Остров Истления

Остров Истления
Мэтт Коджешау

Рассказ, представленный вашему вниманию, возьмёт на себя роль повествователя истории об одиноком, забытом Богом острове в Тихом океане. Этот остров не отличался бы от тысяч других, если бы не события, происходившие на его скалистых берегах задолго до нас. И, проплывая возле него сегодня, вы, возможно, не отведете ему должного внимания, разглядев в тумане лишь заброшенный маяк. Проводник примется рассказывать вам всякие сказки либо и вовсе будет разводить руками при просьбе описать причины, по которым все человечество забыло об одиноком скалистом острове. Единственное, что у вас получится выпытать у особо заинтересованных лиц, так это данное ему загадочное название – Остров Истления…

Мэтт Коджешау

Остров Истления

Как же прелестны морские волны и, в то же время, могущественны и смертельны. Гребни гряда за грядой обрушиваются на скалистые выступы близлежащих берегов, ничто не щадя. Сколько жизней было загублено в этой тёмной пучине?! Прочные на первый взгляд суда разлетаются в щепы о поджидающие под водой рифовые хребты. Бури бушуют, словно разъяренные великаны, неподвластные человеку, который может лишь затаиться в ожидании конца шторма, в ожидании солнечных лучей. Ведь только в ясные дни можно наслаждаться красотой водной глади, изредка колеблющейся от приближающихся к берегу отголосков той непогоды, что наводит тревогу на морских путников, в беспокойстве бегающих по палубе. Они понимают, чем может закончиться неверное выполнение поручений капитана и инструкций. В любой момент их судно может невозвратно унести за сотни миль от положенного курса в непредвиденном направлении. Лишь далекий луч света в ночной тьме способен вывести его на спасительный путь.

В океане, вдали от материковой части суши, среди бескрайних просторов водного пространства располагается небольшой скалистый остров, около четырех миль в длину и двух с половиной в ширину.

Лет двести тому назад он был абсолютно необитаем; лишь морские котики изредка посещали его, устраивая лежбища на берегу. Затем разбушевавшийся шторм занес в эти места старую шхуну. Остров дал временное убежище экипажу.

С тех пор прошли многие годы. Люди выстроили короткий, комфортный морской маршрут, пролегающий в пяти милях от восточного берега. Кроме того, для лучшей ориентации в море на выступающих скалах построили спасительный маяк, который, словно Прометей, даровал людям огненный свет, что должен выводить корабли на истинный путь. Он возвышался на двадцать метров над островом, освещая океан в радиусе семнадцати миль. Такая дальность достигалась благодаря установленным задолго до наших дней линзам Френеля, которые в разы улучшили навигацию кораблей. Вся ответственность за работоспособность и исправность маяка ложилась на плечи смотрителя.

Поодаль от береговой линии была выстроена небольшая, но долговечная хижина, которая создавала комфортные условия после утомительной работы. Уже более двух лет смотрителем был мужчина лет тридцати – Марсель Вуд. Каждый месяц ему завозили запас провизии, через полгода – керосин для лампы маяка. Работа Марселя заключалась в ее разжигании на ночь и поддержании стабильности огня, также он заводил барабанный механизм и следил за чистотой линз, время от времени протирая их поверхность.

Бывало, после ночных осмотров, если погода выдавалась ясная, Марсель отправлялся на прогулку к западному берегу на небольшой мыс, где находилась скамейка, и сидел, наблюдая за морем. Иногда он замечал акулий плавник, который то погружался под воду вдали от острова, то неожиданно всплывал у самого берега. Марселю порой приходилось наблюдать, как плывущий по водной глади котик становился жертвой зубов белой акулы. Её туша сверху имеет тёмно-синий окрас, благодаря чему сливается с толщей воды. Снизу же она белая – подражает солнечному свету с поверхности. Она незаметно подплывала во тьме морской пучины и молниеносно выныривала с раскрытой пастью, хватая животное, которому не посчастливилось оказаться вблизи голодного хищника. Марсель не испытывал особого страха, наоборот, его скорее удивляла проворность гигантской рыбины, нередко вырастающей свыше пяти метров в длину.

Работа у Марселя в большинстве своем спокойная и размеренная. Именно из-за этого факта он и стал смотрителем. Были ночи тихие и ясные, когда небольшой морской ветерок бесшумно огибал маяк. Марсель, работая в такое время, в перерывах наблюдал за звездным небом, всматриваясь в млечный путь. Он задумывался над тем, какие многочисленные и разнообразные миры таились где-то там, вдалеке.

