Воспоминания инженера-2. Уроки жизни

После защиты курсового проекта: Первый ряд – С. Хрусталёв, И. Львовский, В. Мартынов, М. Львовский, Д. Баданов; Второй ряд – П. Волков, З. Нахамкина, В. Хоревская, Волкова, М. Розенгауз, Е. Щукин, И. Вайсман, М. Тёмкин, Л. Атаджанов, Е. Луцкая, Л. Найфельд. ЛИАП, 1946 г.

Кроме этих знаний, программа предусматривала ознакомление с теориями, описывающими работу бортовых электромашин и радиотехнических средств. Среди новых предметов были: «Теория процессов автоматического регулирования», «Гироскопические приборы», «Авто-пилоты», «Автоматы винтомоторной группы», «Пилотажно-навигационные приборы», «Радиотехника и электронные приборы», «Телемеханика» и ряд других дисциплин. В частности, нами был прослушан курс лекций под названием «Операционное счисление». Кроме прослушивания лекций, с нашим участием проводились практические занятия. Я могу с гордостью отметить, что нам посчастливилось прослушать лекции, прочитанные выдающимися учёными, в том числе членами-корреспондентами наук АН СССР Д. А. Завалишиным, А. И. Лурье, докторами технических наук, профессорами: Е. Л. Николаи, Г. Н. Никольским, Б. И. Кудревичем и рядом других.

О бытовых условиях я уже рассказал. Но не только эти забота беспокоит любого студента, не исключая меня. Чтобы понять, что меня беспокоит-это в первую очередь судьба моих родных, оставшихся в Ташкенте. Вскоре после моего отъезда в Ленинград, папа вернулся из армии. Я боюсь быть неточным в отношении времени переезда моей семьи, но факт их переезда имел место. Они переехали на Кашгарку-спальный одноэтажный район Ташкента, где жили сёстры моей мамы. Они сняли большую комнату недалеко от дома тёти Фани, где жили постоянно, до отъезда в город Глазов, куда Моня был направлен после окончания института. Папа приступил к поиску работы, она продолжалась много месяцев и была безрезультатна. В это время, мои родные испытывали почти полуголодное существование. Некоторое время их выручали денеж-ные средства, полученные от продажи приёмника СВД-9, который они забрали с собой при переезде в Ташкент. В начале войны он был рекви-зирован и помещён на хранение в неком большом здании. В конце 1945г. было объявлено о возврате приёмника.

