Забытые подвиги в переводе Мемуариста

Забытые подвиги в переводе Мемуариста
МемуаристЪ

Мы выросли на книгах о пионерах-героях и подвигах фронтовиков. Сегодня вместо этого, в лучшем случае, две строчки в учебнике про подвиг Матросова. Который вылетает из головы школьника с первым же звонком на перемену. Эта книга – про людей. И этим она мне дорога. Простых и великих в своих свершениях. Не мраморных памятников, а совершенных детей. Кого ни возьми из героев Советского Союза – девятнадцать, двадцать лет. Теперь уже навсегда. И Золотая звезда. Посмертно.

МемуаристЪ

Забытые подвиги в переводе Мемуариста

Предисловие Мемуариста

Мы выросли на книгах о пионерах-героях и подвигах фронтовиков. Сегодня вместо этого, в лучшем случае, две строчки в учебнике про подвиг Матросова. Который вылетает из головы школьника с первым же звонком на перемену.

Уже не удивляет когда слышу – да что теребить раз за разом замшелые истории? Когда это всё было-то? Вы ещё времена царя Гороха вспомните!

Отчасти, правда в этих словах есть. Подленькая и гаденькая, но есть. Для нашего поколения Великая Отечественная была семейным фактом.

Я не знал шестерых братьев бабушки, что легли в полях сражений за нашу Родину. Не знал и деда, пришедшего с Войны с тяжёлым ранением. А вот второй рассказывал как дошёл до Берлина и рассказывал много.

Для нас эта Война не была далеко – руку протяни. Вот родственники, вот их друзья-фронтовики. Не скучные пожелтевшие архивы – живые люди.

Для поколений новых такого чувства нет. Современному школьнику большой разницы между Жуковым и Багратионом не отыскать. Всё это где-то после Куликовской битвы. Половина уверенно ответить не может как настоящая фамилия Сталина и кто кого победил в сорок пятом.

Это печально, но такова жизнь. У кого из нас сжимается душа за героев Первой Мировой? А ведь и она была совсем недавно. Я вполне застал прабабушку, родившуюся еще в девятнадцатом веке. И братья её офицерами в Империалистическую повоевали крепко. Но уже далеко, уже не бередит душу.

Так что же? Забыть, наплевать, оставить подвиги предков для дежурных речей чиновников? Которые в массе тоже крайне слабо представляют как оно было, кто и как сражался за наше мирное небо. Пара унылых штампов с трибуны и баста?

Можно очень быстро стать "Ванями, не помнящими родства". Или очередными "Колями из Уренгоя", кому что ближе. Подвиги предков – не какие-то мифические скрепы для буржуазной власти, это Родина наша, мы оттуда.

Еще и эпоха совершенных титанов духа. До дрожи когда читаешь как наш полярник Водопьянов летит в сверхдальний бомбить Берлин летом сорок первого.

С разбитой кабиной, по пояс в снегу, с только-только сошедшими с чертежей мощными движками. Которые горят один за одним из-за небывалых нагрузок.

Или о простом рабочем-колбаснике Талалихине, который тёмной Московской ночью совершает забытый ныне таран. Чтобы фашистские бомбы не упали на столицу.

Почему сегодня вместо истребительницы Зулейки Мамедовой с экрана талдычат про какую-то выдуманную антисоветскую "Зулейху"? Которая никак глаза не продерёт?

Почему про "Молодую гвардию" и Зою Космодемьянскую мы узнаём из подленьких сериальчиков и картин. Где непонятно, кто более мил сценаристам – погибшие за нас ребята-комсомольцы или обаятельные фашистские бестии в исполнении Вольфганга Черни.

Уже как на конвейере – хочешь снять "патриотическое" кино на государевы гранты – рецепт известен. Талантливого артиста Мадянова на роль алкоголика и подлеца из особого отдела фронта. Черни играть сильного, храброго и красивого офицера-карателя. С молниями в петличках.

Ну и привычный "суповой набор" – впадающий в маразм товарищ Сталин, непременные религиозные мотивы. Чтобы комсомольцы на казнь шли непременно под колокола и церковные песнопения. Это точно комсомольцы?

Можно ещё известного журналиста и космонавта Дмитрия Рогозина позвать. Что-нибудь эдакое сочинить про "Голгофу русскую". И жалобной песенкой на титры поставить. Успех обеспечен! Смотреть только отчего-то противно.

Расскажите лучше про подвиги нашей красавицы Меклин-Кравцовой и девчонок из ночного бомбардировочного. Они немудрящие, только пробирают до лютой стужи по хребту. "Руфа на танковую мину приземлилась, а Леля на пехотную". Принесли утром к штабу на плащ-палатке. Совсем девчонку.

Это же не про казённые строчки с уроков картонного патриотизма. Живые люди, "крестовый поход детей" в полный рост. Вот Женечка Руднева, которая так и не вернулась в обсерваторию к своим звёздам. Остался отдел Солнца без неё.

Вот Толя Мерзликин, сын полка. Неловко выводит на колонне Рейхстага гордое "Дошли". По годам – совсем ребёнок с несколькими уничтоженными "Фердинандами" на счету.

