Эскадра

И Жан-Клод Дюпон бежал.

Когда он вывалился, иначе не скажешь, на очередную поляну, он не сразу не поверил своим глазам. Попросту вначале он и вовсе ничего не видел. Но когда увидел… Возле поваленного бурей дерева из камней было сложено кострище, где трепетал веселый огонек. Над огоньком висел небольшой закопченный котел, а на поваленном дереве сидел… Ну вот просто какой-то мужик. Одет он был, как… Вот вы знаете, как одеваются "трек-туристы", отправляющиеся в поход в предгорья Непала, Алтая или Альп? Вот как-то так. И на Земле он бы выглядел совершенно естественно. Как и на Кассилии или, скажем, Дархане. Но на Фриде?! Когда по проклятущим джунглям бежит собственно Жан-Клод, а за ним, топоча как слоны и ничуть не скрываясь, полсотни преследователей?!

– Ебать. – сказал Жан-Клод, – Чувак, ты вообще кто?

– Хиппи волосатый, тусуюсь вот, – ответствовал мужик, сверкая своим лысым черепом черепом, – А вообще-то меня зовут Джорэм.

– А меня Жан-Клод…

– Ну вот и познакомились. Ты же с Земли? Тогда, считай, соседи – в том смысле, что рукав Галактики у нас один и тот же. Садись рядом, отдышись, я как раз собрался чайку заварить.

Жан-Клод, двигаясь как сомнабула, опустил свою многострадальную задницу на поваленный ствол рядом с Джорэмом и вдруг ощутил острое, почти болезненное, чувство безопасности. Возникшей вдруг и моментально – почему, наверно, и ощущение было столь ярким.

– Джорэм, – сказал он, – Вообще-то за мной тут гналось с полсотни местных ушлепков.

– А, эти! Так они и сейчас за тобой пытаются гнаться. Точнее, тебя искать. Только видишь ли, вот беда: делают они это на один-единственный квант времени назад. Вот раньше они существовали в одном с нами времени, а теперь – нихрена. И, естественно, могут искать что тебя, что меня до полнейшего посинения.

– Так. Момент. Не понимаю.

– Зато я понимаю, – засмеялся Джорэм, – Когда человеку, так сказать, является сказочный персонаж, этот человек как правило охреневает – что произошло и с тобой. Несмотря на то, что ситуация-то вполне будничная, просто чуть менее вероятная, чем то, что ранее случалось в твоей жизни. Вот, попей чаю! Он у меня вполне традиционный, без "изысков", уверен, и на Земле пьют такой же!

Чай у Джорэма и правда был почти такой же, как заваривала бабушка Жан-Клода. Он даже успокоился, отхлебнув из кружки. Ну просто потому, что тот, кто заваривает и пьет "бабкин" чай, не может быть кем-то уж вконец сверхъестественным. Но, тем не менее, он спросил:

– Джорэм, ты тот самый Властелин Времени?

Джорэм опять засмеялся.

– Ты прав и неправ одновременно, дружище. Насмотрелся анимэ, наверно? Понимаешь – ну то есть я уверен, что не понимаешь, на самом-то деле, но со временем, надеюсь, поймешь – я вероятностный маг. Если есть хоть малейшая, исчезающая вероятность какого-то события – я могу, если сил хватит, конечно, превратить ее в стопроцентную. Вот скажи мне, доказано ли однозначно, что "операции со временем" полностью невозможны?

– Я читал об этом… Вроде как невозможны, но уверенности нет.

– Вот. Уверенности – нет. А значит – есть вероятность. Для обычного человека она настолько мала, что ее и в расчет принимать не стоит. А вот для меня…

– То есть ты можешь сделать абсолютной сколь угодно маленькую вероятность?

– Да, могу.

– Но тогда это значит…

Жан-Клод надолго замолчал. Но потом все-таки продолжил:

– Но тогда это значит, что ты – по сути бог.

