Плохая дочь

Плохая дочь
Маша Трауб

Проза Маши Трауб. Жизнь как в зеркале
Десять лет назад вышла моя книга «Плохая мать». Я начала ее писать спустя две недели после рождения дочери. Мне нужно было выплеснуть на бумагу вдруг появившееся осознание – мы все в определенные моменты боимся оказаться плохими родителями. Недолюбившими, недоцеловавшими, недодавшими что-то собственным детям. «Плохая дочь» – об отношениях уже взрослой дочери и пожилой матери. И она опять об ответственности – уже дочерней или сыновьей – перед собственными родителями. О невысказанных обидах, остром желании стать ближе, роднее. И, конечно, о самом главном чувстве – любви ребенка к матери.

Маша Трауб

Плохая дочь

© Трауб М., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Все совпадения с реальностью случайны, но закономерны.

* * *

– Зачем она это делает? Внимание привлекает? – спросила меня наш домашний врач, которую я вызвала к заболевшей дочери.

У меня всегда так – все и сразу. Наверное, как у всех. Судьба, подбрасывая проблему, от которой ты начинаешь сходить с ума и жаловаться на жизнь, и проклинать эту самую судьбу, тут же выдает в качестве нравоучения еще одну беду. Будто говоря: «Посмела жаловаться на жизнь? Думаешь, это трудности? Так я покажу тебе, что такое настоящее горе».

Я очень часто вспоминаю легендарного доктора Хауса, который, чтобы отвлечься от нестерпимой боли в ноге, сломал себе запястье. И шокирующая боль от перелома забивает постоянную боль в ноге, кажущуюся уже невыносимой, отвлекает от нее. Так поступает и судьба. Тебе страшно и горько? Ха, сейчас ты поймешь, что такое по-настоящему страшно и горько. Жалуешься на меня? Минуточку. Да что там, буквально секундочку! Сейчас начнешь молить о пощаде и о том, чтобы я была к тебе хоть капельку благосклонна. Не веришь ни в бога, ни в черта? Атеистка? Агностик? И с этим справимся, и ты уверуешь во всех известных богов во всех религиях, вместе взятых. Верующая, но давно не была в церкви – побежишь. Некрещеная – покрестишься. Умоляешь избавить тебя от бессонницы? Ты не знаешь, о чем говоришь. Сейчас я устрою тебе настоящую бессонницу, и то, что ты принимала за нее, покажется глубоким и спокойным сном.

Интуиция, предчувствия, знаки судьбы? Господи, нельзя же быть такой тупой! Сколько еще знаков тебе требовалось послать? Только о себе и думаешь, эгоистка! Хоть по сторонам иногда смотри!

Иногда судьба, фатум, провидение, или как там звать эту дамочку, и правда путает последовательность. Сначала выдает трагедию, а потом пытается прикрыться трагикомедией. Или фарсом. Логика у судьбы точно женская – необъяснимая.

У меня тогда заболела дочь. Ничего серьезного, обычная простуда, но я уже была на нервах. Накануне в больницу попала моя мама. И вроде бы тоже ничего ужасного – она под контролем врачей, я видела ее буквально утром и знала, что все будет хорошо.

Я вызвала врача для дочери. Скорее даже для себя – снять тревожность. Ждала от судьбы еще какого-нибудь подвоха или посланного испытания.

Кто-то думает, что две женщины всегда смогут договориться. Если считать, что судьба – женского рода, то у меня нет с ней ничего общего. Даже раздражает временами. Это как быть «серым кардиналом» при школьном родительском комитете, когда глава комитета принимает решение, а ты подрываешь ее репутацию несогласием. Просто высказываешь сомнение в родительском чате и склоняешь на свою сторону большинство.