Приёмник СВД-9, поступивший в продажу ещё в 1938г., считался в то время одним из лучших и относился к классу «супер». Это был всеволновый приёмник, работающий на коротких (от 13 метров длины волны), средних и длинных волнах. Поэтому, он был по-прежнему популярен. При получении приёмника появился покупатель, который предложил довольно соблазнительную сумму, перед которой мои безденежные роди-тели устоять не могли. Появившиеся неожиданно деньги позволили заплатить за много месяцев вперёд квартирную плату и несколько месяцев прожить безбедно. Но потом вернулись былые трудности. Я искал пути, как им помочь. И тут мне пришла одна идея. В Узбекистане большинство местных жителей носили на ногах так называемые «узбекские галоши», которые отличались тем, что у них в отличие от обычных галош, носок был острым. Поэтому их можно было надевать или на ичиги, или на ноги, на которые надеты носки. Такие галоши чаще всего в Средней Азии были дефицитным товаром. Идея, о которой говорил выше, заключалась в использовании этого дефицита. Я избегал почти весь город, пока не наткнулся на небольшой обувной магазин, гле эти галоши спокойно лежали на полке. Я купил для пробы несколько пар галош разных размеров, и отправил их посылкой родным. Они не только вернули мне потраченную студенческую стипендию на покупку галош, но и обеспечили себя пропитанием ещё на месяц-полтора. Я понял, что нашёл выгодный бизнес, который обеспечит моим родным, приличное существование. Этот бизнес был выгоден всем сторонам: магазину, посреднику и покупателю. Этот бизнес я завершил, как только папа, наконец, нашёл работу, которая положила конец их зависимого существования. Сегодня я нисколько не жалею, что занимался бизнесом ради благородного дела. Но всё же предпочёл посвятить свою жизнь инженерной деятельности. Во время учёбы в Ленинграде я ни разу не просил денег у своих родителей. Но зато родители периодически, примерно раз в два-три месяца, присылали мне продуктовые посылки, в которых были банки со смесью говяжьего и бараньего жира, сушеные фрукты, сушеная дыня, сухарики, шерстяные носки и рукавицы. Продукты я кушал утром на завтрак и вечером на ужин, делясь с моими соседями по комнате. А обедал в основном в столовой на Полтавской улице, недалеко от Московского вокзала. Очень редко обедал в студенческой столовой. Я объясню, почему предпочитал столовую на Полтавской улице. Здесь две причины: первая-порция второго блюда существенно больше, чем в студенческой столовой, в ней не две мелкие корюшки, а три, и в полтора-два раза крупней (рыбу, особенно жареную корюшку, я обожал); вторая-кольцо трамвая №9, который ездил по маршруту ЛИАП– Московский вокзал, находилось рядом с нашим общежитием. Таким образом, за шесть копеек (стоимость поездки на трамвае в оба конца) я получал сытный и вкусный обед. Поездка туда и обратно занимала полтора часа. Раз в две недели весь состав нашей комнаты посещал коммерческое кафе «Невское», расположенное на Невском проспекте, рядом с Московским вокзалом, где мы заказывали фирменное блюдо под названием «жареная печенка в сметане». Я не большой гурман, но это оригинальное блюдо кушал с большим удовольствием

Стипендию я тратил очень экономно и у меня оставались деньги на культурные развлечения. Я посещал многократно Ленинградскую филармонию и прослушал выдающихся музыкантов: скрипачей, пианистов, дирижеров. Я прослушал симфонии великих композиторов, включая третью, пятую, седьмую и девятую симфонию Бетховена, фортепьянные концерты Чайковского, скрипичные концерты Мендельсона и Сен-Санса, Пер Гюнт Грига и другие музыкальные произведения. Я дважды посетил Кировский театр, смотрел балеты. Совершенно случайно попал на первое выступление великой Галины Улановой в Ленинграде после окончания войны. Это было в 1946г., но точную дату не помню. Впервые в жизни мне захотелось попасть в Кировский театр и посмотреть балет. Я ничего не знал о балете. Поэтому, придя к Кировскому театру, я был поражён, увидев огромную толпу, где все спрашивали, нет ли лишнего билета. Спросили и у меня. По мере приближения начала представления толпа стала заметно редеть. Я стоял в стороне от толпы. Плохо одетый, скорее всего студент, да ещё в очках. Я уже собирался уходить, когда ко мне подходит пожилая женщина и спрашивает меня: «Вы хотите увидеть Уланову?» Я ей ответил, что никогда не видел балета и мне очень хочется познакомиться с этим искусством. Сам я студент, недавно перевёлся в Ленинград. «Мне кажется, я предоставлю вам возможность увидеть балет и великую Уланову.» Так я оказался в театре, причём в ложе, расположенной почти у самой сцены. Галина Уланова танцевала в балете Адана «Жизель». Стоит ли говорить о приёме, который оказали ленинградцы своему кумиру. Это был настоящий триумф. Шквал аплодисментов, крики «Галя» не умолкали ещё долго после окончания её выступления. Море цветов. На меня всё это произвело огромное впечатление. Я рассчитывал увидеть одно, а увидел нечто фантастическое. Я до сих помню это событие. Следующий балетное представление, которое мне также по счастливой случайности удалось увидеть, происходило с участием Аллы Шелест и Наталии Дудинской. Эти балерины своим выступлением произвели на меня сильное впечатление. Таким образом, мне удалось познать ещё одну сторону классического искусства. Однако главным источником приятных эмоций осталась ленинградская филармония, которую я посещал регулярно.

