Оценить:
 Рейтинг: 0

Епитимья

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Когда и вторая тарелка опустела, экран на стене показал 7:54, и Том в спешке поднялся из-за стола: единственный мужской автобус уходил на пятнадцать минут раньше женского и пропустить его означало не попасть на работу совсем. Эмма всегда удивлялась умению мужа так быстро одеваться, вот и сейчас, не успела она заполнить посудомоечную машину, как он уже стоял в дверях полностью одетый. В жёлтом комбинезоне, такой же жёлтой куртке и жёлтом противогазе, поднятом на лоб.

Том стоял перед открытой дверью и смотрел на жену, ожидая чего-то. Драгоценное время утекало в никуда, но он всё не двигался с места и ждал, как верный пёс. Эмма, наконец, догадалась подойти и поцеловать его в гладко выбритую щеку, после чего ей захотелось умыться. Довольный Том поцеловал её в ответ и побежал к автобусу, а она только молча захлопнула за ним дверь, даже не помахав на прощание. Что-то внутри неё треснуло.

Эмма оставила кота на кухне доедать консерву и пошла в гардеробную, чтобы заранее одеться в рабочее. Она натянула свою жёлтую униформу, которая отличалась от мужской только размером, и посмотрела в зеркало. Каждый день она видела себя в этой форме и всё равно каждый раз с завидной внимательностью разглядывала все мельчайшие детали одежды. Этот мягкий жёлтый оттенок, казалось, хранил какую-то тайну, сути которой Эмма никак не могла познать.

Она прикоснулась к противогазу, и тот в очередной раз сдвинул уродливый парик на затылок. Эмма выругалась. Ей впервые не хотелось выходить из дома.

Все пятнадцать минут, которые оставались у неё в запасе, она провела в узком коридоре, стоя у зеркала, и всё всматривалась в своё отражение, как будто то вот-вот должно было выпрыгнуть из-за стекла и сказать ей что-то очень важное.

Эмма не понимала, что было не так, но что-то определённо было не так. Форма будто выцвела, жёлтый из яркого стал болезненно бледным. Или ей только казалось?

Маленький экран загорелся у неё за спиной и показал 8:14, вытащив Эмму из мира фантазий. Старые переживания резко вернулись: опоздание было страшнее смерти. Эмма спохватилась и выбежала из дома, так и не поправив парик. Дверь она на ходу закрыла на два оборота, хотя смысла это не имело – все соседи всё равно уезжали на работу вместе с ней, и район оставался во власти ветра.

Эмма появилась на улице с закрытыми глазами: боялась открыть их и не увидеть автобус и потому оттягивала этот момент до последнего. Она готова была даже бежать за автобусом, лишь бы попасть на работу, но тот почему-то всё ещё стоял перед её домом, когда она, наконец, решилась открыть глаза, почему-то дожидался её дольше положенного. Эмма вздохнула с облегчением: успела. Какая-то рабочая наклонилась и поправляла ботинки прямо в дверях, не давая тем закрыться. Конечно, это была Ребекка. Кто ещё это мог быть? Благодаря ей Эмма успела запрыгнуть в автобус перед самым его отъездом. На долю секунды ей показалось, что соседка устроила эту сценку специально, чтобы автобус не уехал без неё, но это, конечно, было лишь плодом её воображения.

Пока Эмма шла к своему месту в автобусе, её пульс постепенно приходил в норму, а дыхание становилось размереннее с каждым шагом. Сослуживицы приветливо улыбались ей, и Эмма наконец вспомнила, что была не одна в этом мире. Новый рабочий день – новый повод для радости. Про Ребекку она забыла почти сразу.

В автобусе играла классическая музыка, что-то лёгкое, солнечное и радостное. Эти звуки были призваны настроить рабочих на нужный лад, укоренить в их головах первичные ассоциации. Работа и радость, работа и счастье, работа и свет.

