Ожог колдуньи

Мой милый друг! Мне очень бы хотелось

В твой день рожденья быть с тобою рядом.

Коснуться рук твоих и плеч,

Согреть теплом души и нежным взглядом.

Но коль судьбе угодно, что могу

Тебя поздравить только на бумаге,

Я всё равно скажу: я помню и ценю

Тепло и ласку и твоё вниманье.

Серёжа, милый, будь здоров и счастлив,

Поддерживай в здоровом теле тот же дух.

А я дарю тебе весь мир из ярких красок.

Пусть беды разлетятся в прах и пух.

Дочитав последнюю страницу, Александр отложил дневник и откинулся на спинку стула. Закрыв глаза, почувствовал, что с ним что-то произошло. Какое-то незнакомое ощущение, словно некое просветление, позволившее снять с души тяжёлый камень.

Послышался щелчок открываемого замка в двери, вернулся Александр Ковригин. Через минуту он был уже в комнате, сел на прежнее место, спокойно спросил:

– Успели ознакомиться с дневником мамы?

Панкратов молча кивнул головой, неотрывно всматриваясь в лицо своего сына. Ему хотелось по лицу и взгляду понять, как тот относится к его появлению. От волнения до боли сцепил пальцы рук.

«Права оказалась, Марина. Сын действительно похож на меня», – подумалось Сергею, и в его душе прокатилась волна радости. – «Только глаза другие, такие глаза были у Марины. И губы её».

– Может быть, перейдём на «ты»? – предложил он сыну. – А то неловко как-то.

– Можно и на «ты», – без излишних размышлений согласился Александр Ковригин. – Вопросы появились?

– Да.

– Готов ответить.

– Будем ворошить прошлое?

Александр-младший задумался на некоторое время, потом сказал:

– Прошлое было у вас с мамой, мне о нём ничего неизвестно, и я не вправе обсуждать эту тему.

– И то верно, – согласился с сыном Панкратов. – Расскажи, как живёшь, что собираешься делать дальше?

– Я здесь не живу уже много лет. Год назад окончил военно-морское училище, служу на Севере.

– Вот как! – удивился Панкратов. – Твоя мама ничего мне об этом не рассказывала.

– Это с тобой она встречалась в самолёте?

– Да, встретились недавно в Домодедово, совершенно случайно. Была нелётная погода, и вылет на Екатеринбург задерживался.

– Она рассказывала о вашей встрече. Сказала, что повстречалась с другом юности, упомянула фамилию.

– И всё?

– А что ещё она должна была мне сказать? – удивился Александр.

– Ну, мало ли что…, – смутился Панкратов. – Как ей, к примеру, жилось и работалось в Чусовом, с какой целью она туда приезжала.

– Нет, в подробности мама меня не посвящала, – сухо ответил сын.

– Так, так… Значит, не посчитала нужным. Скажи, а что она рассказывала о твоём настоящем отце, когда ты был маленьким?

– Я не знал о твоём существовании вообще. Родным отцом для меня был мой отчим. Правда для нас с тобой открылась одновременно, мы оба узнали её из маминых записей. Поэтому, рассчитывать на то, что я брошусь сейчас в твои объятия, стану называть тебя батей – абсурдно, сам понимаешь, – усмехнулся Александр. – Скажи, а ты не тот ли герой-подводник, о котором рассказывала мне мама в детстве?

От удивления брови Панкратова поползли вверх, рот приоткрылся.

– Что она тебе рассказывала? – полюбопытствовал он.

– Историю об одном моряке, очень добром и мужественном, который потом погиб при выполнении важного правительственного задания.

Панкратов рассмеялся:

– Не сомневаюсь, что это была сказка её собственного сочинения.

Потом, перестав смеяться, продолжил предположительно:

– Наверное, твоей маме очень хотелось, чтобы выдуманный ею моряк стал образцом для подражания. Как мне представляется, эта история и подтолкнула тебя в выборе профессии?

– Не знаю, вполне возможно. Только мечта стать моряком, на мой взгляд, поселилась во мне сама по себе. Я с детства увлёкся чтением книг о море и моряках. До сих пор люблю фильмы на эту тематику. – Глаза Сергея Ковригина сразу словно посветлели, заискрились счастливыми огоньками.