Ожог колдуньи

Да, так всё и началось.

Что началось? Сама не знала,

Но те глаза, лицо, улыбка, юмор,

Во что бы то ни стало

Нужны мне были, вот и всё.

Потом был снова день и снова

Друзья и встречи, чудный спор.

Ты для меня был чем-то новым,

Я для тебя – особый разговор…

Передо мной дверь комнаты твоей,

А на висках две жилки бьются.

Душа кричит: «Как поступить?

Переступить или вернуться?»

И решено: ПЕРЕСТУПИТЬ…

Уже я знала, что твоя рука

На раздевание легла,

Что ты любовной тайной не владеешь,

А сердце мне кричало: «Ты не смеешь!»

Жизнь закрутила в лабиринт

Судьбу мою, смешав её с судьбой твоею.

Мне не забыть тебя и глаз твоих,

Про большее сказать не смею.

Дочитав до конца, Александр налил рюмку водки, залпом выпил. Перед глазами вновь поплыли картины прошлого.

…Их встреча с Мариной состоялась через две недели после знакомства, в тот день, о котором они договорились заранее, попрощавшись на станции. Долго бродили по пустынному парку, присаживались на скамейку под липой, беседовали. Марина рассказывала, как устроилась на работу, как её приняли в коллективе, как живется в общежитии. В конце встречи Александр отважился поцеловать девушку. Привлёк её к себе, но тут же почувствовал, как Марина напряглась, уперлась руками ему в грудь и поспешно отстранилась.

– Не надо, Серёжа, – тихо выговорила она. – Не быть нам вместе. Между нами столько горя, причинённого моим братом, что его не смыть никогда.

– О чём ты говоришь, Марина? – запротестовал Александр. – Причём здесь твой брат? Стоит ли вспоминать то, что осталось позади?

– Моя тётя говорила: жизнь длинна, и по ней пройти не просто. Как просёлочная дорога не бывает без колдобин и грязи, так и жизнь не обходится без беды и печали. И чтобы не упасть – нужно смотреть себе под ноги, а не пялиться на небеса.

– Это ты к чему? – спросил Александр.

– К тому, Серёжа, как быстро закружится карусель, когда твои родители узнают, чья я родственница. Остановить эту круговерть у нас с тобой не получится. В упрёках да сомнениях сотрётся твоё чувство ко мне, и вместо него появится вражда.

– Мы не скажем, что ты сестра разбойника, погубившего их дочь и мою сестру.

– Скрывать? Лгать? Прости, Серёжа, но я так не смогу. Уж лучше не встречаться нам, чтобы потом не страдать и не мучиться.

– Марина, это будет жестоко с твоей стороны. Ведь я… я влюбился в тебя с первого взгляда. – Александр покраснел от смущения. – Я так ждал тебя, девушку моей мечты, видел во снах задолго до нашей встречи, и вот, наконец, дождался. Поверь, мы должны быть вместе, чтобы не случилось. Без тебя я не представляю себе дальнейшей жизни.

– Ты всё это придумал, Серёжа. Выкинь из головы и постарайся забыть. Ты сильный, и у тебя всё получится.

Александр не нашёл слов, чтобы возразить. В полном молчании они добрели до общежития.

– Прощай, Серёжа, – сказала Марина. – Ты очень хороший парень, но мы с тобой не будем больше встречаться. Я так решила.

– Прощай, – ответил Александр виноватым голосом и протянул руку. – Всегда буду помнить твой голос, как прекрасную музыку.

Они расстались. Тяжёлым морским шагом, чуть покачиваясь на ходу, Александр шагнул в темноту ночи.

Он ни на минуту не сомневался в своих чувствах к Марине и решил ждал её, надеясь на чудо.

Прошёл год. Отработав на лесоповале, Александр решил вернуться в город. Оставаться в лесу было уже невмоготу – страстное желание видеть Марину, пусть издалека, пусть мимолётом, брало верх над разумом. Александр не выдержал и покинул таёжный барак, ставший для него вторым домом.

Он устроился на завод учеником токаря, появилась возможность видеть Марину каждый день. Не зря говорят, что вода камень точит. Настойчивые ухаживания сделали своё дело: Марина ответила взаимностью, они стали встречаться.

Однажды их вечернее свидание затянулось до полуночи, и Марину не пустили в общежитие.

– Маринка…, – от волнения голос Сергея предательски зазвенел. – Предлагаю переночевать у меня.

Пауза длилась очень долго. Наконец, Марина, сильно волнуясь, прошептала:

– Что ж, небесного знамения, видно, не миновать…

Через месяц Александр предложил Марине перебраться к нему. Возражений от неё он не услышал, а когда после работы пришёл к ней в общежитие, чтобы перенести вещи, – Марины в комнате не оказалось. Со слов подружек, она срочно уволилась, собрала вещи и уехала без объяснения причины…

…Александр встрепенулся от неприятного воспоминания, перевёл взгляд на портрет с чёрной лентой. Марина смотрела на него ироническим взглядом.