Эмма мило общалась с соседкой, пока автобус проезжал аккуратные домики с такими же аккуратными клумбами, принимая на борт новых пассажирок. Через полчаса в районе не осталось ни души – все отправились служить «на благо человечества». Музыка перестала. Электробус ехал тихо, и были слышны только голоса работниц.

Вскоре асфальтовая дорога сменилась грунтовой: большая часть их пути пролегала через сосновый бор. Молодые деревья покачивались на ветру, и сквозь их длинные стройные ряды лес просматривался на многие километры вглубь.

Разговоры здесь всегда прекращались. Женщины с благоговением, а порой и с открытыми ртами смотрели на лес, будто на их глазах возводилось восьмое чудо света. Эмма не была исключением: она сидела, уставившись через плечо соседки на тонкие стволы сосен и забыв обо всём ненужном и мелочном. Никто из них не смог бы сказать наверняка, что именно они там рассматривали, но этот вопрос работниц и не волновал.

Тишина была настолько глубокой, что можно было услышать бьющиеся в такт сердца.

Через сорок минут деревья начали редеть, а ещё через минуту перестал хрустеть под колёсами гравий: автобус въезжал в рабочую зону №359, где уже вовсю трудились люди в жёлтых комбинезонах. Человеческий муравейник копошился.

Мужчины и женщины примерно одного возраста ходили с тележками и укладывали в них грузы, в которых не было недостатка: повсюду на земле лежало нечто бесформенное и бесцветное. Рабочие, не задавая лишних вопросов, раскладывали это нечто по тележкам и катили к грузовикам, которые каждые пятнадцать минут уезжали куда-то, заполненные до краёв, чтобы потом вернуться назад уже с пустым кузовом. И так тринадцать часов в сутки, шесть дней в неделю, вот уже двадцать лет.

Только что прибывшие с довольным видом натягивали противогазы и выбирали себе тележки: наконец-то долгожданная служба.

Работа закипела в полную мощь, но, несмотря на изнуряющий труд и знойное солнце, люди не переставали счастливо улыбаться. Женщины иногда поднимали грузы парами, весело подмигивая проходящим мимо мужчинам, а те всегда делали всё поодиночке, показывая тем самым свою силу. Глупость, конечно, но винить их за это было сложно. Так уж устроен мир.

Эмма никогда не задумывалась о том, что именно представляли из себя эти грузы, хотя ей приходилось убирать их почти каждый день. И никто не задумывался. Эти предметы, если их можно было так назвать, были похожи на размытые образы из снов, которые человек силится вспомнить, но те, когда кажется, что разгадка уже совсем близка, безвозвратно утекают. Люди видели только расплывчатые очертания, как будто смотрели на мир из-под воды или через целлофановый пакет.

Рабочие зоны, заполненные грузами, мало чем отличались одна от другой: огороженные красно-белой лентой, они всегда располагались в опустошённых местах с покосившимися домами и огромными, вытянутыми по горизонтали и вертикали зданиями, которые тоже были заполнены грузами. Поток беспилотных грузовиков не прекращался ни на минуту, и никто, в общем-то, не знал, куда уезжали эти грузовики. Да никто и не пытался узнать. Главное – качественно выполнять работу.

За оградительной лентой в десяти метрах друг от друга стояли, как фонарные столбы, бессменные наблюдатели – люди в полностью чёрных костюмах и масках без отверстий для глаз, из-за которых их лиц никто никогда не видел. Их маски, казалось, так плотно прилегали к коже, что через них невозможно было ни видеть что-либо, ни даже дышать, но наблюдатели загадочным образом делали и то, и другое без каких-либо проблем. Если бы кто-то из рабочих и осмелился спросить у них об этом, ответа всё равно не дождался бы: говорливостью эти люди не отличались.

С наблюдателями вообще никто никогда не контактировал, и их роль в этом процессе оставалась покрытой тайной. Зачем они были нужны, если ни один рабочий в здравом уме не отказался бы от своей службы и не оторвался бы от дела ни на минуту?

