Гибискус и Герда: чёрный век

Все догадывались, что он серийный маньяк – но не хотели знать, кто его прикрывает.

За год Валентин набрал команду из пяти спутников и одной спутницы, делая разнообразный контент. И продавали они их в чёрные рынки.

Александр Макович Александрович, по кличке «Саймон» – сорок пять лет, тёмно-русые короткие волосы и карие глаза.

Константин Чугунный Михаилович, по кличке «Сипуха» – тридцать два года, средние по длине волосы светлого цвета и карие глаза.

Борис Гудунов Сергеевич, по кличке «Устье-Аха» – двадцать два года, короткие тёмно-русые волосы и карие узкие глаза.

Борис Жданов Петрович, по кличке «Ноябрь» – пятьдесят пять лет, короткие тёмно-русые волосы с сединой и карие глаза с очень красивым вырезом.

Евгений Листьев Арсеньевич, по кличке «Степуха» – сорок семь лет, короткие волосы чёрного цвета и карие глаза.

Лариса Осипова Константиновна, по кличке «Ласка» – шестнадцать лет, пшеничные кудри до плеч и карие чарующие глаза.

Валентин Рудовый Михаилович, по кличке «Гибискус» – сорок девять лет, чёрные длинные волосы и болотового цвета глаз с очень красивым вырезом.

Пока все были в автобусе, Ноябрь обклеивал пузырчатой плёнкой купленные деревяшки из строй-магазина. Ласка слушала музыку в наушниках и отбирала самые удачные кадры. Пока Гибискус ласково натирал скрипку влажной салфеткой, – все были в эстрадных масках и чёрных сезонных одеяниях для лета, – он обратил внимание на зашедшую в автобус незнакомку.

Незнакомка внешних семнадцати лет лицом была англо-швейцарка – но язык Гибискуса так и намеревался сказать «жирная».

Опустив голову и прикрыв свои щёки тёмно-русыми волосами до лопаток, она, идя беззвучным шагом ближе к кондукторскому, держала в правой руке свой тёмно-синий рюкзак.

Глава 2

Незнакомка села напротив устало прикрывшей глаза кондукторши, отряхнув подол белого сарафана. На улице два часа дня.

Пока двери были открыты, Гибискус «ненавязчиво» подсел к незнакомке. Та испуганно опустила голову, вдыхая аромат малины и винограда.

– Кончики твоих волос похожи на языки пламени… Ты любишь закаты? – промурлыкал негромко Валентин, не снимая маски, – Прости за мою навязчивость. Возможно, ты на семнадцать лет выглядишь, и на самом деле тебе куда больше…

Настасья Мармеладова Александровна – семнадцать лет жизни у бабушки и тёти по линии отца. Стоило стащить книжку какой-то испанской чёрной шептухи по кладбищенским ритуалам, а также карты-таро с тематикой аниме-рыб, выяснилось, сегодня она должна двинуться к Сталинскому Вокзалу.

Тётя и бабушка притворялись хиппи. На деле они были нацистками-кардинальными информаторами – их же люди шипели, мол, «когда вы вашу Настю нам отдадите?! Вдруг смертельно заболеет и умрёт, а нам её гены распространять надо!».

Настасья взяла все документы и сожгла в мусорном баке, сбежав из дома. Теперь она выглядела почти как панда, из-за размазанной чёрно-коричневой туши.

Магом Огня, Воды и Тьмы Настасья стала за три дня до побега. И от этого она сейчас принимала всё так, будто настоящая её личность находится в стенах психбольницы и бредит – а умеренный парфюм Валентина это какой-то «приход».

Гибискус давно умел слышать и видеть чужие мысли – но только тех, к кому он обращается устно.

– Я просто гуляю, – робко пробормотала Настасья, чуть-чуть отодвинувшись от Валентина. Она умела видеть и слышать мысли только тех, кто о ней думает, – а закаты я люблю. Это же так романтично…

Далее Настасья наблюдала, как людей становилось всё больше – и как волонтёры-ставроцы их развлекали, гипнотизируя движениями. Понаблюдала мыслеобразом она, как снявший маску и шапку Гибискус представлял своё соитие с Настасьей в деревянном домике…

Фукнула мысленно ругнувшаяся матом Настасья, – она хотела себе военного, – но потерпела до седьмой остановки. И вышла из автобуса, сама не зная куда.

– Кстати. Я так и не спросил, как тебя зовут, – раздался со спины мелодичный голос Гибискуса, присевшего на корточки.

Настасья, находившаяся в своих фантазиях, – где её любимые и придуманные ею персонажи очень чувственно занимались сексом, – не успела крикнуть и ударила кулаком увернувшегося Гибискуса. Тот мягко схватил её за запястье.

– О, здоровая реакция адекватного человека. Я испугался твоего выражения лица, словно ты пошла свершать суицид… Видимо, ты адекватная. Это хорошо, – ласково произнёс он.

Происходящее нельзя было назвать возможностью выйти сухой из воды. Тем более, когда противник телом выше, старше и ловче – Настасья хотела вскрикнуть «полиция-я-я!!!», мысленно дав себе по лбу.

– Меня зовут… На… Настасья. Наста-а-асья… Да… Настасья… – пролепетала Настасья, побледнев.

От страха Настасья забыла своё имя – она уже искренне сомневалась, что её зовут Настасьей Мармеладовой Александровной и что её бабушка с тётей не начнут хлопать ресницами «а это кто вообще, что за Настасья?..».

