С тобой мои мечты

Миллисент нерешительно села. Лицо графини просветлело от радости.

– Благодарю вас. Вы упомянули мою семью. Что ж, остальные мои дети считают, что, если со мной что-нибудь случится, Лайона следует поместить в дом для умалишенных. – Голубые глаза старой леди вспыхнули от гнева. – Лорд Эйтон не сумасшедший. Ему не место в Бедламе. Я не хочу, чтобы его связали и мучили, пускали ему кровь, промывали кишечник, накачивали опиумом и выставляли напоказ на потребу лондонской знати.

– Но ведь существуют и другие способы лечения. Каждый день появляются какие-то новые лекарства от самых различных болезней. Не может быть, чтобы лорду Эйтону нельзя было помочь!

Я испробовала все средства, потратила огромные деньги, но улучшение так и не наступило. Вот, к примеру, на прошлой неделе в «Газетт» было объявление мистера Пейна из «Ангела и короны», это во дворе собора Святого Павла. Там говорилось, что страдающие потерей памяти или забывчивостью за два шиллинга шесть пенсов могут приобрести чудодейственное снадобье, которое удивительным образом заставит их вспомнить всю свою жизнь до мельчайших подробностей. Я заставила Лайона принять это лекарство, пытаясь вызвать хоть какой-то отклик в его душе, но все тщетно. – Леди Эйтон безнадежно махнула рукой. – Я устала от шарлатанов, мошенников и шутов, которые с жаром расхваливают свои никчемные капли и порошки. Лайон не может ходить. Он даже не способен поднять правую руку. Так называемые доктора твердят, что у него какая-то необъяснимая болезнь. А у их собратьев из университета на все один ответ: отворить ему кровь да отворить ему кровь. Но это нисколько не помогает.

– Мне так жаль, миледи…

– Мне тоже. – Графиня испытующе взглянула наледи Уэнтуорт. – Но я не допущу, чтобы моего сына упрятали в сумасшедший дом. Хватит с меня этих клоунов с их навозным чаем, тушеными совами и толчеными червями! Сыта ими по горло.

– Да, вокруг так много шарлатанов, это правда. Но существуют ведь и почтенные, уважаемые доктора с хорошей репутацией.

– Да, это так. Но и уважаемые доктора, как вы их назвали, только ломают голову и беспомощно разводят руками. Единственное, что они советуют, так это давать моему сыну успокоительные.

– Зачем? Разве он ведет себя буйно?

– Конечно же, нет, – заверила Миллисент графиня. – Просто он страшно несчастен в Баронсфорде. Это фамильное имение Эйтонов, расположенное к юго-востоку от Эдинбурга. Там и произошел несчастный случай. Сказать по правде, он был настолько подавлен, что распорядился, чтобы вся унаследованная им собственность перешла в руки его брата Пирса, моего среднего сына. Это поспешное решение не принесло ничего хорошего. Пирс сейчас в отъезде, его нет в стране. В любом случае его совершенно не интересует фамильное состояние. Кроме того, Лайон – наследник титула, а это предполагает огромную ответственность. Множество людей смотрят на него как на образец и… – Графиня осеклась и нетерпеливо махнула рукой. – Баронсфорд не особенно меня сейчас волнует. Я упомянула о нем единственно для того, чтобы вы поняли, почему я хочу забрать Лайона оттуда. Мне нужно найти такое место для моего сына, где ничто не напоминало бы ему о прошлом, о том, чего он лишился.

Миллисент понемногу успокоилась. Рассудительность вернулась к ней. Теперь она понимала, что никто не может вынудить ее силой принять решение. Выбор остается за ней, но и последствия этого выбора могут обернуться против нее.

– Я все еще не понимаю, каким образом ваше предложение может помочь графу. Яне лекарь и вряд ли способна…

– Лайону необходимо уехать из Шотландии. Ему нужен дом и люди, которые смогли бы позаботиться о нем. Ни для кого не секрет, что после смерти вашего мужа вы сделали все, чтобы обеспечить тихую и спокойную жизнь тем, кого сквайр Уэнтуорт превратил в рабов. – Графиня немного помолчала и добавила: – Вы должны знать, что наше соглашение будет выгодным для вас не меньше, чем для моего сына.

