Запредельный накал страсти

– Я не могу. Я просто… я просто выгнала его. Он подумает, что я взбалмошная особа.

– Вы должны позвать его обратно, Габриэлла.

Когда Лючия говорила таким тоном, не было смысла спорить.

– Я ему не доверяю. Я не хочу, чтобы он расстроил тебя.

– Мне нужно знать, кто он. Мне нужно знать, почему он спрашивал о картине. Это важно.

В ее голосе появились стальные нотки.

– Конечно, бабушка. Я схожу за ним.

– Ради бога, девочка, обуйся.

Габриэлла кивнула, повернувшись и выскочив из комнаты, направляясь по коридору в свою спальню. Она нашла пару тканевых туфель, затем подошла к входной двери. Дверь была надежно закрыта, посетителя нигде не было видно.

Она открыла дверь и направилась вниз по мощеной дорожке одного из садов.

Бабушка велела привести гостя на аудиенцию, и будь она проклята, если разочарует ее.

Королева очень много значила для Габриэллы. Родители предпочли разгульную жизнь воспитанию детей. Ее братья были намного старше ее, так что она едва могла вспомнить то время, когда они жили вместе в одном доме. Как только Габриэлла стала достаточно взрослой, чтобы иметь право голоса, она попросилась уехать на Асеену, чтобы жить вместе с королевой Лючией.

Пожилая женщина значила для нее больше матери.

Она осмотрелась, но гостя нигде не было. Конечно, он ушел.

Габриэлла пошла дальше, вниз по ухоженной аллее, повернула налево после первой изгороди и влетела прямо в широкую спину недавнего знакомого.

Она отпрыгнула назад, как только он повернулся к ней лицом. Он показался ей еще более привлекательным, еще более притягательным.

– Ну, я вижу, вы воспользовались моим предложением осмотреть сад.

Мужчина поправил галстук, и это действие приковало внимание Габриэллы к его рукам. Они были очень большие… мужественные.

– Нет. Я прятался. Я думал, что останусь тут и буду добиваться аудиенции у твоей бабушки позже.

– Это довольно подло.

– Подлость – не то качество, с которым я себя ассоциирую. Настойчивость, я бы так его назвал.

– Так получилось, что моя бабушка хочет с вами поговорить.

– О, – сказал мужчина, медленно растягивая губы в улыбке. – Значит, ваша власть не распространяется на желания бабушки, не так ли?

– Я пыталась защитить ее. Само собой, вы не можете винить меня за это.

– Уверен, что могу. Я могу винить вас за все, за что захочу.

Габриэлла посмотрела на мужчину с подозрением. Нельзя было точно сказать, дразнил ли он ее.

– Вам следовало бы быть более тактичным.

– Хорошо, я постараюсь поработать над своим поведением.

– Будьте так любезны, сделайте это, я буду вам очень благодарна.

– Рад услужить.

Они пошли сквозь дворцовые сады обратно в усадьбу. Габриэлла все это время пыталась понять, о чем он думает. Выражение его лица казалось отсутствующим. Залы особняка на Асеене были наполнены великолепными классическими произведениями. Картины, вазы, скульптуры.

Габриэлла предположила, что так бывает при общении с очень богатыми людьми. Их трудно чем-то удивить.

Она выросла в роскоши, но никогда не принимала богатство как само собой разумеющееся. В мире всегда можно найти красоту. Вот почему она любила искусство. Вот почему она любила историю.

Габриэлле было непонятно равнодушие гостя.

Наверное, он такой же, как и его родители, искатели удовольствий, которые никогда не бывают удовлетворены тем, что имеют. Габриэлле же требовалось немного для того, чтобы не скучать. Удобная, со вкусом обставленная комната, хорошая книга. И прекрасное произведение искусства. Она ценила малые, нешумные удовольствия.

Ей было жаль тех, кто этого не понимал.

– Она здесь, – сказала Габриэлла, останавливаясь в дверях.

Мужчина удивленно поднял брови.

– Чего же вы ждете? Вы собираетесь меня ей представить?

– Мне очень жаль, я знаю, что вы сообщили свое имя слуге, который впустил вас, но я, кажется, забыла его.

Она солгала. Его имя – Алессандро, она помнила. Но ей не хотелось дать ему повод догадаться, что он занимал все ее мысли.

– Алекс, – сказал он.

– А фамилии нет? – съязвила она.

– Ди Сионе.

– Эта фамилия знакома королеве?

Он пожал плечами:

– Если она следит за сплетнями об американских бизнесменах. Мой дед сделал себе имя в Штатах и за рубежом; ни я, ни мои братья и сестры не замечены ни в чем сомнительном. Но я не уверен, что наша фамилия известна членам королевской семьи.

– Почему ваш дед так интересуется живописью? – спросила Габриэлла.

– Он коллекционер.

Габриэлла раздраженно вздохнула: