У меня были сумасшедшие предложения.
Ответов не было.
Тогда решил сам: не бояться.
Раскрыл книгу на иврите «Мой Израиль».
На титульном листе надписал на иврите:
«Благословен Барух! (Гольдштейн)
Большевику Рабину,
который начал войну против еврейского народа,
который продолжает дела евсекции.
Если не отказываешься от угрожающих и страшных своих дел,
будь ты проклят.
Подпись:
член "Ках" (не был членом),
член "Кахане хай" (не был членом),
член всех террористических организаций
против правительства террора.
15.3.1994».
И отправил.
А фотографию надписи отправил в газеты.
И выехал с семьёй к Хермону.
На подъезде к Кирьят-Шмона остановил полицейский офицер. Проверка документов.
Постов здесь никогда не было.
Офицер и я улыбались друг другу, как давние знакомые.
Не поздним вечером все мои уже спали, устав от свежего воздуха. В доме погасли огни. Я сидел на террасе в темноте.
От внутренней дороги деревни повернули к дому две яркие фары. Остановились на значительном расстоянии, освещая дом. Это был захлам.
Нескладный милуимник с берданкой за спиной под светом фар пошёл к дому. Остановился возле моей машины. Наверное, уверился в её номере. И пошёл обратно.
Захлам развернулся, снова стало темно.
Было не поздно, но свежий воздух усыплял.
24. Второе проклятие страху
Шло время, и я забыл проклятие.
Кто я?
И что мои слова?
Кричала душа.
Авигдор пригласил к дому Рабина в центре Иерусалима накануне Йом Кипур.
Он появился с Торой, обнимал её руками.
Было время молитвы.
С трудом был миньян.
У полицейских миньян был.
И у прессы миньян был.
Подлетела машина, из неё выскочила бойкая бабёнка.
Подошла, как бы случайно оказалась рядом.
Затараторила, улыбаясь во все камеры сразу.
Чекистка для промывания мозгов.
Видел её на другой демонстрации, где она скучала в сторонке, но пресса не появилась, и она смылась.
Время молитвы истекало. Быстро начали молиться.
«Шайка Пульса Денура» – назовёт молившихся Амос Оз после убийства Рабина.
До убийства он был неверующий.
Нет чтобы посмеяться над ненавистными мракобесами, как положено сермяжному неверующему: «Что могут эти ничтожества и их придуманный Б-г?!» (Б-же упаси! – М.Б.)
Но вдруг увидел не мракобесов, а убийц.
А значит, увидел и Б-га Всесильного.