– Эх, Марина-Мариночка, – прошептал он. – Что же ты наделала, родная? Теперь я уже никогда не узнаю, что толкнуло тебя отказаться от меня. Что за тайну ты унесла с собой?

Александр вновь наполнил рюмку, подержал её в руке некоторое время, как бы раздумывая, какой вопрос ещё задать Марине, и только потом выпил.

Он вновь принялся листать дневник, бегло просматривая записи. Они были изложены каким-то доверительным языком, словно Марина не просто фиксировала ушедшие события, а пыталась поделиться своими мыслями с кем-то другим. Каково же было удивление Сергея, когда в конце дневника он обнаружил записи, предназначенные ему. Они даже имели заглавие – «Разговор о любви через много лет». Александр принялся читать, окунаясь в прошлое.

«Чуден разговор о любви. Прекрасны люди, любящие и рассуждающие о любви. Столько тонкостей и оттенков этого чувства раскрывает такой разговор. Есть любовь матери, любовь сына, любовь отца, брата, сестры. Любовь к делу и безделью, к весне, к собаке, к пирожкам с капустой. У одних она движет звёздами, у других олицетворяет червяка. Одни от любви умнеют, другие набираются сил. Конечно, любить тяжело, особенно когда любовь неразделённая, жестокая. Бывает и так, что она губит человека, ломает его, толкает на необдуманные поступки. Прошло много лет с того дня, когда я испугалась твоей любви, потому что она показалась мне жестокой. Ты носил меня на руках, сдувая при этом все пылинки, а мне почему-то постоянно казалось, что моим лёгким не хватает воздуха, и я вот-вот задохнусь. Я чувствовала, что становлюсь рабыней твоей любви. Тогда я ещё не знала, что любовь к человеку приходит по-разному. Одних она ослепляет мгновенно, с первого взгляда, а к другим приходит спустя годы. Кто-то склоняется к тому, что любовь слетает с небес на крыльях, кто-то – что она змеёй выползает из-под земли. И никому до сих пор неизвестно, как на самом деле она приходит к человеку. В дни наших встреч во мне не кипела страсть, не извергалась вулканом, как это происходило с тобой. Мне стало страшно оттого, что я не люблю тебя, обманываю, а чувство жалости и сострадания приняла за любовь. Я боялась признаться тебе в этом, и поэтому поступила так, как поступила. Уезжая, я ещё не знала, что частичка твоей любви, твоей страсти, которая осталась внутри меня, словно спичка, подожгла любовь и во мне. Я поняла это, когда на свет появился мой ребёнок, (и твой тоже), и назвала его твоим именем. В тот момент мне хотелось попросить у тебя прощения, я готова была упасть перед тобой на колени, чтобы ты разрешил мне быть с тобой. Но я опять испугалась, испугалась твоего возможного гнева и отторжения, который я не смогла бы пережить. Я подумала, что во мне маловато силёнок для этого, не так я добра и чиста, как себе кажусь, да и любовь моя – одна видимость, неспособна она совершать чудеса. Да и с какой стати мне была бы оказана такая высокая честь? И в это время за мной стал ухаживать молодой человек. Он говорил красивые слова, целовал мне руки (чего не делал ты), дарил цветы, которые в условиях севера – большая щедрость. В общем, ему удалось затуманить мой больной разум. В тот момент я думала, что судьба человека – это божественное меню, ниспосланное ему с небес. И каждый человек должен довольствоваться лишь тем, что в нём прописано. Я решила, что молодой человек, который так настойчиво ухаживал за мной – это знак с небес, он числится в моём меню, и согласилась стать его женой. Что было дальше – ты знаешь из моего рассказа в аэропорту. После смерти мужа я вновь принялась копаться в своих чувствах. Не скрою, я испытывала душевные муки и угрызения совести. Какие-то шаги и поступки пришлось сделать впервые. Мне стало легче, когда я вдруг поняла: Бог наделил меня судьбой, отличной от других, и поэтому не нужно метаться, а оставить всё, как есть. Разве я виновата, что моя любовь не может изменить облик этого мира? Вполне достаточно того, чтобы она была чиста, как утренняя роса, светла, как день, весела, как весна, и бесконечна, как вселенная. С утроенной энергией я принялась за свершение добрых дел. Я почувствовала вдруг, что моё сердце, моя душа полны любви к людям. Я помогала им преодолевать трудности и невзгоды, выхаживала больных, кормила голодных бомжей. Такая любовь прекрасна, она исполнена высокого смысла и красоты, и не требовала от меня особого напряжения. Я не обращала внимания на едкие высказывания подруг и друзей о том, что живу неправильно: всё-то я о ком-то забочусь, волнуюсь, жертвую собой, забывая о себе. Их суждения я пропускала мимо ушей потому, что искупала вину перед тобой. Моё письмо покажется тебе, наверно, слишком сумбурным и непоследовательным. Но ты, я надеюсь, дашь мне скидку. Всё. Вместо эпилога – моё поздравление в канун твоего дня рождения».