Выдавались, естественно, ночи тяжёлые и от того казавшиеся бесконечно долгими. Во время штормов смотрителю приходится идти на маяк куда раньше обычного. До него было не больше двухсот метров, но из-за сильных ливней дорога превращалась в бесформенную массу. Марсель надевал высокие резиновые сапоги, водонепроницаемый плащ поверх одежды и отправлялся зажигать огонь для проплывающих в море судов. Ветер бушевал и завывал, огибая выступающие препятствия.

Глава I

Сегодняшняя погода обнадёживала Марселя. Утро выдалось ясное, но, не смотря на это, морозное. Ветер приносил холод с севера. В хижине царила теплая и уютная атмосфера. Марсель был утомлен прошедшей ночью и проспал чуть ли не до полудня. Проснувшись, он вгляделся в украшенные старинным узором настенные часы. Рядом с ними на гвозде висела фотография, в центре которой находился Марсель, а рядом – две фигуры. Та, что не намного высотой и шириной плеч уступала мужской, очевидно, была женской, иная же – вдвое ниже, расположилась по правую руку от Марселя и указывала на семейные отношения изображённых на поверхности людей. Где-то на отдалении к берегу причаливал пассажирский лайнер, что говорило о месте съёмок – морской порт.

В камине все еще тлел красноватый уголёк, который следовало подпитать. Марсель не без труда поднялся с кровати, подкинул дрова в огонь и ушел в соседнюю комнату. Он достал из деревянного шкафчика банку консервированной фасоли и закрыл со скрипом дощатую дверцу. В углу стояла небольшая буржуйка, почерневшая от многолетнего использования. У стены под окном были сложены дрова. Марсель взял с полки газету, положил в печь и накрыл щепками. Поверх этой незамысловатой конструкции он закинул пару поленьев и разжёг огонь, который в течении пары минут окутал желтыми языками пламени всё содержимое. Поверхность буржуйки вскоре нагрелась и Марсель поставил на неё вскрытую консервным ножом банку, после чего залил воду в чайник, стоящий рядом на печи.

Через несколько минут все приготовления были готовы. Марсель заварил чашку зелёного чая и принялся за трапезу. Фасоль, некогда казавшаяся ему довольно вкусной, стала докучать. Марсель не мог избавиться от воспоминаний о ежедневных застольях, проводимых трижды в день до того, как ему пришлось стать смотрителем, но выбирать нынче было не из чего. К счастью для него на следующий день должны были привезти куда более разнообразные продукты.

После обеденного “завтрака” Марсель, как обычно, вышел на прогулку вдоль береговой линии. Морская лазурь успокаивала его. Соленый океанский воздух держал путь строго на юг. Остров был весьма пустынным. На нем не росло ни единого дерева, лишь изредка попадались кустарниковые растения среди низкорослой травы и мха. На северной части, как это было привычно в данное время года, морские котики устроили лежбище. Марсель знал, что лучше не приближаться к секачам, охраняющим свои гаремы, поэтому держался поодаль.

Вернувшись домой, Марсель снова подкинул топлива в камин. Пройдя чуть дальше, он взял с полки пару книг и уселся в кресло. В тишине, прерываемой треском горящих дров, он проводил время за их чтением.

Куда только не переносился Марсель, размышляя над мифом о пещере в “Государстве” Платона, силами природы в произведениях Джека Лондона, незначительностью человеческого существования в рассказах Лавкрафта, и беспросветными страданиями в “Вороне” Эдгара По. Последнее произведение из вышеперечисленного списка вызывало у Марселя особенно сильные чувства. Была ли тому причиной невероятная атмосфера, созданная в стихотворении, или, быть может, душевное состояние самого Марселя во время его прочтения, сказать трудно. Но природе безразличны человеческие чувства.

Так, вскоре, ясное небо затянуло тучами. Ветер завыл, засвистел. Мелкие капли дождя, создающие едва слышимую дробь, сменились ливнем. Марсель вышел из своего дома и с недюжинной осторожностью направился к маяку. Было сложно идти против такого сильного ветра, который то и дело направлял капли прямо в лицо, отчего оно становилось румяно-красным.

Не смотря ни на что, Марсель выполнял свою работу. Он зашёл внутрь, спустился в подвал и набрал в емкость керосина из канистры. Путь к лампе был проложен винтовой лестницей. Через каждые пять метров со стороны двери располагались небольшие прямоугольные окошки размером с лист бумаги. Поднявшись наверх, Марсель приоткрыл дверцу лампы, предварительно заправив её, и разжег огонь. После этого он поднял груз снизу и завёл барабанный механизм, который придавал вращение линзе. Маяк озарил бескрайние просторы бушующего океана.