И только она боковым зрением увидела, как не встававший с корточек Гибискус почти положил ладони ей на талию – она поспешила сделать два шажка назад. Чисто инстинктивно.

– А Вы-ы-ы… Ну, вас там несколько было, я попутно в окно смотрела… Вы… Гибискус?.. – неловко улыбнулась Настасья.

И хоть Высшие Силы промолчали насчёт волонтёров-ставроцев, Настасье было крайне неловко говорить с Гибискусом: пугало, что она теперь, почему-то, не видела и не слышала его мыслей.

«О-о-о», – Настасья мысленно закрыла руками лицо, вспомнив карты «туман» и «любовь». Эта комбинация звучала как «ты будешь без ума от любви». Гибискус же создавал впечатление того, кто обожает всех привораживать.

– Прошу, позволь мне пойти вместе с тобой, – промурлыкал вставший с корточек Валентин, и зрачки Настасьи сузились, – меня зовут Валентин.

Испугалась Настасья – и к ней, как к очень начитанной, грамотной и творческой личности, пришла «грандиозная» идея.

– Валентин, а Вы сейчас один? – робко поинтересовалась Настасья. Схватив его за локоть, она жестом руки подозвала его наклониться. Получив кивок, Настасья увереннее схватила молчавшего Валентина под локоть, – Если я сделаю всё, что Вы у меня попросите, не обидите ли Вы меня?..

У Валентина ровно год не было «любви». Своих коллег он не желал терять из-за уродства: несмотря на ум, ночевал он в мотелях и в малоэтажках, искренне боясь растерять все свои связи. И денег от продажи Настасьи он смог бы получить столько, что…

– Пошли. Покажешь мне, что у тебя в рюкзаке, – страшным и мрачным голосом ответил Гибискус, грубо схватив за запястье возмущённо ахнувшую Настасью, – не разговаривай с посторонними и просто молча иди рядом со мной.

Глава 3

Почти сразу Валентин и Настасья пешком отправились в город-«Верховое Морездоривание». Зашли они в один из подвальных магазинов по продаже джинсов и шортов, где находился чёрный мини-ЗАГС. Теперь оба носили их новую фамилию – «Сиреньевы».

В этом городе Валентин и Настасья уничтожили в огне всевозможные документы, за исключением чёрных бумаг со всеми доказательствами о наличии их брачного штампа – с подписью серого редактора-старшего специалиста МФЦ номер сто тридцать пять. Белая подпись старшего оператора этого же МФЦ, благодаря чему Валентин и Настасья считались дочерью и отцом из страны-Тайвани после извержения вулкана на их город, исключением не стала. Младший сотрудник передал деньги старшему сотруднику по выдачи оформлении всевозможных бланков, впоследствии чего Валентин и Настасья сочлись родственниками по серым и белым бумагам, а по чёрным они были супругами.

Чёрные бумаги прикрывались директором МФЦ номер сто тридцать два из самого далёкого отсюда посёлка, поскольку Валентин до всего этого изнасиловал и зарезал приёмную мать. Та являлась стеной в ратуше между специалистами по сбору благотворительных фондов и шестью директорами по налогообложению – как серый кардинал и белый брокер по фьючерсам.

Настасья получила кличку – «Герда». Точнее, она её сама себе выбрала, ссылаясь на известный мультик «Герда и пять чёрных коней», по сюжету воскреснув после подрыва её конюшни.

– Не понимаю… Если твоя приёмная мама являлась столь большой шишкой в ратуше, каким образом ты смог её заманить в твои сети? – очень тихо прошептала Настасья на торчащее ухо Валентина. Герда теперь носила эстрадную маску с накрашенными чёрными губами и тёмно-фиолетовыми узорами на щеках, в виде веточек яблонь, – Ну Валентю-ю-юль, ну расскажи, пожа-алуйста. Ты столько всякого проворачиваешь, что я тупой себя чувствую в сравнении с тобой.

Валентин агрессивно прожужжал через горло.

Оба находились в торговом центре-«Светогорье», записавшись на волонтёрское мероприятие по кормлению бесплатной едой граждан с официальной низкой зарплатой. Место прохождения этого мероприятия было в мини-кофейне по продаже выпечки. И в честь предстоящего двухнедельного мероприятия, отозвавшиеся волонтёры и сотрудники самой мини-кофейни «Ванильные Пряности» начали разбирать товарный ассортимент по коробкам: они не планировали кормить «нищих» дорогостоящей и прочей изысканной выпечкой за бесплатно. Валентин записался в волонтёры как певец-скрипач, и как ему сказали, выступать он должен будет во время обеда пришедших гостей. А Настасью хотели заставить, хотя бы, что-нибудь станцевать – но Валентин вмешался, строго сказав, что его дочь пусть чистит овощи и моет посуду.

Так и решили – Гибискус поёт и играет на скрипке, а Герда чистит овощи и моет посуду.

– Герда, молчи. Не разговаривай с кем-либо, – сухо и очень тихо прошептал Гибискус на торчащее ухо Герды. Та поняла, что всё очень плохо, – мы поучаствуем пять дней и уедем из этого города обратно. Мне нужно поговорить лично со своими друзьями о том, что мне и тебе им не пути.

Валентин не рассказывал о себе. Все темы разговора «моя личная биография» ложились на Настасью – Валентин честно сказал ей, что он ещё недостаточно ей доверяет.