Свои учебные обязанности и обязанности старосты группы я выполнял старательно. По крайней мере, не пропускал лекции и практические занятия. Мои записи лекций, особенно Георгия Николаевича Никольского, служили пособием для подготовки к экзаменам для многих студентов. Напоследок я подарил тетради с лекциями одному из доцентов, который готовился читать курс лекций Г. Н. Никольского. Последний был назначен заведующим кафедрой в Политехническом институте, где он ранее был профессором этой же кафедры. Вспоминается один эпизод из моей студенческой жизни. В программе обучения военному делу предусматривались практические занятия: полёт на учебном самолёте У-2 с выполнением фигур высшего пилотажа. Эти практические занятия не были обязательными. Поэтому все студентки отказались от них. К ним присоединились несколько студентов. Таким образом, каждый доброволец обязан был налетать столько, чтобы суммарное время полётов было равно запланированному. Этот нонсенс возможен только в стране с плановым хозяйством. По крайнем мере, это требование противоречит правилу о добровольном выборе. С другой стороны, желающие полетать могли насладиться с чувством полёта. Никто нам не объяснил, что учебный полёт сопровождался выполнением некоторых элементов высшего пилотажа, таких как бочка, горка, штопор и даже мёртвая петля. Самолёт пилотировал пилот-инструктор майор Л. Шапиро. Как и все желающие, я испытали на себе незабываемые прелести полёта и фигур высшего пилотажа. Все, кто летал, короткое время чувствовали себя героями. Приближалась преддипломная практика. Она прошла на ленинградском заводе «Пирометр». В то время завод готовился изготавливать приборы и автоматы для самолёта ТУ-4-четырёхмоторного стратегического бомбардировщика, аналога америка-нского самолёта В-29. Этот самолёт попал в СССР случайно из-за вынужденной посадки на Дальнем востоке. Самолёт выполнил боевое задание во время войны с Японией и возвращался на базу, когда произошёл отказ техники. Самолёт благополучно призем-лился, не получив серьёзных повреждений. Тогда руководство страны поручило ОКБ А. Н. Туполева воспроизвести точную копию этого самолёта. Заводу «Пирометр» в свою очередь было поручено воспроизвести ряд сложных автоматов для самолёта ТУ-4. Наша практика сводилась к изучению автоматов и производственную документацию. В отличие от казанской преддипломной практики данная практика была более содержа-тельной и глубокой. Мы ознакомились как с процессом конструирования, так и с производством. После небольшого перерыва мы приступили к дипломному проектированию. Мне выпала тема «Автопилот без обратной связи для стабилизации полёта».

Защита дипломного проекта прошла успешно. Также успешно защитили свои проекты Лев Атаджанов и Михаил Тёмкин. Мы трое договорились отметить это важное событие в нашей жизни посещением ресторана. Мы выбрали ресторан «Астория», расположенный в одноимённой гостинице. Сама гостиница находится на Исаакиевской площади. Вечером мы оправились в ресторан. Сели за столик и заказали две бутылки сухого вина «Гурджаани», различные закуски и горячие блюда. Подняли бокалы за успешное окончание института, имея фактически две специальности (по авиамоторам и авиаприборам), затем выпили за родителей, братьев и сестёр. Шла приятная беседа, вспоминали отдельные эпизоды студенческой жизни. В этот момент я обратил внимание на шумную компанию, сидящую за соседним столиком. Незаметно посмотрев на соседей, я обнаружил, как мне показалось, что это Пётр Алейников и Павел Шприн-гфельд. Я о моём открытии поделился с моими друзьями. Но Лев выразил сомнение, и тогда я подошёл к их столику и самым вежливым образом спросил: «Извините, вы Пётр Алейников?», «Нет, Пётр Алейников он.», показывая пальцем на Шпрингфельда, после чего раздался громкий смех всех участников этой сцены. Тут же Пётр Алейников предложил сдвинуть наши столики. Это была незабываемая ночь, полная веселья и остроумия. Такое не забывается. Пришли мы в общежитие под утро.