Не дожидаясь ответа молодой женщины, леди Эйтон сделала знак своему поверенному. Тот передал Миллисент большой лист, напоминающий бухгалтерскую опись, которую обычно ведут банковские служащие.

– Дорогая, это опись всех неоплаченных счетов и долговых обязательств, которые оставил вам сквайр Уэнтуорт. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы собрать их все воедино. Возможно, кое-что мы все-таки упустили. На досуге ваш поверенный сможет внимательно ознакомиться с этим документом и при необходимости дополнить его. Как вы уже знаете, некоторые люди получают настоящее наслаждение, поведав миру о долгах своих ближних.

Миллисент взяла в руки документ и взглянула на цифры. Суммы долгов были огромны. Леди Уэнтуорт попыталась не показать, что ее душит отчаяние. В конце концов, она знала, что тонет, так какая теперь разница, насколько глубок омут. Миллисент передала бумагу сэру Оливеру.

– В чём именно заключается ваше предложение, леди Эйтон? – спросила она безжизненным голосом.

– Ваш брак будет простой формальностью. Речь идет о четком и простом деловом соглашении. Если условия вас устроят, то граф Эйтон переедет к вам в Мелбери-Холл. С ним вместе отправится его личный камердинер и еще несколько слуг. У нас теперь новый доктор. Он мог бы специально приезжать из Лондона и регулярно осматривать Лайона. Все, что требуется от вас, – это позаботиться о комнатах для них. В свою очередь, мой поверенный, мистер Мейтленд, полностью оплатит все ваши долги, как перечисленные в этом документе, так и те, о которых нам пока неизвестно. Вдобавок вам будет ежемесячно выплачиваться довольно щедрая сумма, достаточная, чтобы достойно содержать Мелбери-Холл. Тогда вы сможете и дальше заниматься благотворительностью.

От слов графини у Миллисент закружилась голова. Молодая женщина провела немало бессонных ночей, переживая из-за своих трат, раздумывая, как свести концы с концами. Последние полгода выдались особенно тяжелыми. Леди Эйтон предлагала возможность разом избавиться от тесных оков, в которые Миллисент попала из-за долгов мужа. Но не слишком ли дорогую цену придется ей заплатить? Мысль о новом замужестве казалась ей чудовищной.

– Как быть с нашей договоренностью, миледи, если граф Эйтон оправится от болезни?

– Боюсь, на это нет никакой надежды. Ни один доктор из тех, кто осматривал его в последнее время, не верит… – Графиня замолчала, пытаясь справиться с дрожью в голосе. – Никто из них не верит в возможность исцеления.

– И все же такое может случиться.

– Завидую вашему оптимизму.

– Я прошу специально оговорить в нашем соглашении, что в случае выздоровления граф не станет препятствовать разводу.

Графиня взглянула на своего поверенного. Сэр Ричард коротко кивнул, поднимаясь со стула.

– Учитывая характер вашего супружества и нынешнее состояние здоровья графа, легко можно будет получить развод или признать брак недействительным.

Миллисент поняла, что зашла слишком далеко. Она уже взвешивала все «за» и «против», но преимущества этого предложения все-таки перевешивали недостатки.

– Что-нибудь еще? Может быть, вас что-то беспокоит? Есть невыясненные вопросы?

Вопрос графини заставил Миллисент настороженно прищуриться.

– Да, миледи. Почему именно я? Ведь вы меня совсем не знаете. Почему же вы выбрали меня?

– Мы остановили свой выбор на вас не случайно. Я изложила поверенному все свои требования и поставила перед ним нелегкую задачу. Мой стряпчий провел весьма серьезное исследование. Должна сказать, что ваша история, незапятнанная репутация и доброе имя в сочетании со сведениями о бедственном финансовом положении, которые сумел собрать сэр Ричард, склонили чашу весов в вашу пользу. Вы – наилучшая кандидатура. – Графиня одобрительно кивнула. – Надеюсь, вы не обиделись, что моим людям пришлось покопаться в вашем прошлом и сунуть нос в ваши нынешние дела. Они хорошо сделали свою работу. Теперь я почти все про вас знаю, леди Уэнтуорт.

Миллисент недоуменно подняла брови. Она всегда вела очень замкнутую жизнь. Ей казалось невероятным, что кому-то удалось так много о ней выяснить.

