Аметистовое ожерелье

Глава десятая

– Я всегда была чуточку влюблена в Росса… – с видом заговорщицы призналась Ребекка и посмотрела на другой конец роскошной гостиной, где хозяин дома – смуглый красавец – разговаривал с ее горячо любимым мужем.

– Я думаю, все испытывают к нему те же чувства, – согласилась с ней Эмма Дю Квисн, но ее красивые карие глаза были устремлены на высокого светловолосого супруга, стоявшего рядом с братьями Трилоуни и, по всей видимости, обсуждавшего с ними дела на принадлежавших им медных рудниках.

В женской компании была еще третья леди, сидевшая между Ребеккой и Эммой на бархатном диване, украшенном деревянной резьбой с позолотой, – виконтесса Виктория Кортеней.

– Хорошо, что у нас неревнивые мужья, – сказала она и посмотрела на своего любимого Дэвида.

Все приглашенные были связаны семейными или дружескими узами. Все были рады встрече, во время которой можно обменяться деловыми и семейными новостями, поделиться домашними делами, попросить совета и выслушать мнение старших.

– Когда мы с ним на днях были в магазине тканей, мы встретили там одну леди с пепельно-русыми косами, которая, как мне показалось, очень заинтересовала Росса. Я думаю, – Ребекка перешла на шепот, – что он ведет переговоры со своей новой «шер ами»… Росс назвал ее леди… Похоже, она вдова. Но я не могла вытянуть из него ни слова! Он только отшучивался и перевел разговор на другую тему. – Ребекка многозначительно взглянула на Эмму и Викторию и кивнула в сторону Росса, который достал из кармана свои часы. Словно не поверив им, он взглянул на часы на камине.

– Гай Маркхем, видимо, опаздывает? – спросил его старший брат.

Росс с минуту недоуменно смотрел на брата.

– Я спрашиваю, Маркхем опаздывает? – повторил Люк свой вопрос. – Черт возьми, Росс, что с тобой? Ты каждую минуту смотришь на часы. Кого ты ждешь с таким нетерпением? Гая Маркхема или миссис Сэмпсон?

– Разумеется, миссис Сэмпсон, – подмигнув Люку, сказал Дик Дю Квиси и отпил глоток вина из своего бокала.

– Да будет тебе известно, что миссис Сэмпсон – моя давнишняя приятельница и ей далеко за шестьдесят, – ухмыльнулся Росс.

– За шестьдесят?! Даже при твоей всеядности, это слишком, Росс. Может, учитывая возраст миссис Сэмпсон, ее будет сопровождать молоденькая внучка? Так ты из-за нее как на иголках?

Росс чуть не поперхнулся коньяком, который только что отпил из хрустального бокала.

– Кстати, мама уже который раз просит тебя подойти к ней, – сказал Люк. – Поговори с ней, она очень устала после такого трудного путешествия. Тем более, что она не любит путешествовать…

Росс со вздохом взял свой бокал и направился к Димелзе Трилоуни. Димелза обняла сына и заглянула ему в глаза.

– Ты счастлив?

Он поднял на мать свои зеленовато-карие глаза и улыбнулся.

– Конечно… да. Я теперь виконт, принят при дворе. У меня прекрасный особняк в Лондоне и чудесное поместье… которое скоро станет таким, когда я его отстрою заново.

Ты должна поехать со мной и посмотреть на него. Я поеду туда на следующей неделе.

– Ты не ответил на мой вопрос. Быть виконтом и иметь богатый особняк в столице прекрасно, но я чувствую, что в глубине души ты ждешь от жизни чего-то большего.

– Миссис Сэмпсон и леди Элизабет Роу, – объявил дворецкий.

Элизабет показалось, что ноги у нее стали тяжелыми и прочно приросли к полу гостиной. Она побледнела, руки сделались холодными как лед.

Подумать только! И это владения выскочки?! Охваченная паническим страхом, она украдкой осматривала роскошное убранство гостиной, гостей… Сразу было видно, что это приятные, воспитанные люди, влиятельные, благородного происхождения и… сказочно богатые. И все, как один, уставились на нее. Как будто угадав настроение внучки, Эдвина взяла Элизабет под руку и попыталась незаметно подтолкнуть ее вперед. Элизабет хотела было двигаться дальше, но ноги не слушались, грудь сдавило, и было трудно дышать. Она скользила взглядом по блондинкам… брюнеткам… женщинам… мужчинам… драгоценностям… струящемуся шелку. «Где ты?» – пронеслось в ее возбужденном сознании. Больше всего па свете ей хотелось увидеть его властное смуглое лицо. Он так нужен ей сейчас…

И она увидела его… Росс поднялся со стула и направился к ним.

– Миссис Сэмпсон… Леди Элизабет… Я очень рад, что вы приехали…

Приветствие было теплым, радушным. Он взял Элизабет за холодную дрожащую руку. Она почувствовала тепло его ладони и вздохнула с облегчением.