Один из наблюдателей раздавал рабочим еду – каждый раз один и тот же едва тёплый суп во время обеденного перерыва – но делал это молча. Этим какое-либо взаимодействие между двумя социальными группами и ограничивалось, однако ни у кого из рабочих не возникало ненужных вопросов, хотя вопросов без ответов было не счесть. Из-за маски даже нельзя было определить, менялись ли их кормильцы или это всё время был один и тот же человек. И человек ли?

Эмма катила тележку к очередному скоплению грузов недалеко от оградительной ленты, когда с ней поравнялась и начала идти совсем рядом Ребекка. Соседка даже вышагивала с ней нога в ногу. Эмма ускорилась, но соседка не отставала ни на шаг, как будто нарочно. Чёрт бы с ней, кодекс этого не запрещал.

В шаге от цели женщины остановились и встретились глазами. На секунду между ними повисла неловкая тишина, а потом сослуживицы одновременно схватились за ближайший груз. Каждая хотела взять именно его, словно от этого зависела вся их дальнейшая судьба. Бесшумная схватка продолжалась недолго: Ребекка наконец уступила и, как ни в чём не бывало, принялась за другой груз.

Эмма даже вздрогнула от неожиданности, когда соседка вдруг заговорила:

– Хороший день, не правда ли? – промычала она через противогаз, и, не дождавшись ответа, продолжила, – Хороший день, чтобы как следует потрудиться. Потрудиться на благо человечества.

После этих слов она небрежно закинула груз в тележку и заспешила к другой рабочей, длинная искусственная коса которой торчала из-под капюшона. Эмма только тогда обратила внимание, что парик Ребекки выглядел невероятно естественно. Надо было выбрать такой же, пока была возможность.

И зачем только нужно было устраивать это представление? Грузов всегда хватало на всех.

Зато Эмме стало понятно, почему они с Ребеккой раньше не разговаривали. До чего странной была эта женщина. Правда, сказать это вслух Эмма не могла, потому что «каждый рабочий – винтик в большом механизме, а каждый винтик идентичен другому». Другими словами, рабочие не могли говорить о сослуживцах плохо, тем самым возвышая себя над ними. По крайней мере, для себя Эмма трактовала эту заповедь кодекса так.

Она не знала, какое наказание могло ждать её после этого. Насколько Эмма помнила, никто никогда не нарушал правил, прописанных в кодексе, и поэтому предположить, что сделали бы с человеком, который осмелился бы переступить черту, было сложно. Больше всего Эмма боялась за кота, которого из-за этого могли найти. Хозяйка не хотела даже представлять, что именно случилось бы с её питомцем в таком случае, но догадывалась, что это точно было бы что-то неприятное. В кодексе ничего не было сказано про животных, но Эмму не покидало чувство, что то, что она сделала, было против правил, а тот факт, что больше ни у кого из рабочих не было питомцев, только подтверждал её догадки.

Выбросив из головы мысли о Ребекке и коте, Эмма снова улыбнулась и принялась складывать стоивший ей стольких усилий груз в тележку. Он оказался совсем лёгким, и погрузить его не составило никакого труда. Ради такого пустяка они с Ребеккой потратили столько драгоценного времени? Закончив с этим, Эмма собралась было развернуться и направиться к грузовику, но вдруг заметила на земле, на том самом месте, где только что лежал груз, небольшой пожелтевший лист бумаги.

На первый взгляд могло показаться, что он был абсолютно пустым, но ведь у любого листа есть две стороны. И Эмма была уверена, что на обратной стороне этого точно должно было скрываться что-то важное. Любопытство, странное и незнакомое чувство, захватило её с головой.

Забыть и уйти. Забыть и уйти. Забыть и уйти?

Эмма наклонилась и сделала вид, что завязывает шнурки, незаметно пряча находку в ботинок. Рассмотреть листок здесь не представлялось ей возможным, хотя никто и не обратил бы на это внимание: у всех были дела поважнее.

