Покушение

22. Полугодовщину покушения провёл в тихом кругу бумаг

6.7.2003, время 18:25. Покушение.

6.7.2003, сразу после покушения. Полицейский участок на Русской площадке, отделение жалоб населения, комната ожидания для посетителей, пятеро полицейских развалились на диванчиках, отдыхают, скучно.

Почти всех знаю. Знают и меня.

Я их явно развлекаю.

– Вот именно, Бабель, – тычет в меня пальчиком хорошенькая полицейская. Она приставляет пальчик к виску, хмурит личико. Кому не лень – улыбаются. – Вот именно эта деталь, что тихо, как на кладбище, – подозрительная.

По очереди или вместе они смеются надо мной ещё несколько минут. Их скука не проходит.

И принимать жалобу о покушении не хотят.

Еду домой.

Но в двенадцать ночи звоню по один-ноль-ноль. Сообщаю дежурному о покушении и о непринятии жалобы. Говорит: приезжай, примут.

Еду.

А там – самая работа. Комната ожидания забита приведёнными в наручниках и наножниках. Затерялся среди приведённых и оперативников. До меня никому нет дела.

Под утро уехал ни с чем.

На дорогу один сердобольный оперативник спросил:

– Ты откуда?

– Из Рамота.

– Езжай туда – примут, – посоветовал он.

7.7.2003. Полицейский участок в Рамоте.

Сижу напротив следователя и, когда он не дремлет, – рассказываю; а когда он дремлет, – молчу. Временами он бодро встряхивается, повторяет мои последние слова, смотрит на меня удивлённо и снова дремлет.

Возможно, у него метод такой, а наверное – недосыпает.

Даёт дельный совет, как мне кажется: написать письмо и подать ему.

8.7.2003. Подаю ему мою жалобу полиции и прикладываю книгу «Прощай, Израиль… или Последняя утопия».

Выясняется, что он просил совсем другое письмо – жалобу на полицейских, которые не приняли мою жалобу. Пишу жалобу на месте. Обе бумаги и книгу он оставляет на своём столе.

В дальнейшем уточнил жалобу полиции и 31.7.2003 передал ему. Моя книга лежала на его столе.

8.7.2003. Разослал жалобу полиции кому только посчитал нужным.

Никакая газета не напечатала.

Никакое радио не сообщило.

Никакое теле не показало.

Никакая общественная организация не ответила.

Ответ из министерства полиции от 14.7.2003: «В вашем письме подозрения о "тайной полиции государства Израиль", которая хочет вас уничтожить. Если ваша жалоба существенная, обратитесь в ближайший по месту жительства полицейский участок».

13.7.2003. Разослал «Обращение к руководителям государства»: президенту, премьеру, председателю кнессета и министру полиции.

Ответ президента от 20.7.2003: «Уведомляем вас, что копию вашего письма направили ответственным организациям, чтобы ответили вам, а копию направили нам. Мы надеемся, что их ответ не замедлит себя ждать. Пользуемся случаем пожелать вам здоровья и всего хорошего».

20.7.2003 полиция изменила своё решение: «Дело передано назначенному для этого офицеру по жалобам общественности Иерусалимского района. В его обязанности ответить».

Независимо от благоприятного ответа полиции, я поблагодарил президента за тёплое письмо.

Ответ госконтролёра от 9.7.2003: «Если вы не получите ответа из учреждения, в которое обратились, в течение приемлемого срока или ответ не удовлетворит вас, можете снова обратиться в отдел жалоб населения, который проверит, есть ли надобность устроить разбирательство по делу».

24.9.2003 послал письмо министру внутренних дел и копию руководителям государства: «6.7.2003 было покушение государства на меня. Я требую освободить меня от гражданства преступного государства».

Ответ президента от 7.10.2003: «После получения вашего первого письма мы обратились в ответственные организации выяснить возможность помочь вам, но, к сожалению, еще не получили ответа. Мы посылаем им напоминание в надежде, что их ответ не замедлит себя ждать. Как только получим ответ – напишем вам».

Известный адвокат бесплатно объяснил мне, что могут не отвечать годами, а затем отписаться.

Мой домысел о покушении он не отвергал.

Налил полстакана красного вина.

Собственное производство.

Без сахара и без воды.

Лехаим! К жизни!

23. Первое проклятие страху

Весной 1994 средства связи пугали.

Появились дикторы с голосами и лицами прокуроров, которые обвиняли и требовали признаться в совершении преступлений.

Прежние дикторы не отставали от новых.

Передача новостей походила на судебное заседание.

Кто хотел бояться, разбегались и прятались.

Я позвонил нескольким преследуемым организациям и лицам.