Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья

– Вот как? И какая? – спросил Бальфур.

– Они называют себя национал-социалистами, – ответил Гарольд отложив газету, – все считают их лидера чудаковатым ефрейтором. Но мне кажется, что у него будет большое будущее и нам ещё предстоит ощутить на себе его влияние.

– Ефрейтора? – усмехнулся Бальфур, – не думаю, что у него что-то получится. Немцы народ очень романтичный, любят порядок, уважают аристократичность и чтут традиции так же как и мы. Вряд ли они предпочтут выбрать своим канцлером ефрейтора, или, не дай Бог, женщину! Будь он даже семи пядей во лбу, дальше депутата какого-нибудь магистрата он не продвинется в своей политической карьере. Ну, может быть будет писать громкие разоблачительные заметки, пока его не убьют где-то в подворотне.

Бальфур подумал.

– Что Вы думаете о сегодняшней конференции, барон?

– У меня есть кое какие соображения и я с удовольствием поделюсь своими мыслями с Вами, – сказал Гарольд, – если, конечно, Вы будете не против, сэр.

– Я не против, – кивнул Бальфур и приготовился слушать Гарольда.

– Я думаю, мы проявили нерешительность в вопросе Израиля, – сказал Гарольд, – конечно, мы рассматриваем Палестину как одну из колоний, но всё же, если мы предоставим евреям возможность создания независимого, национального государства там, в Палестине, мы выиграем значительно больше. У евреев не возникнет проблем с населением, кадрами, даже с военной силой. Половина евреев уже сейчас были бы готовы покинуть европейские и американские города и вернуться на Землю Обетованную. И мне кажется, что если мы дадим им такую возможность, то Палестина может стать очагом формирования нового мощного государства, которое станет новой Англией и скоро во многом Британию превзойдёт. Даже в этой ситуации, которая складывается сейчас, Израиль может оказаться нашим союзником, если мы его поддержим в самом начале. Но он может стать и стратегическим противником, если мы остановимся на той политике, которую заняли сейчас. А мы, толкаем евреев в войну с арабами лишь потому, что у нас обязательства перед арабскими шейхами. Арабы, – продолжал Гарольд, – это очень ненадёжная опора для нас на Востоке. Это люди другой культуры и другого менталитета. И самое главное, у них иной взгляд на понятия чести, соблюдения договорённостей и религиозная принадлежность для них более важна чем союзнические обязательства. Они не столько являются нашими союзниками там, сколько используют наши силы и возможности. Арабы попытаются нашими руками уничтожить евреев. Не надо отбрасывать особенности их религиозной идеологии.

– Религиозная идеология? – удивился Бальфур, – я никогда не слышал такой формулировки.

– Да, именно, – кивнул Гарольд, – ислам это не религия, это идеология. Её приверженцы, как известно, стремятся к мировому господству, сэр. Я изучал Коран так же как и Тору и знаете ли, почерпнул для себя оттуда много интересного. Но речь не о том. Самое интересное находится в трудах их религиозных и военных философов. А религия и философия у них нераздельно идут рядом. Надобно сказать, арабы развили то, от чего отказались в своё время мы. Они развили философию войны, привнеся в неё очень много нового, современного. Шейхи, султаны, и даже простые бедуины рассматривают Палестину как свою территорию и попытаются её отвоевать. Если у них не это получится, то, как я думаю, у них хватит человеческих ресурсов, чтобы в отместку нам, просто колонизировать саму Британию.

– Это им придётся долго делать, – усмехнулся Бальфур.

– Несомненно, – согласился Гарольд, – но это вопрос времени. Конечно, они прибудут к нам как мирные эмигранты. Вроде, как мы едем в США. У них большие семьи и через пару поколений их станет очень много. А через лет пятьдесят… – он подумал, – мэром Лондона станет какой-нибудь араб, или перс.

– Но я думаю, что если они приобщаться к нашей культуре, – подумал Бальфур, – то с ними вполне можно будет жить рядом.