Вот и мы с судьбой так же – вместе, рядом, в постоянном контакте, но никак не договоримся. И ничего общего между нами нет. Вообще разные представления о прекрасном! Судьба что-то решила, а я пытаюсь ее переубедить. Надо при этом действовать осторожно, мягко, но требовать твердо и решительно. Как с маленьким ребенком. И стоять на своем до последнего. Если нельзя конфету перед ужином, значит нельзя. Судьба для меня как маленький ребенок: иногда капризный, иногда упрямый. Иногда пробует, где край и можно ли за него заступить. А что будет, если вот такое испытание пошлю? А если такое? С судьбой не действуют методы шантажа и запугивания. Она верит в лесть – наглую. В комплименты – как каждая женщина. Ласка, нежности, уговоры, компромиссы приносят бо?льший результат, чем скандалы. И самое главное – судьба ни за что не признает, что была не права и ошиблась адресатом.

Когда у меня случаются неприятности, я стараюсь представить себе, что имею дело с трехлеткой. Опускаюсь на колени, чтобы смотреть глаза в глаза, и пытаюсь договориться. Глупость, конечно, но мне так проще сохранить здравый рассудок.

Тогда судьба опять перепутала – сначала мама попала в больницу, а потом дочь слегла тряпочкой, хотя, согласно сценарию, должно было быть наоборот.

Врач прописала дочери покой, любимую еду в любых количествах и когда пожелает, прогулы тренировок и школы, а еще мультики и книжки. Дочь устала от всего – соревнований, контрольных в школе в конце триместра, ответственности и плотного графика.

Я слушала врача, в очередной раз клятвенно обещая не устраивать ребенку передозировку витамином С. За день я успела влить в дочь настой шиповника, чай с лимоном, скормить аскорбинку в ударной дозе и уже выложила клюкву, чтобы сделать морс.

Пока врач выписывала справку, я рассказывала, что устала, как собака, сама кашляю уже третью неделю, да еще мама в больницу попала, и теперь у меня точно начнется бурная жизнь. Вот во время рассказа о маме, выписывая уже мне рецепт на антибиотики, врач и задала вопрос, на который у меня нет и никогда не было ответа. «Зачем она это делает?» Этот вопрос я сама себе задаю с того возраста, когда поняла, что моя мама – не мое начало и я не ее продолжение. Она – другой человек. Нет, не посторонний, просто другой. Произошло это достаточно рано. Раньше, чем мне хотелось бы. Мама была из тех женщин, которые перегрызают условную пуповину и меняют юбку на брюки, чтобы не оставалось ни малейшего шанса прицепить к ней ребенка булавкой. Не отпускать от себя. Подольше удерживать рядом, опекать, продлевать детство. Только не в случае с моей мамой, которая никогда не «мыкала» – «мы поели, мы поспали, мы покакали». Никогда со мной не сюсюкалась, не придумывала ласковых прозвищ, терпеть не могла тисканья, совместного сна. Мама считала, что ее жизнь – это ее жизнь, а моя – именно моя. И я ей очень благодарна за то, что она считала меня отдельной личностью. Не довеском, придатком, не собственной маленькой копией, надеждой на исполнение тех мечтаний, которые не удалось реализовать. Всегда, с раннего детства, я была самостоятельной, полноценной единицей. Не ее дочерью, а самой по себе. Машей.

Сразу хочу предупредить – любителям порассуждать о том, что автор через текст пытается справиться с собственными комплексами и травмами, дальше читать не стоит. Тем, кто считает, что я должна «проработать эти моменты с психотерапевтом», тоже лучше отложить книгу. Тем, кто верит, что все проблемы из детства и во всем виноваты мама, папа, старший брат, сестра, двоюродный дядя или бабушка, – тоже. Эта книга – всего лишь история. Одна из многих, которую мне хочется рассказать. Использование первого лица в повествовании – литературный прием. Замените «я» на Настю, Катю, Лену. А образ мамы на тетю, бабушку, сестру – не важно. В каждой семье найдется такой персонаж.

Я хочу, чтобы, читая эту книгу, вы улыбнулись. Многие читатели мне говорили, что, когда я рассказываю о маме, – это весело, забавно. Всем бы такую маму и бабушку внукам. А вот если вы представите, что это именно ваша мама? Но ведь это не ваша мама, а моя, так что, надеюсь, вы не будете сдерживать смех, слезы и другие эмоции. За что очень благодарна маме – умению смеяться. Именно эту способность я точно впитала с пресловутым материнским молоком.