Несколько секунд говорили об изменчивой погоде, в частности о ливне, который повредил лепестки любимой темно-красной розы Эдвины. Только Элизабет немного успокоилась, как ее начали мучить новые страхи. А вдруг Росс подумает, будто она разучилась вести себя в обществе и так и будет стоять посреди гостиной, испуганно озираясь и дрожа как осиновый лист?

К ним подошел необыкновенно привлекательный джентльмен. Оказалось, это старший брат Росса, Люк. Росс представил ему Элизабет и Эдвину. Элизабет механически пробормотала положенные в таких случаях слова, и Люк – барон Рэмсден, – галантно поклонившись, повел Эдвину знакомить с другими гостями.

Элизабет смотрела не отрываясь на плечо Росса, не в состоянии перевести глаза на что-нибудь другое. Ей казалось, что взгляды гостей прикованы исключительно к ее персоне и что своей скованностью и растерянностью она сама порождает к себе нездоровый интерес.

– Не надо волноваться, моя дорогая, – проговорил Росс с таким чувством, что Элизабет подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо. – Еще немного, и ваше беспокойство пройдет. Вы сейчас похожи на маленькую лесную фею, которую я случайно встретил, узнал и полюбил…

Элизабет опустила глаза и провела языком по пересохшим губам.

– Я… прошу извинить меня, если я выглядела… круглой идиоткой, когда вы представляли меня вашему брату. – Она перевела дыхание и тряхнула своей русой головкой, отчего ее тугие локоны пришли в движение. – Я почти не появляюсь на людях… И разучилась общаться с незнакомыми людьми… Я редко выезжаю в свет… – Она помолчала, почувствовав, как горит у нее лицо. – Я не люблю, когда на меня смотрят…

– Здесь никто не бросает на вас косых взглядов. Все смотрят потому, что невозможно не любоваться такой совершенной красотой. – Он подал ей руку и подвел к камину, в котором, потрескивая и рассыпая снопы искр, жарко горел огонь. – Разрешите мне вас быстро всем представить, Элизабет, а потом мне хотелось бы с вами поговорить до ужина с глазу на глаз. – Его голос утратил интимную снисходительную окраску и стал сухим и отрывистым.

Элизабет снова похолодела от страха, но быстро взяла себя в руки. Глубоко вздохнув, она кивнула в знак согласия, и они с Россом направились к дивану, где Элизабет увидела женщину с улыбающимися бирюзовыми глазами – это была та леди, которую она встретила в магазине тканей.

Представление ее гостям продолжалось всего пятнадцать минут, потом хозяин дома подвел ее к двустворчатым дверям гостиной, в которые она только что вошла.

– Ужин готов, милорд. Можно подавать? – спросил дворецкий, как только они вышли из гостиной и двери за ними закрылись.

– Не сейчас, Докинс. Я тебе скажу когда, – распорядился Росс.

Элизабет посмотрела на Росса из-под густых темных ресниц, и в ее смелом взгляде не было и тени покорности или смирения. Но он бросил на нее такой властный взгляд, что она тут же опустила глаза и сердце у нее тревожно сжалось. Она оглянулась, надеясь вернуться в гостиную, но Росс пресек ее намерение. Он обнял ее сильной смуглой рукой за тонкую талию, открыл дверь в какую-то комнату и жестом предложил войти.

Комната оказалась его кабинетом с книжными полками и письменным столом возле большого окна.

– Я понимаю, что на мою репутацию в свое время была брошена тень, милорд. Я понимаю, чем вы руководствовались, предложив мне разговор тет-а-тет, но лично я считаю, что нам не следует здесь оставаться наедине.

Он стоял не шевелясь, спиной к двери, скрестив руки на груди, и смотрел на нее. Помолчав, она отвела глаза от его властного лица и уставилась в покрытый ковром пол.

– Вы меня очень рассердили, милорд.

Она гневно сверкнула сиреневыми глазами.

– Я надеюсь, вы простите меня, моя дорогая… еще раз.

Элизабет хотела сказать все, что она о нем думает, но слова застряли у нее в горле. Она поджала губы, чтобы унять их непроизвольную дрожь.

– Я… уже простила, – проговорила она сдавленным голосом. – Я понимаю, что временами раздражаю вас…

– Ах, успокойтесь… – перебил ее он и улыбнулся едва заметной улыбкой. – Ваша беззащитность и ранимость нисколько не раздражают меня. Напротив, они покоряют своей искренностью. Я хотел бы, чтобы мы стали ближе друг другу, потому что вы нужны мне…

– И что тогда? – прошептала она, не скрывая удивления.

– Что тогда? – как эхо повторил он. – Тогда… ну, тогда… опять это надоевшее обручение, о котором мы договорились заранее и которое вы благополучно провалили. Вы хотите помешать этому? Я был бы очень рад, если бы вам стало стыдно за такое ребячество. Так вы против обручения?