Каждую ночь Марселю приходилось записывать в дневник погодные условия: температуру, скорость ветра, количество осадков. Шторм длился всю смену, и только на утро он утих.

Глава II

Марселю не спалось. К семи часам ему должны привезти запас продуктов на следующий месяц. На улице была тишина; ветра не было, как и дождя. Остров погряз в густом тумане. Марсель отправился по дороге к бухте, где и должна была состояться встреча. Его волосы покрылись капельками росы. Не было ни звука, слышны лишь волны, набегающие на берег и сползающие обратно. Дойдя до бухты, Марсель не увидел ни души и стал ждать. Проходили минуты, которые постепенно складывались в томительные часы, но никто так и не появился.

“Быть может, память подводит меня…” – подумал Марсель и с огорчением направился обратно к хижине. Туман тем временем становился лишь гуще.

По пути домой Марсель услышал в прибое какой-то посторонний звук, который насторожил его. Марсель подходил всё ближе к берегу, ближе к источнику загадочного шума. В тумане стали проявляться очертания деревянной лодки, носовая часть которой была раздроблена. Сзади на её борту проглядывалось название – “ORCA”. Весла лежали переломанные рядом, их то относило в море, то било о прибрежные камни. У Марселя в кармане был небольшой перочинный нож; смотритель держал его наготове. Кто знает, кого или что мог приютить одинокий остров. Подойдя вплотную, Марсель заметил запутавшиеся между собой рыболовные снасти.

От лодки вглубь острова уходили следы, по которым можно было предположить, что пострадавший полз по земле. Марсель последовал по ним. Песчаный берег сменился каменными нагромождениями. Кое-где просматривались капли крови.

Где-то в ста метрах от берега, между скал, лежало человеческое тело. Марсель изначально решил, что пострадавший мертв. Однако, когда он подошел ближе, стало слышно прерывистое дыхание. Мужчина был без сознания. Кроме того, очевидно, что ноги его повреждены.

“Ох уж эти рыбаки… Оставить его здесь сродни убийству…” – подумал Марсель, закидывая незнакомца на спину. К счастью для обоих, в то утро не намечалось непогоды. Мужчина был довольно велик, отчего и весил не мало. Марсель рисковал поскользнуться на камнях, покрытых влажным мхом. Падение на острые скалы было бы для несчастного  смертельным. До хижины оставалось всего четыреста метров, но каждый шаг давался с трудом. Лицо Марселя покрылось каплями пота; некоторые благополучно спадали с острых краёв, другие попадали в глаза и мешали вглядываться в туманную дорогу.

Дойдя до хижины, Марсель уложил пострадавшего в кресло и стал искать аптечку. Среди старого хлама в кладовой ему удалось раздобыть заветный чемоданчик. Он знал, что у несчастного может произойти заражение крови, если не обеззаразить раны и порезы. Для этих нужд Марсель воспользовался антисептиком, после чего наложил бинты. К счастью, переломы оказались внутренними, отчего не представляли значительной опасности. Огонь в камине снова запылал, повинуясь человеческой воле.

Вечером Марсель покинул потерпевшего и направился выполнять свою работу. Погода была неплохая, поэтому для начала было достаточно включить лампу маяка, что Марсель вскоре и сделал. Затем он, повинуясь любопытству, вернулся в хижину.

По возвращению Марсель заметил, что пострадавшего поразил озноб. Нужно было согреть его, накрыв одеялом. Из шифоньера он достал тёплую шерстяную простынь, которая в прежние времена так и пылилась без надобности.

“Камин горит. С чего бы ему мерзнуть?” – задался Марсель вопросом.

Пока он накидывал одеяло,  мужчина очнулся и схватил холодными пальцами запястье своего спасителя. Марсель был готов прервать тишину и защищать свою жизнь, но его остановил взгляд пострадавшего: безумные светло-серые глаза, в отражении которых пылало пламя, закрадывались в самую душу. Марсель был напуган и не мог произнести ни слова, а грубые пальцы всё ещё сжимали его руку.

– Где “ORCA?” – шёпотом поинтересовался мужчина.

– Она… она разрушена там… на берегу. – выговорил Марсель через силу, указывая пальцем в окно. Пострадавший провел попытку подняться на ноги, но они подкосились и мужчина упал на деревянный пол.

– Смерч… – сказал он чуть слышно. Марсель помог ему подняться и сесть обратно в кресло.

– Вы бредите! – настоял он.

– Хотелось бы мне верить в это… – с грустью заявил пострадавший. С долю секунды они находились во вновь наступившей тишине.