Здесь я хочу остановиться на одном эпизоде, который имел место перед завершением учёбы. При сдаче экзамена по предмету «Телемеханика», доцент Щукин, несмотря на то, что я ответил на все вопросы, таково было мнение не только моё, но других студентов, которые были в помещении и готовились к экзамену, поставил мне в зачётке три. Дело, в том, что этот экзамен он принимал не только у нашей группы, но и в группах других факультетов. Ниже четвёрки он никому на экзаменах не ставил. Таким образом, я стал единственным студентом, которому он поставил три. Никаких огорчений я не испытывал и не планировал пересдачу экзамена. Тем не менее я стал задумываться над вопросом, что могло послужить причиной столь низкой оценки. И вдруг я вспомнил случай, который произошёл ранее. Щукин читал нам лекции в небольшой аудитории, где стояло несколько рядов стульев для слушателей, а лектор читал лекцию, находясь на возвышении, похожей на сцену. Я обычно сидел в первом ряду, почти вплотную к возвышению. Однажды, когда оторвал взгляд от тетради и устремил его на доцента, увидел, что у него перекошен рот, закатываются глаза и он падает на меня. Я не растерялся, принял его руками и положил на плечо. Он был высокого роста, но очень худой, поэтому он весил немного и я смог его удержать. Тут же подбежали студенты и мы вместе отнесли его в профессорскую. Как я понял позже, это был приступ эпилепсии. Я склонился над ним в момент, когда он открыл глаза. Я не специалист по эпилепсии, но в этом событии были два момента, когда он мог видеть моё лицо-это в начале приступа или в конце. При этом, у него могли возникнуть ассоциации определённого рода. Если говорить простым языком, то я спас его от увечий или смерти, ибо падать с возвышенности высотой более метра на стулья крайне опасно. При заполнении дипломов заместитель декана Эдуард Михайлович Идельсон узнал, что у меня единст-венная тройка за все шесть лет учёбы в двух институтах. Он был уверен, что я заслуживаю красного диплома. Он вызвал меня в деканат и сообщил, что он договорился с доцентом Щукином о повторной сдаче экзамена. Я поблагодарил его, и ответил отказом, заявив, что красный диплом мне не нужен, обойдусь обычным. Я очень уважал Эдуарда Михайловича и понимал, что он желает мне добра. Но в данном случае я предпочёл остаться с тройкой, без красного диплома, но с осознанием того, что я сделал доброе дело без его отплаты, как учили меня мои родители. Таким образом, благодаря случайности, при распределении направлений я получил путёвку на работу в ОКБ-470, где Главным конструктором был Павел Алексеевич Ефимов. Это была Судьба. 8 февраля 1948г. я приступил к работе в этом ОКБ, где проработал непрерывно сорок один год. Именно там мне посчастливелось познакомиться с Белой Соломононой Липиной, которая спустя почти год стала моей женой. Беба, как я звал её всю нашу совместную жизнь, стала для меня умным и мудрым советчиком и помошником в жизни и служебной карьере. Многое из того, что мне удалось сделать это заслуга Бебы. Свои мысли о Бебе я изложил в книге «БЕБА», изданной издательством ASPEKT, Budget Printing Center, США в 2018 году.

