«Линкольн» для адвоката

Заинтересовавшись, я подался вперед. В деле мне показался некий просвет.

– Этот парень из «Тревлоджа», кто он такой?

– Не знаю, увидел мое объявление на сайте.

Она находила клиентов через сайт, посвященный эскорт-услугам.

– Он сказал, откуда он?

– Нет. Мексиканец или кубинец, что-то в таком духе. Он сам был весь потный от наркоты.

– Когда он давал тебе кокаин, ты не видела, есть ли у него еще?

– Да, у него еще оставалось. Я надеялась на предложение прийти снова, но… похоже, я не то, чего он ожидал.

В прошлый раз, когда я просматривал ее объявление на сайте LosAngelesDarlings.com, дабы убедиться, что она еще жива, размещенные там фотографии были по меньшей мере пяти-, а то и десятилетней давности. Неудивительно, что это вызывало некоторое разочарование, когда клиенты открывали двери своих номеров.

– Сколько у него оставалось?

– Не знаю точно. Но будь это последнее, он не стал бы мне отдавать.

Веский довод. Просвет сделался ярче.

– Ты проверила его документы?

– Ясное дело.

– Что именно? Водительские права?

– Нет, паспорт. Он сказал, что у него нет прав.

– Как его звали?

– Гектор как-то там.

– Ну же, Глория! Гектор… как дальше? Постарайся вспомнить.

– Гектор что-то там Мойя. Там было всего три слова. Но я запомнила только «Мойя», потому что, когда он вынес кокаин, я сказала: «Гектор, Гектор, а еще мойя?»

– Отлично.

– Ты думаешь, это может как-то пригодиться?

– Возможно. Зависит от того, кто этот парень. Если он наркодилер – скорее всего, да.

– Я хочу выбраться отсюда.

– Ладно, послушай, Глория. Я иду к прокурору посмотреть, как она настроена и что я могу для тебя сделать. За тебя требуют залог в двадцать пять тысяч долларов.

– Что?!

– Да, это больше обычного – из-за наркотиков. У тебя ведь нет двадцати пяти тысяч, чтобы внести залог?

Она покачала головой. Я увидел, как напряглись мышцы ее лица. Я знал, что последует дальше.

– Ты не мог бы внести их за меня, Микки? Я обещаю, что…

– Я не стану этого сделать, Глория. Это правило, и если я его нарушу, то наживу неприятности. Тебе придется перекантоваться здесь ночь, а утром тебя доставят в суд, чтобы предъявить обвинение.

– Нет! – вырвалось у нее. Скорее стон, чем слово.

– Я знаю, будет нелегко, но тебе надо обо всем хорошенько подумать. И в суд ты должна явиться трезвой как стеклышко. А не то у меня не останется даже шанса снизить сумму залога и вытащить тебя. Так что никакой дряни, которой здесь торгуют. Ты поняла?

Она подняла руки над головой, как если бы защищалась от рушащегося потолка, стиснула кулаки жестом, полным ужаса. Ее ждала тяжелая ночь.

– Ты должен вытащить меня завтра.

– Я сделаю все возможное.

Я дал знак, чтобы меня вывели.

– Еще, последнее. Ты помнишь номер комнаты парня из «Тревлоджа»?

Она задумалась секунду.

– Да, он легкий. Три тридцать три.

– Отлично, спасибо. Я посмотрю, как тебе помочь.

Когда я встал, она продолжала сидеть. Вскоре вернулась моя конвоирша и сообщила, что мне придется подождать, пока она отведет Глорию обратно в общую камеру. Я взглянул на часы. Было почти два. Я еще не ел, и у меня начиналась головная боль. Оставалось всего два часа, чтобы попасть в офис окружного прокурора – к обвинительнице Лесли Фэр, поговорить о Глории, а затем – в Сенчури-Сити, на совещание с Руле и Доббсом.

– А кроме вас, больше никто не может вывести меня отсюда? – раздраженно спросил я. – Я спешу в суд.

– Извините, сэр, таков порядок.

– Так поторопитесь, пожалуйста.

– Я так и делаю.

Через пятнадцать минут я понял, что мои жалобы возымели обратный эффект. Лучше бы я придержал язык. Подобно посетителю ресторана, который, отослав на кухню холодный суп, получает его обратно горячим, но со смачным привкусом слюны, мне следовало проявить благоразумие.

Во время короткой поездки в деловую часть города, до центрального здания уголовного суда, я позвонил Анхелю Левину. Мой детектив находился в своем офисе, в Глендейле, и просматривал полицейские отчеты и прочие документы по делу Руле. Я попросил его отложить их в сторону и сделать несколько звонков. Хотелось проверить человека из номера 333 отеля «Тревлодж» на бульваре Санта-Моника. Я сказал, что информация была нужна мне вчера – зная, что у Анхеля есть свои источники и способы собрать сведения о нужном человеке. Меня совершенно не интересовало, как он это делал. Меня интересовал только конечный результат.

Эрл остановил машину перед зданием суда, и я велел ему пока сгонять к ресторану «Филиппе» и привезти нам сэндвичи с ростбифом. Свой я бы съел по дороге в Сенчури-Сити. Я протянул ему через спинку сиденья двадцатидолларовую бумажку и выскочил из машины.

Ожидая лифт в вечно наводненном людьми вестибюле здания суда, я достал из кейса тайленол в надежде остановить уже начинавшуюся от голода мигрень. Мне потребовалось десять минут, чтобы добраться до девятого этажа, и еще пятнадцать пришлось прождать, пока Лесли Фэр не осчастливила меня аудиенцией. Впрочем, я не роптал, потому что в это время как раз успел перезвонить Анхель Левин – прямо перед тем, как меня к ней впустили. Прими она меня раньше, я бы не успел пополнить свои боеприпасы.

Левин сообщал, что человек из номера 333 зарегистрировался в мотеле под именем Хильберто Гарсия. У него не потребовали удостоверения личности, поскольку он заплатил наличными на неделю вперед и внес пятидесятидолларовый задаток за телефонные разговоры. Левин также запросил по своим каналам названное мной имя, и всплыл некий Гектор Арранде Мойя, колумбиец, находящийся в розыске после побега из тюрьмы в Сан-Диего, когда федеральное Большое жюри[13 - Большое жюри – коллегия присяжных, определяющая обоснованность и целесообразность предъявления кому-либо официальных обвинений.] предъявило ему обвинение в торговле наркотиками. Это была действительно ценная информация, и я планировал задействовать ее в разговоре с прокурором.