Мама предпочитает телеграфный стиль в общении. Упрямо шлет эсэмэски, хотя у нее есть Вотсап. «Дор. Хор. Вс.в. Б» – стандартное послание, означающее, приблизительно «Дорогие, все хорошо. Всегда ваша, бабушка». Потом мама стала использовать аббревиатуру «НВ». Я долго догадывалась, но потом спросила. Мама обиделась:

– Разве не понятно? Навеки ваша!

«Откл в связи с ух-ом». Семь утра. Мой телефон, с отключенным звуком во всех мессенджерах, реагирует громкой трелью только на эсэмэс-сообщения. А эсэмэски мне шлют только банк, центральное УГМС с призывом не ходить под шаткими конструкциями и мама. Каким ухом? Что значит откл? Естественно, я перезваниваю. Оказывается, мама ушла в магазин и временно будет не на связи. «Ух-ом» означает уходом.

Одно время мама, освоившая виртуальный покер, способная найти на просторах интернета любую информацию и лучше меня разбирающаяся в телеграм-каналах, переписывалась со Сбербанком. Сбербанк сообщал ей, что на карту зачислен перевод. Мама писала в ответ «спс, аминждали». То есть «спасибо, а мы и не ждали». Перевод приходил от меня. Сбербанку же мама отчитывалась о тратах – на лекарства, на уколы и прочие нужды. Советовалась, стоит ли купить абонемент в бассейн или ходить разово…

– Мам, тебе хватает денег? – спросила как-то я.

– Я же всегда отвечаю! – обиделась мама.

Отчего-то она решила, что я ни при чем, а Сбербанк – молодец. И с ним ей понравилось общаться. Деньги присылает регулярно, на письма не отвечает. Значит, все хорошо. Сбербанк ничего не говорил про нецелевое расходование средств, когда она на всю сумму накупала подарков для внуков, и не кричал, что не надо этого делать. Не ругался и не призывал прекратить транжирить деньги бог знает на что. Молчал в ответ, что для мамы означало полное одобрение ее трат.

Я боюсь звонков от мамы и вздрагиваю от каждого полученного сообщения. Хотя звонит она мне редко, отчего-то считая, что это моя обязанность.

– Мам, ну ты же не барышня, которая не может первой позвонить кавалеру! Что такого? Позвони сама! – кричу я.

– Я не хочу тебя отрывать, – немедленно обижается мама, припоминая, что я не звонила ей уже сутки.

– Господи, да лучше оторви меня, чем я потом буду за сердце хвататься!

Если я звоню маме, то никогда не знаю, кто мне ответит. Она может нажать случайно кнопку громкой связи, и я буду слушать онлайн-трансляцию. Вот позвонила один раз. Мама, видимо, нажала не туда, и я услышала в трубке:

– Пока, ребят. Заходите, если что.

Какие ребята? Почему они должны зайти к пенсионерке, если что? Конечно, я начала беспокоиться.

– Мама! Мама! Кто у тебя там? – орала я.

– Ой, это ты? А я думаю, почему у меня телефон орет? – удивилась мама. – Что ты опять такая нервная? Как ни позвонишь, все время в истерике!

– Мам, кто у тебя только что был? – спросила я, заикаясь, представляя себе всех мошенников мира, вместе взятых.

– Мосгаз, – ответила мама.

Я слишком много смотрю сериалов. И сериал про Мосгаз тоже смотрела. Наверное, в моей голове замкнулись не те контакты, и я стала орать про соблюдение элементарных норм безопасности.

– Да утечка газа была, – ответила мама, – воняло на весь подъезд. Вот ходят ребята и проверяют по всем квартирам. Конечно, я попросила предъявить удостоверение.

– А зачем ты им сказала: «Заходите, если что»?

– Ну вдруг я газ забуду выключить?

– У тебя плита электрическая! Какой газ? У вас во всем доме плиты электрические!

– Да? – удивилась мама. – А кто это тогда был? Такие приятные парни, вежливые.