– Вряд-ли это произойдёт, сэр, – посмотрел на него Гарольд, – мусульмане никогда не примут чужую культуру, философию, нравы. Ислам не позволяет этого делать. Они прекрасно понимают, что традиция и культура это более сильное оружие чем винтовка или сабля. Они будут навязывать нам свои нравы, религию, обычаи и принуждать нас считаться с их нравами, обычаями и религией, обезоруживая нас. Они не будут бежать от своего шариата и джихада. Они принесут его нам и будут нам диктовать свои условия. И очень скоро может оказаться, что мы, на своей земле живём по правилам навязанным пришельцами из другого, враждебного нам мира.

– Почему? – посмотрел на Гарольда Бальфур.

– В их понимании, мы даже не люди пока не исповедуем ислам, – кивнул Гарольд.

– А ведь они проиграют войну евреям, – подумал Бальфур, – еврейские солдаты, прошедшие Великую Войну, без труда разгонят полукочевые банды этих бедуинов. И пожалуй Вы правы, барон. Британия должна быть разборчивее в выборе друзей и союзников, – он посмотрел на Гарольда, – только не говорите об этом Черчиллю, когда познакомитесь с ним. Этот юдофоб, будет прилагать все усилия чтобы выслужиться перед арабами. Он красиво говорит, и склонен к радикальным методам в решении вопросов. Я чувствую, что его будут боготворить англичане, и некоторые уже боготворят. Черчилль любит выигрывать годы, даже совершенно не пытаясь предусмотреть последствия своего выигрыша, не глядя даже на пару десятилетий вперёд. И с его триумфа начнётся крах Британии и это будет начало смерти Старой Доброй Англии, встреченное бурными аплодисментами, под восторженные крики толпы…

ГЕРМАНИЯ; БЕРЛИН; 1942 ГОД

Тёмный «Опель» свернул в подворотню, приглушил двигатель и погасил фары. В салоне сидели двое в штатском. Один за рулём, а другой рядом на переднем сиденье. Тот кто сидел на переднем сиденье, достал из портфеля папку и открыл её.

– Виктор фон Готт, – начал он показав фото в личном деле, – родился 29 июля 1901 года в Эдмонтоне, в Англии. Шотландец. Или правильнее – гэлл. Англичан недолюбливает. Католик. Протестантов, соответственно, не любит. Барон. Родной отец – инженер. Родная мать – учительница в католической школе для девочек. Настоящие имя и фамилия – Гарольд Виктор Гудвин. Вся семья погибла на «Титанике» когда ему было девять лет. Как сам выжил – достоверно неизвестно. Он появился уже в Нью-Йорке. Мальчика обнаружили пришедшим в себя среди трупов. Можно сказать, что ему крепко повезло. При усыновлении получил фамилию фон Готт. Тогда же получил и титул. Приёмный дед заменивший ему отца – Афтаназ фон Готт, немец принявший иудаизм ещё в 19-м веке. До принятия иудаизма – барон Ганс Фридрих Карл фон Готт, родом из Восточной Пруссии, потомок Германа фон Зальца, Великого Магистра Тевтонского Ордена с 1209 года. Долгое время жил в Греции, где сошёлся с иудейской общиной и женился на еврейке. Отсюда и странное имя.

– Немец? – удивился водитель, – барон принявший иудаизм?

– Скорее всего дело в женитьбе, – ответил второй, – такие случаи были. Но вот приёмная мать нашего барона, Виктора фон Готта, чистокровная еврейка, урождённая Сара Симхович, родилась в Польше, в тогдашнем Лодзинском уезде. Её муж – Яков фон Готт, германский офицер, лейтенант, внук Афтаназа фон Готта. Он тоже погиб на «Титанике» вместе с другими своими детьми. Фактически всеми детьми из этой семьи.

– Почему с детьми? – удивился водитель.

– Они тоже ехали Третьем классом, как и родная семья Виктора фон Готта, – ответил второй.

– Чёртовы англичане, – выругался водитель, – понятно почему старик подарил и фамилию, и титул, нашему подопечному. А что ещё о нём известно?

– До 1933 года Виктор фон Готт жил в Лондоне, – перебирал страницы дела второй, – колесил по разным странам, в основном по служебным делам. Отлично владеет немецким и русским языками.

– Ну немецкий это понятно, – кивнул водитель, – разговорный язык в Бруклине, где он вырос, это идиш. А откуда он знает русский?

