Миткаль. Шлейф одержимости

– Ева!

Так, снова дядюшка включил «барина».

Пришлось вернуться, склонить голову и сложить руки, аки бедная служаночка.

Дядюшка, смакуя, сделал глоток чая из своей чашки, не торопясь сообщить, зачем позвал меня под свои ясны очи.

– Дядя?

– Ну, как впечатления от «Согинеи»? – поинтересовался он со злорадством.

– Отлично, – не стала разочаровывать я.

– Не ври. В первый же день ты успела стать посмешищем всей группы. Какая же ты бестолковая!

– Влад Вячеславович, вижу, уже рассказал вам?

– Я вот что тебе хочу давно сказать… племяннушка, – подался дядя вперёд, почти отшвырнув от себя чашку, так что больше половины чая пролилось на оттертый мной до стерильности стол. – То, что ты поступила, ещё ничего не значит. Тебе просто повезло. Твоей заслуги в этом ни капли. В моих глазах ты продолжаешь оставаться глупой тетёхой и прислугой. И только попробуй еще хоть кому-нибудь там заикнуться, что ты моя родственница. Вытри и налей мне новый, – он закинул ногу на ногу и указал на коричневую лужу чая.

Я вытерла лужу и налила ему новую чашку.

– Могу идти? – с плохо скрываемым раздражением буркнула я.

– Тон попроще сделай, – отозвался милый дядюшка. – Более… – он щелкнул пальцами, подбирая нужное слово, – подобающим.

Чувствуя, как внутри поднимается волна злобы, я молчала.

Дядюшка выжидательно смотрел мне в глаза, не сомневаясь, что сделаю так, как он велел.

Я и сама не сомневалась, что так будет лучше.

– Не буду! – выпалила я, развернулась и быстрым шагом поспешила на второй этаж, где заперла свою комнату на замок.

Облегченно выдохнула, прислушиваясь.

Вполне возможно, он сейчас поднимается по лестнице с требованием выметаться из его дома. Но, как ни странно, в коридоре было тихо. Откинув полог, я устроилась на кровати и принялась внимательно изучать «Алису», особо тёмные для себя места даже конспектируя.

Я так и осталась при мнении, что книга отвратительная, но написала сочинение, которое получилось не таким злобным и критичным, как предыдущее.

С успокаивающей мыслью, что Влад Вячеславович все равно найдёт к чему придраться, уснула в полпервого ночи.

Мне снилось чаепитие у Мартовского Зайца. И это было закономерно.

Утром я специально встала пораньше, чтобы не опоздать на семинар по мировой литературе, который стоял в расписании первой парой. Имея в запасе восемь минут, я все равно почти бежала по коридору академии, умудряясь на ходу что-то вычитывать из своего краткого конспекта, освежая в памяти имена и основные события этой дурацкой сказки.

Так… какая-то Мышь, какая-то Птица Додо, курящая гусеница… Интуиция подсказывала, что сегодня Влад Вячеславович специально придет раньше времени, дабы как следует отчитать опоздавших.

В общем, я спешила, уткнувшись в тетрадь и ничего не замечая вокруг.

– Ева!

Голос человека, точно громом поражённого. Я подняла глаза. Предо мной стоял Гай.

ГЛАВА 3

Гадание на монетке

Я не поздоровалась, не улыбнулась.

Будто увидела призрака.

– Ева, – повторил Гай моё имя. – Ева… Это ты?

Я почему-то отрицательно помотала головой: нет, не я.

Гай изменился так сильно, что не обратись он ко мне, наверное, прошла бы мимо.

– Гай Келлер… – наконец, удалось вымолвить мне.

Если честно, я даже его имя произнесла с трудом, как будто уже забыла. Хотя как забудешь такое необычное имя?

У Гая в роду имелись немецкие корни. Вряд ли я бы стала называть ребенка с такой необычной фамилией почти таким же необычным именем. Но его матери такие глупости в голову не пришли, поэтому Гая назвали в честь его прапрадеда.

– Ты изменилась, – заявил он, откровенно меня разглядывая.

– Ты тоже.

Мало что осталось от парня, которого я знала когда-то.

Передо мной стоял мрачный высокий мужчина в дорогой одежде, сидящей на нём идеально. Мужчина, не только уважающий себя и твердо знающий, что ему нужно от жизни, но и умеющий этого добиваться. Он стал красив той мужской красотой, которая идет не от внешности, а от наличия внутреннего стрежня. Но сильный характер угадывался и по его внешности.

Раньше он стригся очень коротко, но теперь его прямые чёрные волосы чуть отросли и лежали так, как будто он только что вышел из лучшей парикмахерской. Мельчайшие тёмно-зелёные крапинки в чёрных глазах, квадратная челюсть и хищный нос создавали неуловимое сходство с ястребом. Или орлом.

Девушки, наверное, с ума по нему сходили, хотя не было в его облике того скрытого самодовольства, отличающего мужчин, избалованных женским вниманием.

Возможно, именно поэтому девушки сходили с ума ещё больше.

Впрочем, не знаю. Теперь мне всё равно.

– Всем видом своим ты пытаешься показать, как ты сдержанна, – сказал Гай, нарушив молчание. – Я помню тебя другой.

– Помнить то, что было два года назад, уже нет смысла.

А что я ещё могла сказать? Что безумно рада его видеть? Сделать непринуждённый вид, как будто встретила старого знакомого?

– Какими судьбами, Ева? – светским тоном спросил Гай, между тем внимательно глядя в ожидании ответа.

– Приехала на троллейбусе номер 5.