Внеорбитные

Но её ответ позабавил меня ещё больше:

– Я сплю голой. Тащи мне футболку или снимай с себя, если не хочешь, чтобы я пошла на её поиски сама.

В одной фразе она раскрыла свои карты, показала свою «власть», подразнила меня и дала понять, что ничего, тем не менее, мне не достанется. Девушки.

– Да ты в простыню завернись, и дело с концом, – шучу я и резко оборачиваюсь. Хоть и пьяная, пусть и не так сильно, как полчаса назад, она быстро среагировала и подтянула до самой шеи мои прекрасные чёрные шёлковые простыни. – Хотя нет, мне же рядом спать, так что да, ладно.

Подхожу к шкафу и вытаскиваю чистую футболку, кидаю её на кровать.

– Что-то мне нехорошо, – произносит она, садясь на кровати после того, как «оделась». Укоризненно поднимаю на неё взгляд:

– Ванная слева по коридору.

Через несколько минут она возвращается, неуверенными движениями, на всё ещё слабых ногах, приближается к кровати и ложится на правой половине, а я наблюдаю за всем этим представлением со своей левой. Холзи вздыхает и смотрит на меня искоса. Молчание.

– Хватит на меня пялиться, – спустя пару секунд замечаю я. – Или спи, или поезжай домой, или…

– Почему ты такой, когда никто не видит?

Сказанное вынуждает повернуть к ней голову – она уже не смотрела в мою сторону, повернулась на бок, я мог лишь видеть затылок с короткими волосами, свою белую футболку на её спине. К чему она сказала это? Заразилась философией от меня? В смысле «такой»? Какой? Ничего не знает обо мне и утверждает ещё что-то. Самонадеянная.

Некоторое время лежу, размышляю о всякой нелепице, наконец встаю. Времени уже за полночь. Спать, что ли, идти? Проверив замок двери, убираю недопитое пиво, гашу везде свет, иду в ванную. За окном начался пушистый снег, густой пеленой скрывающий всё в зоне ближайшей видимости. Огни города выглядят в нём как брошенная в муку гирлянда. Беру второе одеяло из гардероба и тихо ложусь на своей половине в домашней одежде, не раздеваясь из уважения к этой мисс я-не-та-кем-ты-меня-считаешь. Она моя гостья, пусть и незваная, но всё же гостья, а с ними меня учили обходиться уважительно.

Набросив на себя одеяло, вытягиваюсь на постели и закрываю глаза. Всё же мне как-то странно оттого, что она лежит всего в каких-то десяти сантиметрах от меня, дышит, спит. Смешанные чувства у меня по этому поводу.

Не знаю, как скоро я уснул. Глубокой ночью на мгновение очнулся и почувствовал, что она лежит совсем рядом, ко мне лицом и стискивает мою руку. Я не смог удержаться и поправил прядь волос на её лице, таком расслабленном, без этих чёрных углей, которые всегда так оценивающе смотрят на меня.

Она тоже «другая», когда никто не смотрит.

Глава 8

Разбудил меня тычок в левое предплечье. Неосознанно тянусь рукой к месту удара и распахиваю глаза – две чёрные точки уставились на меня.

– Ты чего бьёшь меня с утра пораньше? – сонно вопрошаю я, потирая глаза. Голова почему-то болит, хотя не у меня должно быть подобное состояние. Холзи сидит на кровати, подогнув под себя ноги и весьма выразительно одаривает меня своим взглядом.

– Ты ещё не знаешь, как я бью. Это всего лишь лёгкий шлепок с целью поднять тебя с постели, – поясняет она ровным голосом, но видит мою лёгкую улыбку и меняется: – А тебе, вижу, всё весело.

– А почему нет? Это же моя кровать – сколько хочу, столько и сплю. Это ты пришла ко мне посреди ночи и раскомандовалась, пьяная в стельку, – её смущают мои слова, лицо едва заметно бледнеет и мягко окрашивается краской, она неловко поправляет локон волос у лица. – И вот твоя благодарность: отвешиваешь тумаки спящему хозяину. Все ж знаю, что лежачих не бьют, а ты скатилась до такого. Иного мнения я о тебе был, а ты…

– Ладно, ладно, я поняла! – останавливает громким голосом моё подшучивание, всплёскивает руками, вздыхает. Под тканью футболки проступают бугорки небольшой груди, когда она выполняет этот жест. – Спасибо за гостеприимство, Хейзл.

О, уже протрезвела: по имени больше не зовёт, снова вернулось «Хейзл» с капелькой надменности. Сажусь на кровати, быстро зеваю и проверяю время на часах – скоро полдень:

– Не стоит благодарности. Как истинный джентльмен считаю своим долгом выручать девиц из беды любого свойства. Просто в следующий раз хотя бы предупреждай, чтоб я «подготовился».

– Следующего раза не будет, – не оценила она моё подтрунивание, ни капельки не улыбнулась даже, глаза не закатила от пафосного тона. – И не мечтай.

– Самонадеянная, – бросаю я протяжно, поднимаясь с кровати. За окном чистое серо-голубое небо с предпосылкой к солнечному дню. Внизу бесперебойно снуют автомобили и жёлтые такси. В типографии по соседству мерцает праздничная гирлянда на ёлке. Кстати, о ёлке.

В прошлом году я не помню своего Рождества, потому что был попросту не в состоянии. По этой причине завтра мне не хочется идти ни на какую тусовку. Не то чтоб я сильно ждал этого праздника, но мне нравится атмосфера Рождества, любовь к которому уходит корнями в глубокое детство каждого из нас. А для этого мне нужна рождественская ель. Обязательно.