– Изучал самостоятельно, скорее всего с самого раннего детства, – ответил второй, – в России у него есть родственники по линии отца. Разумееся он это знал и воспринимал русский язык как второй родной язык. Сестру отца звали Мария Карловна Квитка. Выйдя замуж, она приняла графский титул от своего мужа. Её муж, граф Семён Григорьевич Квитка. В семье его называли «Вилли» и поэтому мы долго копали не в том направлении, пытаясь отыскать связи барона с Россией.

– Простая шотландская девчушка вышла замуж за русского графа? – усмехнулся второй, – она Золушка, что ли?

– Ну во-первых не за русского, а за польского, – ответил первый, – а во-вторых, род Квиток несколько столетий заключал подобные браки с кланом в котором входила семья Гудвинов. Сам покойный граф, был предводителем Харьковского губернского дворянского собрания.

– А это как? – посмотрел на второго водитель.

– Это что-то вроде главы клана, – ответил ему второй и продолжил, – до замужества её звали Флоренс Эмелина Мэри Гудвин. Она была старшей сестрой в семье и Виктор фон Готт вряд ли был с ней знаком.

– А что с графиней? – спросил водитель.

– Умерла ещё до революции, судьба семьи неизвестна, – ответил второй.

– Чёртовы большевики, – снова выругался водитель, – что дальше?

– Виктор фон Готт дружит с Хемингуэем, служил в ведомстве Бальфура, в том числе и личным секретарём последнего. Так же он был близок с Яковом Блюмкиным, тесно общается с русской эмиграцией.

– Где сейчас Блюмкин? – кивнул водитель второму.

– Трудно сказать, – ответил второй, – Блюмкин, под фамилией Исаев работал в советском политическом представительстве в Константинополе и курировал резидентуру в Палестине и Сирии. После этого его следы теряются.

– Репрессии? – посмотрел на него водитель.

– Нет, – ответил второй, – арест и убийство были инсценировкой. Тела никто не видел, а дело очень быстро, даже для русских, замяли будто бы его и не было вовсе.

– Понятно, – кивнул водитель, – что ещё по этому делу?

– Барон фон Готт – физик, – продолжил второй, – в 1924 году окончил Сорбонну, работал в области ядерных исследований, встречался с Эйнштейном, хорошо знаком с Теслой. Официально – военный корреспондент, служил в британском корпусе военных инженеров, капитан третьего ранга Королевского Военно-Морского Флота. Воевал в Испании. Его брат – Михаэль Симхович, так же физик, по совместительству – раввин. Живёт в Нью-Йорке, работает в Канаде вместе с тем же Николой Теслой.

– Судя по всему, с Теслой они не просто друзья, а компаньоны, – кивнул водитель, – а кем он был в Испании?

– Официально, – как я уже сказал, военным корреспондентом, – уточнил второй, – однако этот корреспондент вернулся в Британию с архивом Марии Складовской-Кюри, тем самым который умыкнул у идиотов Канариса.

– У него есть семья? – посмотрел водитель на второго.

– Да, – кивнул второй и перелистнул несколько страниц, – жена – баронесса Габриэла Элизабет фон Готт, внучатая племянница того самого Афтаназа фон Готта, 1902 года рождения. Живёт в Мелкшаме, графство Уилтшир, Англия. Домохозяйка, как у нас принято говорить. Её образ жизни приблизительно соответствует правилам Бисмарка: церковь, кухня, дети. Есть так двое детей. Старший сын – Фредерик Джозеф фон Готт, 1932 года рождения. Младший – Сидней Лесли фон Готт, 1935 года рождения. Оба проживают с матерью. Семья католическая, ничем не примечательная. Правда благородную приставку «фон», с началом войны они стали использовать гораздо реже.

– То есть, в религию своих приёмных родителей барон не переходил? – уточнил водитель.

– Нет, – ответил второй, – наш барон верит только в науку.

– Истинный ариец, – вздохнул водитель, – даже жалко что он наш враг, но теперь понятно зачем он нужен Олендорфу.

– Слабые стороны Виктора фон Готта, – обратно перевернул страницы второй, – романтик, впечатлителен, сентиментален. Сильные стороны: готов к самопожертвованию, прекрасный психолог, чемпион Королевского ВМФ по стрельбе. Приказано взять живым.