– Как Вас зовут и почему Вы в таком состоянии? Что сделало с вами такое? – поинтересовался Марсель. Пострадавший осмотрел комнату, из его уст начали доноситься слова:

– Сэмюэль Броуди, местный рыбак. Думаю, Вам лучше усесться поудобнее (Марсель пододвинул небольшой табурет и устроился на нём). Вчера вечером милях в  пяти от береговой линии, возле нашего порта я вылавливал треску на старушке ORC-е. Клевало бодро, однако примерно через полтора часа произошло какое-то затишье. Леска находилась в воде, как вкопанная. Ни подергиваний, ни колебаний. Штиль сменился постепенно усиливающимся ветром. Небо над горизонтом затянулось мрачно-серыми грозовыми облаками, которые вскоре окутали весь небосвод.

Я уж собрался плыть обратно к берегу, но, посмотрев вдаль, заметил какой-то тёмный вихрь, тянущийся столбом от воды до самого неба. С каждым мгновением он становился всё больше, шире, мощнее. Через минуту он уже находился над берегом, унося с собой небольшие лодки, после чего направился к порту. Корабли не успели отчалить и стали жертвой всё усиливающейся воронки. Огромные нефтяные танкеры начали раскачиваться на волнах. Меньшие суда и вовсе взмывали, вращаясь, вверх. На них все еще находились люди, которые, осознав весь ужас, были уже обречены. Разлившаяся нефть наряду с оборванными проводами стала причиной пожара. Он охватил весь порт, стал подниматься ввысь по воронке. Невольно я превратился в свидетеля  этого ужасного зрелища, не способный ничего предпринять.

Уничтожив порт, вихрь двинулся на жилые районы. Здания полетели как карточные домики. Многотонные бетонные конструкции взмывали в воздух. Люди не успевали скрыться и в ужасе попадали в мясорубку, из которой им не суждено было выбраться. Ветер вырывал деревья с корнями. Был отчётливо слышен скрежет рвущегося металла.

Длился этот кошмар не больше пятнадцати минут. Город за это время был стерт с лица Земли, а смерч скрылся за горизонтом так же незаметно, как и появился. С неба падали целлофановые пакеты, бумага, письма, чья-то одежда, рисунки и другие тревожащие воображение предметы повседневной жизни людей. Возникшие вследствие этого явления ветер и волны долго носили меня по морю. Холодная вода захлестывала мою несчастную лодку. Через несколько часов меня, промокшего, выбросило на этот остров, хорошенько потрепав. Как только я оказался на суше, волна принесла с собой мою верную лодку. И, признаюсь, я еще легко отделался – во тьме она придавила лишь мои ноги. Я почувствовал сильную боль, от которой во весь голос закричал, но мои возгласы пропадали в буре. Хоть и с большим трудом, но мне удалось выбраться. Оставшимися силами я пытался доползти до какой-нибудь постройки, но от боли потерял сознание и остался один во тьме.

Выражение лица Марселя менялось во время рассказа. Поначалу он с интересом внимал всему происходящему, но затем его охватила тревога, лицо исказил страх. Марсель осознал, что после случившегося кошмара может наступить следующий. Теперь он уверен, что ждать провизию тщетно. В шкафу осталась последняя банка фасоли.

– Марсель Вуд, смотритель маяка. – ответил любезностью хозяин острова.

Была глубокая ночь. Марсель пожелал скорейшего выздоровления Сэмюэлю и, проверив работу маяка, отправился на боковую. Он долго лежал, ворочаясь в кровати, его бросало то в жар, то в холод от гнетущих мыслей. Он не знал, как объяснить сложившуюся ситуацию своему новому товарищу. И только через час ему, хоть и не без мучений, удалось уснуть. Воображение рисовало в голове его поистине тревожные картины.

Глава III

Наступило утро следующего дня. Проснулся Марсель куда раньше обычного. Ему вспомнились прошедшие события. Нужно проверить состояние Сэмюэля. Когда Марсель поднимался с кровати, в глазах у него потемнело, отчего он рухнул обратно на матрас. Пару секунд его зрение было погружено во тьму, что, впрочем, вскоре прошло. Его волновала проблема гораздо серьезней. Марсель почувствовал первые отголоски голода. Вчера он не поужинал и теперь все его нутро скручивалось, требуя пищи.

Окончательно проснувшись, Марсель направился к камину проведать больного. Сэмюэль находился в том же состоянии, что и прошедшей ночью – все еще дремал. Скрип старых досок под ногами Марселя прервал его чуткий сон. Из под одеяла показалось смугловатое лицо Сэмюэля – его глаза осматривали комнату. На несколько секунд в помещении нависло безмолвие.