаты давила. Меня словно заперли в клетке со зверем, потому что коктейль из злости и ярости, что полыхал в глазах Лекса, не мог не пугать. И он прав. Моя глупость доставила кучу проблем. Да и деньги немалые пришлось потратить. Не думаю, что Алексею Виктор выделяет столько на карманные расходы.

Господи, вчера вечером был наш выпускной. Так почему я чувствую себя так, будто повзрослела не на ночь, а на целую жизнь?

– Когда мы сможем уйти?

– Скоро.

За дверью послышались шаги. Шевцов стремительно подошёл ко мне, схватил за запястье и толкнул к стене. Мои руки были зажаты над головой, а к шее приникли горячие губы. От неожиданности я громко вскрикнула, но это было больше похоже на стон. И именно в этот момент дверь резко распахнулась.

На пороге стоял Антон и два парня в форме охранников. Троица замерла на пороге, глядя на нас. Внутри меня новой волной поднялась паника, а вот Алексей был спокоен.

– Тоха, – сказал он, не отпуская меня. – Третьего не берём. Извини.

Охранники недовольно посмотрели на Ермолаенко.

– Я был уверен, что они свалили, – зло прошипел парень, но теперь уже бравые парни были заняты им, вытаскивая из нашей комнаты. – Руки уберите!

Лекс отпустил меня, сделав шаг назад и убрав руки за спину, когда дверь за непрошенными гостями закрылась, но продолжав держать на острие взгляда.

А я так устала. Больше не могла уже даже нервничать. Я была так измотана и выжата. Шевцов отошёл на несколько шагов, а я осела на пол, утонув в юбках платья, и закрыла глаза.