– По сути – да. Если тебе это доставит удовольствие, ты в данный момент разговариваешь с богом. Но на самом деле… Понимаешь, чувак, настоящий Бог – это тот парень, который создал эту вселенную. Он трудился, ошибался, лепил горбуху, а потом судорожно ее исправлял… Он все это сделал. Да, потом свалил куда-то в туман. Но кто знает – быть может, он отправился не водку пьянствовать, а творить новые вселенные? Я, например, не в курсе. А сам я могу тут наворотить такого, что… Ну, что не ебаться просто. Но – не наворачиваю. И знаешь почему? По-моему, просто невместно и вообще против всех правил респекта серьезно вмешиваться в охренительную самодействующую, саморазвивающуюся систему, созданную ни разу не тобой. Я преклоняюсь перед талантом этого парня и попросту не хочу повредить, а то и вовсе разрушить то, что он создавал с такой любовью и таким мастерством.

– Но можешь?

– Могу. Запросто. Но, понимаешь ли, попросту не хочу.

– И это говорит мне, что кое в чем ошибся теперь уже именно ты!

– Я? Жан-Клод, тебе нет и сорока, а я уже перешагнул рубеж сорока, прости, тысяч…

– Как там говорят русские? "Из ума выжил, а ума не нажил"! Джорэм, ты – Бог. По одной-единственной причине: возможности, сколь угодно широкие, не делают Богом. Но вот сознательное решение их НЕ применять… И кстати, можно я выпью еще чаю, а в свой "грешный мир" – ну или на квант времени обратно – вернусь чуть позже?

– Чаю – сколько угодно! И, кстати, у меня есть еще и бочонок коньяка – небольшой, но нам должно хватить. А насчет "обратно"… Я ведь знаю твое прошлое – так скажу тебе словами твоего покойного друга: ты, конечно, запросто сможешь выполнить задание института и получить причитающийся гонорар. Но, в общем-то, и только. А в качестве альтернативы – можно поучиться вероятностной магии, вдруг получится? Новый челлендж для тебя, возможный помощник для меня…

– Ты предлагаешь мне уволиться, даже не получив платы?

– Да. Именно это я тебе и предлагаю. Увидишь, что будет.

2.

Криг Бени, самый умелый и удачливый охотник клана Кригов, проснулся в своем походном шалаше как от какого-то толчка. Он ушел далеко от селения, выслеживая пятнистого фаплапа, но что такое ночевки в джунглях или на каменистых предгорьях для опытного охотника? Отдых, да и только! А вот шкура фаплапа, брошенная на пол хижины, должна была понравиться Саллах – младшей жене Бени, недавно взятой им из какого-то захудалого рода. Ей было всего десять, и она еще не бросила свою первую кровь, а потому Бени не спешил. Но мечтал о том, что время придет и он наконец-то насадит Саллах на свой уд, услышит крик боли, увидит страх в глазах остальных жен – он всегда в подобные моменты заставлял их смотреть… Хорошо! Но вот этим утром хорошо почему-то не было.

Охотник всегда знает, чувствует, что ли, когда доведенный до крайности, часто подраненый зверь решает драться за свою жизнь до конца. Как тот же фаплап, что может перестать убегать, запутать следы, скрыться в кустах и выпустить немаленькие когти. Вот тут – необходимо все твое мастерство, чтобы из охотника самому не стать объектом охоты, а такое зачастую случалось, хоть и не в клане Кригов, по крайней мере, последнее время. Умелые, опытные, сильные мужчины "возвращались" с охоты в виде объедков, а то и в виде кланового амулета, найденного в дерьме какого-нибудь хищника… И вот этим ни разу не добрым утром дар предчувствия Крига Бени не нашептывал и даже не кричал – он выл во всю глотку, будучи, тем не менее, совершенно неспособным сообщить, а в чем же, собственно, состоит опасность.

Почему-то вспомнилось такое же солнечное утро три дня назад, когда над селением появилось странное летающее создание, оснащенное с четырех сторон чем-то вроде быстро вращающихся бумерангов. Зависнув в воздухе, создание вдруг… Заговорило на человечьем языке! "Жители планеты!" – сказало оно – "Вы убили несколько десятков наших ученых, мирных исследователей. Мы не собираемся выяснять, кто именно это сделал: ведь если сама ваша культура позволяет умертвить безоружного, убить пришедшего с миром и не нанесшего никакого вреда – значит, вся эта культура полное дерьмо и жизнь ее носителей не значит для нас, извините, нихуя. Вы будете наказаны по древнему закону нашей родины, который гласит – око за око, зуб за зуб. И если после наказания среди вас еще останутся любители убивать безоружных – лучше бы остальным самим придушить таких придурков. Потому что…"