Весь остаток дня Эмма работала, как будто ничего особенного и не произошло, вместе с коллегами заполняя грузовики нескончаемыми грузами. Ей даже не нужно было прикладывать особых усилий, чтобы не выдать свою тайну. Как только кусок бумаги оказался в ботинке, руки машинально схватили тележку, ноги понесли Эмму к грузовику, а губы свернулись в улыбку.

«Улыбайся, рабочий», – гласила надпись на обложке трудового кодекса, который каждый рабочий обязан был знать наизусть. И рабочие улыбались. Шли по улицам, обходя горы грузов, катили тележки и улыбались, потому что у них было всё, о чём только можно было мечтать: стабильная работа, дом, семья. А что ещё нужно для счастья?

За обедом Эмма даже не заметила, как проглотила свою порцию супа, но голод после этого только усилился: последствия пропущенного завтрака оказались серьёзнее, чем она могла предположить. Эмма наблюдала за тем, как не спеша ели другие рабочие, и могла только позавидовать им. Одна маленькая оплошность испортила ей весь день.

В её голове вдруг родилась безумная идея подойти за добавкой. Она не слышала, чтобы кто-то хоть раз делал что-то подобное, но не видела в этом ничего плохого: в кодексе об этом не говорилось ни слова. Не убьют же её за это, в конце концов. Возле бадьи с остатками супа Эмма остановилась и посмотрела на наблюдателя, туда, где у него должно было находиться лицо. Начать разговор, не видя глаз этого человека, было невероятно тяжело.

Вопреки её ожиданиям, он не стал церемониться и молча налил ей дополнительную порцию супа ещё до того, как она успела попросить об этом. Наверное, за маской всё-таки скрывался человек или ему попросту не было дела до того, кому и сколько порций супа наливать. Эмма была довольна, хотя сердце у неё билось, как сумасшедшее. Во второй раз за двадцать лет она сделала что-то не по заведённому алгоритму, и ощущения были непередаваемые.

Эту тарелку она растянула на весь обеденный перерыв, смакуя каждую ложку. Никогда этот суп не казался ей таким вкусным.

Остаток дня Эмма проработала ещё усерднее, чем обычно. Ей хотелось показать, что она была благодарна за вторую порцию, что эта энергия не будет потрачена впустую, хотя тому наблюдателю, конечно, было плевать: он всё равно вылил бы остатки супа в помойную яму.

В тот день начало темнеть по-осеннему рано – смена подходила к концу, но никто не радовался по этому поводу: рабочие всё так же усердно возили тележки туда-сюда, не тратя времени на пустые разговоры о том, какой хороший сегодня день.

Последний грузовик отправился в свой последний на сегодня маршрут, и к выстроившимся в ряд рабочим подъехал первый женский автобус. Это был автобус Эммы.

– Нам бы ещё работать и работать, – сказал кто-то, и все мысленно с ним согласились, но спорить с кодексом никто не собирался: спать меньше восьми часов в сутки рабочим запрещалось.

Работницы медленно заполнили автобус, и тот отправился в родной район №313. Разговоров во время вечерних маршрутов слышно не было: никто не любил путь домой.

Эмма смотрела в окно, на краски, которые разлил по небу закат, и не сразу поняла, что рядом с ней сидела Ребекка. Опять она.

– Хороший вечер, не правда ли? – соседка улыбалась во весь рот.

– Да, вечер прекрасный, – Эмма не переставала смотреть на силуэты деревьев в свете заходящего солнца и надеялась, что без зрительного контакта разговор не завяжется.

– А правда, что у Вас есть кот? – в голосе Ребекки не слышалось угрозы, но Эмма всё равно вздрогнула. – Я видела его у Вас в окне вчера, когда он запрыгнул на подоконник. Вы тогда ещё спали, наверное.
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9

Другие электронные книги автора Матвей Дмитриевич Балашов

Другие аудиокниги автора Матвей Дмитриевич Балашов