Эпилог

Поводом для написания этой повести (Второй части) послужила беседа по телефону с моим другом и соратником по работе Александром Эфросом. В беседе он высказал предположение, что в моей биографии есть много историй, которые могут быть поучительными, и знакомство с ними будет даже полезным. Дело в том, что в своей книге «Воспоминания инженера» я достаточно подробно написал о своей служебной деятельности на протяжении сорока одного года в ОКБ-470, преобразованное позже в Ленинградское Научно-производственное Объединение «Электроавтоматика». В указанной книге приводится ряд историй, когда приходилось принимать принци-пиальные решения, идущие вразрез с официальной позицией высокого руководства. Убеждённость в собственной правоте придавали мне силы и смелость в борьбе за новое и прогрессивное. Благодаря поддержке со стороны сторонников предложенных инноваций было преодолено огромное отставание в области техники и технологии от мирового уровня. Очевидно, моего соратника интересовало, откуда в моём характере появились необходимые качества, которые помогли мне выигрывать «сражения» за новое. Анализируя все этапы моей активной жизни, начиная с двухлетнего возраста до момента ухода на пенсию, а это более шестидесяти пяти лет, я пришёл к выводу, что мой характер формировался тогда, когда я был ребенком, школьником и студентом. Я воспитан моими родителями, которые научили меня отличать хорошее от плохого. Они привили мне понимание того, что за свои поступки нужно отвечать. В детстве и юношестве я прошёл испытания по преодалению разного рода опасностей для жизни. И это оставило след. Родители понимали какое значение имеет образование и особенно высшее и делала всё, что было в их силах, чтобы я и мой брат его получили. Меня учили замечательные, любящие своих учеников, школьные преподаватели. Студенчество выработало во мне способности к самостоятельной жизни в самое трудное военное и послевоенное время. Эти качества и работа создали предпосылки для равития в себе зачатков аналитического мышления, что крайне необходимо в творческой деятельности. У меня были преданные соратники и ученики, общение с которыми приносило мне большую пользу. Я встретил на своём пути умного и мудрого человека, ставшей моей женой-Беллу Соломоновну Липину, которая стала моим поводырем. Я ей обязан многим в жизнп, работе и творчестве. Она привила мне качества, которых мне не хватало. Вот те факторы, которые лежат в основе формирования моего характера. Но я не оригинален. Я лишь один из того множества людей, кто готов бороться ради защиты своих принципов и убеждений.

Ниже привожу отдельные фотографии тех, кто упомянут в этой повести. Кроме меня и моего двоюродного брата Сэма Тродлера, живущего в Германии, все, изображённые на фотографиях, ушли в вечность. Память о них в наших с Сэмом сердцах и помыслах сохранится навсегда

Матвей, 1926 г.

Матвей, Яков, Сэм, 1927 г.

Мама Малка и я. Г. Каган, 1938г.

Папа Зельман.

Тётя Фаня и мама. .

Папа Зельман, Мама Малка, Самуил-Моня

Матвей, Сэм, Самуил-Моня. Ташкент, 1945г.

Матвей, Михель, Зусь, Ленинград, 1947г.

Самуил-Моня, Сэм, Ташкент, 1947г.

Матвей, Самуил-Моня, Ленинград, 1947г.

Сэм, Самуил-Моня, Ташкент, 1947г

Самуил-Моня, Матвей, Ташкент Декабрь, 1947 г.

Пикирующий бомбардировщик Пе-2

Учебный самолёт У-2

Стратегический бомбардировщик ТУ-4

Самолёты, с которых началось изучение самолётного оборудования, а также полёты с инструктором с выполнением элементов высшего пилотажа во время учёбы в ЛИАП. Эта повесть (Часть вторая) была написана автором в период между серединой декабря 2016 года и 12 февраля 2017 года. В тот день мне исполнилось 93 года.

Об авторе

Матвей Львовский

Родился 12 февраля 1924 г.

Окончил Ленинградский Институт Авиационного Приборостроения в 1947 году. Первый выпуск. Специальность: инженер-механик по авиационным приборам и автоматам. Регистрационный номер выпускника института – №9. Диплом а №100068 от 02.12.1947г. Направлен на работу в ленинградское ОК5–470.

МИГ-29 СЕИ-31

СУ-27 НАРЦИСС

МИГ-29М КРОКУС

СУ-ЗО-СМ Нарцисс-2

Я К-130 Система Индикации

СУ-З9 НАРЦИСС-3