Что там еще хотело сказать создание – осталось неизвестным, поскольку Стриг Элли, великолепный пращник, раскрутил свой снаряд и запулил в "летающую говорилку" камень. Создание замолчало, развалилось на две половинки и упало на землю. Жители селения, впрочем, еще долго не решались подойти к останкам странной твари, пусть и явно мертвой, ведь по ним с треском скакали мелкие молнии – такие же, как бывают в грозу, просто невероятно маленькие. Но – кто его знает, может они и не опасны, а что если они еще просто не выросли? Или того хуже, если их потревожить, то на выручку явятся молнии взрослые? А уж что те могут натворить, никому объяснять было не надо.

В конце концов молнии пропали, и лучшие охотники, включая, конечно, и Бени, попытались разделать тушку. Но быстро убедились, что вся требуха этого странного зверька – твердая, и есть там нечего. Единственной стоящей находкой был красивый полупрозрачный кристалл, намного красивее, чем те, что иногда находили в каменных россыпях предгорий. Но его незамедлительно забрал шаман, назвав "магическим амулетом". Обидно. Но кто в своем уме станет спорить с шаманом?! У него и рук-то три, а не две, как обычно у людей, это если не упоминать про все остальное, начиная с дружбы с духами предков…

Но сейчас даже и этот курьезный случай начинал в воспоминаниях Крига Бени приобретать какой-то зловещий оттенок. И эти полосы на небе… Они появились вдруг. Тонкие, белые, как бы облачные – но очень тонкие! – полосы, возникнув просто ниоткуда, протянулись вертикально от неба к земле, на глазах удлинняясь. Верхняя их часть постепенно расплывалась, но вот нижняя выглядела быстрой, острой и… Хищной? Стрелы? Стрелы богов? Никто никогда не говорил, что небесные боги могут пускать стрелы, но если бы могли – это бы, наверно, выглядело именно так. Бени похолодел. Ведь там, за сопками, там, куда нацелены стрелы богов, как раз находится его селение. Непроизвольно он посмотрел в эту сторону – и тут же об этом пожалел. Потому что его ударил свет. Именно так – ударил. Раньше ему бы в голову не пришло, что свет, радостный животворящий свет может… Бить. Не освещать, не ослеплять даже – бить, как бьет копытом взбесившийся мороп. Стояла тихая, безветренная погода, и ничего не изменилось, кроме этого света. Но вот он – бил,  и бил сильно, по глазам, лицу, всему телу. И лишь спустя несколько секунд раздался невероятный по громкости треск – как будто рвут новую материю, только рвут ее боги, а материя толщиной со старое дерево. Земля ощутимо вздрогнула. И тут Бени побежал.

Его переполняли страшные, очень страшные предчувствия. Он не понимал, что только что увидел – зато догадывался, что если ЭТО случилось в его селении, там вряд ли кто-то остался в живых – и теперь ему, случайно избежавшему общей судьбы, придется скорее всего хоронить всех своих соседей. И своих жен. И маленькую Саллах, да. Но взобравшись на последний пригорок, он не поверил своим глазам. Селения не было. Да что там, не было и окружавших его джунглей. И реки, на берегу которой стояли хижины. До самого горизонта простиралась ровная, блестящая и явно очень горячая поверхность. Слышалось какое-то потрескивание. И внезапно пришло понимание. "Око за око, зуб за зуб…" – подумал бывший охотник бывшего клана Криг Бени, – "Мы думали, что убиваем слабаков, мы глумились над ними и мучали их, а оказалось, что мы подергали за хвосты самих богов… И вот их ответ. И ничего уже нельзя изменить. Как там говорил шаман? Глава же всех богов – звездорожденый молниеносец Сердун, от плевка которого плавятся горы… Мы смеялись, мы не верили. А он вот взял – и плюнул."