– Ты первая в душ пойдёшь или мне? – оборачиваюсь к ней, когда та подхватывает с пола свой лифчик. В свете окна она выглядит очень бледной, глаза усталые. Холзи молча встаёт с постели, поднимает с пола свою юбку со свитером и проходит мимо меня в ванную, отсвечивая задницей, которую прикрывает футболка, закрывает за собой дверь, отчего я договариваю сам себе: – Так я и думал. Ладно, займусь завтраком.

И всё же, почему она ко мне пришла ночью? Ведь могла бы спокойно отправиться к себе домой, такси отвезло бы её в любую точку города. Почему именно ко мне? Разве мы друзья? Как она там говорила вчера? «Ненавижу его. Это больно» Встречалась с бывшим после меня? Напилась из-за этого? Знакомая история, прям как из фильма.

Откусываю кусок тоста со сливочным маслом, отвечаю на сообщения в телефоне. Может всё же пойти на вечеринку? Там будет Эйвори, моя типа «бывшая», с которой что-то вроде было и в то же время не слишком серьёзное, чтоб это можно было назвать отношениями. Я бы не прочь поболтать с ней с глазу на глаз. У неё такая упругая за…

Неожиданный грохот в ванной вынуждает меня отвлечься от размышлений и подняться из-за стола. Стучу костяшкой пальца в дверь – та раскрывается, я вхожу:

– Чего ты устроила… а!

Ариес лежит на полу душевой кабинки, левая рука выгнута под неправильным углом, вода хлещет из отсеков. Рывком оказываюсь рядом и переворачиваю её на спину – голова с правой стороны рассечена, идёт кровь. Что, забылась и ударилась лбом о стекло, когда выходила? Так лишь в фильмах, комедийных, бывает.

– Эй, очнись! – похлопываю её не совсем легонько по лицу, подняв второй раз за несколько часов на руки теперь уже абсолютно голое тело. – Холзи!

Сплошное ходячее разочарование, а не девушка. Стаскиваю с вешалки халат, укрываю её в белую махровую ткань. Аккуратно положив на диван, отправляюсь за аптечкой. Руки у меня в крови. Нет, ну что за везение?

Она всё ещё не реагирует, когда я обрабатываю ей висок антисептиком. Затихшая, лежит как в коме, а ты давай, ухаживай за ней, вытирай кровь. Левая рука от локтя, которую я не решился трогать, выглядит посиневшей и опухшей – перелом?

– Не должен ли я отвезти тебя в больницу, м? – размышляю себе под нос, осматривая руку. Достаю пластырь из аптечки и закрываю ссадину на голове. – Чёрт тебя принёс ко мне вчера вечером, блин.

Прерывистый вздох. Пошевельнулась. Наклоняюсь ближе к её лицу, прислушиваюсь.

– Никакой больницы. Я их на дух не переношу, – шепчет Ариес с закрытыми глазами, правая рука непроизвольно взлетает к виску, лицо искажает гримаса боли. – Я в порядке.

– Да у тебя рука сломана, дура!

Она нехотя открывает глаза и встречается со мной взглядом, который перемещается на левую руку. Затем наблюдаю за попыткой пошевелить ей и влажным блеском в глазах, старательно маскируемым быстрым морганием. О да, ей очень больно, но она не может этого показать – боится проявить слабость?

– Это просто вывих. Кость можно вправить, – Холзи привстаёт на правой руке и откидывается на спинку дивана, немного приподнимая левый локоть. Смотрю на синеющую конечность и её выразительный взор в мой адрес, и обратно.

– Ты серьёзно?!

Она медленно кивает и продолжает смотреть на меня, будто я не кость на место должен поставить, а, скажем, помочь ей одеть ботинки на ноги:

– Откуда ты знаешь, что это точно вывих, а не перелом? Медицина явно не твоя специализация. Ты же по литературе больше, – можно подумать, я привожу отмазки, только бы не участвовать в подобном процессе. А будь я на её месте?..

– У меня отец был хирургом, – без капли эмоций отвечает она. – Оттуда и знаю.

Впервые имею дело с такой отчаянной девицей. Вглядываюсь в её глаза несколько секунд и прихожу к выводу, что она не шутит. На самом деле просит меня вправить ей руку, и плевать, если станет только хуже. Порой думаешь, что ты крутой, беспринципный такой, всё тебе по плечу, но потом встречаешь человека действительно с такими качествами и понимаешь, что, по факту, ты вовсе не такой, каковым себя считаешь. Потому что этот человек в прямом смысле слова отбитый на голову. Именно такие мысли клубились в моей голове, когда я смотрел на неё. Кто же ты такая?..

– Слушай, а ты ведь так и не попросила прощения у меня, – касаюсь я обеими руками вывернутой конечности. Если дёрнуть вниз и немного вправо, то… да. Чёрт, тем не менее ситуация дикая. С момента её появления на паре мистера Аллена в моей жизни явно прибавилось неприятностей. Или приключений. Тут уж смотря под каким углом смотреть на вещи.

– За что мне просить у тебя прощщщ… а-а!!!

Лучше всегда делать подобное неожиданно. Это как дать оплеуху мозгу, чтоб тот на пару секунд угодил в прострацию и ослабил контроль над телом. Ариес морщится пару раз, застыв глазами на только что вывернутой руке. Затем лицо проясняется – она медленно, опасливо шевелит сперва одним, другим пальцем. Довольная удивлённая улыбка:

– Сработало, Айзек!