– Мне странно это слышать, миледи. Не могли бы вы назвать какой-нибудь факт из моей жизни, о котором узнали из уст ваших людей?

– Что ж, если вам так хочется. Вас зовут Миллисент Грегори Уэнтуорт, вам двадцать девять лет. Овдовели полтора года назад. Брак с Уэнтуортом был устроен вашей семьей.

– Подобные сведения легко собрать. Они не говорят ничего о характере человека.

– Это верно. Я подумала об этом, встретившись с вами сегодня. Если не считать редких и коротких визитов, как, например, во время нынешней поездки в Лондон, вы почти не встречаетесь со своими родственниками. О, я нисколько вас не осуждаю. Вашу семью составляют две старшие сестры и дядя, которому вы не доверяете с тех пор, как он выдал вас замуж за сквайра Уэнтуорта, даже не потрудившись навести справки о характере этого человека. – Старая графиня тщательно разгладила складки пледа у себя на коленях. – Члены вашей семьи почти не поддерживают отношений друг с другом. За пять лет супружества вы ни разу не поделились с родными, не пожаловались на жестокое обращение мужа, которое вам приходилось терпеть. У вас очень мало близких друзей. Гордость не позволяет вам обращаться за помощью, даже когда вы находитесь в отчаянном положении. Что еще? Ах да, вы дали свободу своим рабам…

– Рабам моего покойного мужа.

– Ну конечно. Вы изо всех сил пытались исправить причиненное им зло, поэтому и оказались на грани банкротства. Вас разрывают на части кредиторы. – Леди Эйтон вгляделась в лицо молодой женщины. – Что касается самых обыденных вещей, вас вполне устраивает скромная, непритязательная внешность, ведь вы определенно не интересуетесь модой. Как ни странно, вы никогда не были любительницей светских развлечений, а овдовев, нашли убежище в своем загородном имении, Мелбери-Холле, в Хартфордшире.

– Оставаясь вдали от Лондона, я ничего не потеряла, миледи.

– Совершенно верно. И я нахожу ваш образ мыслей чрезвычайно удобным для себя. Вы не станете скучать по балам, званым вечерам и другим лондонским соблазнам, не будете осыпать упреками своего мужа за то, что он не сопровождает вас в Лондон, Бат или еще какое-нибудь модное местечко, по которому сходит с ума вся наша знать. К тому же вы привлекательная женщина, наделенная редким даром сострадания. Вы почувствовали, наконец, вкус к независимости. Но чтобы ее получить, не лучше ли воспользоваться защитой, которую даст вам имя нового мужа? Благодаря этому браку вы заставите всех волков трусливо поджать хвосты.

Миллисент терзали противоречивые чувства. Она действительно нуждалась в мужском покровительстве, чтобы устроить свои дела. Она уже столкнулась с тем, как, оказывается, трудно, почти невозможно, найти хорошего управляющего, чтобы следить за Мелбери-Холлом. Даже для того, чтобы принять участие в торгах, не вызвав публичного скандала, нужен мужчина-сопровождающий. Как же иначе? Ведь в глазах общественного мнения мужчины намного умнее женщин.

Леди Уэнтуорт попыталась привести в порядок свои мысли. Невольно на память пришла история ее лучшей подруги Ребекки, которая десять лет прожила в Филадельфии. Этой молодой женщине пришлось представиться вымышленным именем и придумать себе несуществующего мужа, мистера Форда, чтобы спокойно устроиться в городе вместе с ребенком.

– Так что вы думаете о моем предложении, леди Уэнтуорт?

Миллисент призвала на помощь все свое мужество и смело спросила:

– Но к чему такая спешка? Почему так важно, чтобы брак был заключен именно сегодня?

– Вы же обычно не покидаете Мелбери-Холл больше чем на день, ну на два. Полагаю, вы собираетесь вернуться туда завтра утром.

– Да.

– Если к этому добавить мрачные прогнозы моих докторов насчет восходов и закатов, которые мне, возможно, не суждено больше увидеть, получается, что я не могу себе позволить искушать судьбу и ждать. Слишком уж многое поставлено на карту.

– А что думает его светлость о ваших грандиозных планах?

Леди Эйтон глубоко вздохнула и опустила голову.