А тяжелый рейдер ВКС Аргентины "Адмирал Бельграно" готовился сходить с орбиты Фриды. Его присутствие требовалось еще во многих, очень многих местах негостеприимной галактики. И он был готов и дальше "нести бремя белых" – даже несмотря на то, что все члены его экипажа во главе с капитаном Энрике Кортасаром были отчасти индейцами, Аргентина ведь, не Испания, хотя и там…

***

Капитан Энрике Кортасар размышлял. Размышлял о том, что на дух не переносил отправлять десантные группы на поверхность – и каждый раз, когда это приходилось делать, волновался, нервничал и злился. Да и правда что: приятно и комфортно болтаться на низкой орбите, "чуть выше неба", то есть там, где по мнению большинства дикарей-аборигенов обитают боги. И расслабленно строить из себя этого самого бога – как правило, сильно недовольного жизнью и склонного карать. Плазменные заряды не оставляют после себя остаточной радиации, но вот эффект от них… Конечно, развитая система ПВО может сбить часть еще на подлете, а добротный бункер защитит при везении и от прямого попадания – но это мы о высокотехнологичных мирах, а тут… На окраинах галактики с технологиями было, прямо скажем, не очень. Что давало Кортасару все шансы всласть поиграть в бога-громовержца, и игра эта ему нравилась. Но вот посылать людей? Честных парней, товарищей, друзей, с которыми вместе уже лет десять? Эти игры Энрике, напротив, вовсе не любил.

Однако десантный отряд – десятеро "спецов" – в настоящий момент находился на поверхности Акбара. А все потому, что один из "нюхачей" заявил, что часть из без вести пропавших здесь (а пропадали они попросту везде!) ученых, вероятнее всего, еще жива.

Это меняло все дело.

"Нюхачи"… В старые времена их бы – причем "без натяжки" – назвали бы колдунами. Впрочем, в старые времена их без той же "натяжки" могли запросто сжечь на костре… Ну да это дело прошлое. Ныне же люди, способные "ощутить ауру жизни", да еще и выборочно (то есть какую-то конкретную ауру, а не "вообще"), да еще и на очень солидном расстоянии, были уважаемыми специалистами, привечаемыми как коммерсантами, так и государственными структурами. В экипаже Энрике главой "нюхачей" был, кстати, его собственный старпом Имрын Лелекай – блестящий офицер и непревзойденный специалист по рельсовым орудийным системам, но при этом не просто чистокровный чукча, но и потомственный шаман в каком-то там двадцатом, если не больше, поколении, в небоевой обстановке даже на мостик заявляющийся в кухлянке вместо уставного пауэрсьюта – что ему прощалось, ибо очень, ну вот просто ОЧЕНЬ положительно влияло на эмоциональное состояние всего остального экипажа.

В который уже раз Энрике повернулся к верному помощнику и спросил: "Имрын, там точно живые?"

– Живые. Наши. Кто именно – сказать не могу, но наши, не местные. Точно. Да чорт тебя возьми, Энрике, ты же не сомневаешься, что нагель – это скорее гвоздь, а ягель – это скорее мох? Вот и я не сомневаюсь. Успокойся уже. Парней мы послали не зря.

– Как знать, дружище, как знать…

На душе у капитана было неспокойно.

И, как выяснилось, неспроста. Очередной сеанс связи десантная группа пропустила. А потом и еще один, и еще. Экипаж стоял на ушах. Тут, видите ли, надо понимать, что такое флотский ОСНАЗ – в том числе и аргентинский. Это защищающие практически от всего, включая близкий взрыв тактического ядерного заряда, пауэрсьюты с функцией локальной левитации. Это рэйлганы с плазменным подствольником, позволяющие помножить на ноль немаленький поселок городского типа силами одного солдата – причем на ноль будет помножено не только население, но и собственно сам поселок с несколькими квадратными километрами "площадей" вокруг. Это универсальные аптечки, автоматически и моментально лечащие всё, включая многие формы старой-доброй смерти. Но главное – это люди, тренированные так, что даже при отсутствии всего вышеперечисленного они, тем не менее, спокойно выполнят задачу и даже не вспотеют… Если искать исторические аналоги, то "десантная десятка" рейдера "Адмирал Бельграно" по боевой эффективности соответствовала полноценной группе армий века двадцатого и армии одной, но полностью укомплектованной и со всеми средствами усиления – двадцать первого. А по способности к выживанию их еще и превосходила. И вот – "пропала с радаров". Исчезла. Испарилась. На заштатной, низкотехнологичной планете.