Вот в газете письмо девочки Ады товарищу Сталину. Шесть лет девочке, отдаёт деньги, собранные на куклу, чтобы построить танк "Малютка". И просит других детей поступить так же.

Как давно это было. Старая жёлтая газета, что такого? Почему читать без слёз невозможно? "Моя мама врач, мой папа – танкист".

А вот юная девушка-снайпер Зиба Ганиева. Которую по частям собирала в госпитале жена второго человека в СССР. Дочка врага народа, которая наводила невыносимый ужас на немцев.

А вот другой снайпер, тот самый нанаец Пассар. "Какой-то он не наш, не русский что ли" – пишут на форуме. Да Вы обалдели? Вот – где беда в головах!

Про этого девятнадцатилетнего паренька написано: "И в стволе моей винтовки тихо дремлет гибель зверя!" Вот они где – скрепы подлинные.

В восьмидесятые казалось – наелись патриотизмом. Там и книжки часто выходили унылые, казённые. Казалось, ну хватит уже, сколько можно. Были подвиги, ну и молодцы. Оказалось – наелись рановато.

Как там было у Высоцкого: "Значит нужные книги ты в детстве читал". Нынешние, увы, не читают. Что в головах у большинства тоже рассказывать не надо. Старческое брюзжание, скажете? Может и так, а может и наоборот.

Эта книга не для речей с трибун. И не дай бог нынешние киноделы по ней снимать возьмутся. Изоврут же всё, с ног на голову вывернут. Даже не для школьной пропаганды между уроком закона божьего и выступлением юнармейцев в красных беретах.

Зачитать бы даже не на уроке, на перемене то самое письмо девочки в газету. Гораздо больше скажет детям, не поймут сразу, возраст не тот, останется глубже, прорастёт с годами. Куда как лучше, чем очередной урок проводить по Астафьеву. С художественными рассказами как мечется по берегу Днепра пьяный командир и стреляет по своим же солдатам. Только письма Ады в учебнике нет, а Астафьев уже появился.

Эта книга – про людей. И этим она мне дорога. Простых и великих в своих свершениях. Не мраморных памятников, а совершенных детей. Кого ни возьми из Героев Советского Союза – девятнадцать, двадцать лет. Теперь уже навсегда. И Золотая звезда. Посмертно.

Мы выросли на книгах фронтовиков и рассказах о пионерах-героях. Убеждён, выросли такими как есть и поэтому тоже. Что-то взошло, распустилось с годами из тех, прочитанных в детстве историй.

Хотелось бы передать эти ростки дальше. Да и читать, на мой вкус, гораздо интереснее очередных "Человеков-пауков" и "Гарри Поттеров". Приятного чтения!

Старшина, остановивший Гудериана

Под Москвой есть поселок Калининец. Там ревет танковыми моторами полк – наследник легендарной Первой Гвардейской бригады Катукова. Говорят, в одной из казарм всегда аккуратно отбита и застелена койка с подписью – гвардии лейтенант Иван Любушкин. Но почему-то Иван никогда на ней не спит.

Каждый раз на торжественных построениях полка командир зычно выкрикивает фамилию Любушкина. Но полк несколько секунд молчит, молчит так, что звенит измученный берцами бетон. Наконец, командир первого взвода с гордостью чеканит на весь плац:

– Гвардии лейтенант Любушкин пал смертью храбрых в бою за свободу нашей Родины!

И перекличка продолжается. Продолжается именно так уже восемь десятков лет. Гвардии лейтенант зачислен в состав полка навечно. Ровно так же, обручённый с вечностью он спит в братской могиле под Орлом. По-братски.

Сегодня любят героические подвиги. В кино отбоя нет от супергероев. От всех этих человеков-пауков, Терминаторов и прочих капитанов Америка. Но это пыль и тлен. Настоящий подвиг совсем другой. Будничный. Совсем обычный. А от этого гораздо более страшный и вызывающий трепет гордости и уважения.

Впервые о Любушкине я прочитал у Катукова. Замечательные мемуары вышли у нашего великого танкового маршала. Тоже вполне будничные. Сражались, гибли, стояли насмерть.

Остановили бронированные армады Гудериана. Всего делов-то. Никто в мире остановить не мог. Катился как по маслу. А наши смогли, еще в 1941-м дали фашистскому зверю по рогам. И дали крепко!

И про подвиг Катуков пишет просто. Слушали, мол, в октябре 1941-го радио. А там Указ Сталина. Присвоить звание Героя Советского Союза старшему сержанту Любушкину. Где он? Подать сюда! Качать, качать героя!

Простой парень, молодой, плясать больно любил. Уж очень ловко у него это выходило, – пишет Катуков. И стрелок из пушки отменный. Ничуть не сверх-человек из голливудского блокбастера. Когда узнал, что его наградили, только смущенно пробормотал:

– Как так, мне одному героя? Воевали все!

Сохранилась фронтовая листовка с описанием того боя. Шестое октября сорок первого. Наши танкисты из последних сил держат многократно превосходящие силы фашистов на пути к Москве.

Т-34, в котором воевал Любушкин, получил снаряд в ходовую. Машина стала намертво. В таких случаях – танк лёгкая мишень, экипаж смертники. Нужно спасаться из разрушенной машины.