Задолго до победы

Фашисты выждали, когда высадившееся подкрепление поднимется по круче, и открыли по нему плотный огонь из всех видов оружия. Роты, не успев выдвинуться на запланированные участки обороны, кучно залегли у самой кромки берега. Враг не давал возможности поднять головы.

Так продолжалось минут десять, потом стрельба немного стихла. Приподняв головы, в отсветах взрывов и бледного зарева пожарища на окраине города, Сергей и Василий увидели впереди метрах в трёхстах большую группу немцев, идущих в полный рост. Они шли в атаку. Справа вдоль берега двигалось несколько танков. Просчитать их точное количество в темноте Сергею не удалось. Наступающих фашистов поддерживала артиллерия. Танки остановились и начали стрелять по пятачку, на котором распластался потрёпанный на воде 312-й стрелковый полк.

И тут послышались хриплые команды артиллеристов с уцелевшими орудиями. Они успели поднять свои пушки и миномёты по береговой круче и приступили к стрельбе. Миномёты «работали» по немецкой пехоте, пушки вели прицельный огонь по танкам.

А плотные немецкие цепи тем временем приближались. Сергей видел, как немецкие солдаты падали под разрывами мин, но продолжали идти в полный рост.

Он лежал рядом с Василием в воронке от артиллерийского снаряда. В ней ещё присутствовал запах сгоревшего тола, вспоротая земля была рыхлой и теплой.

– Скажи, Серёга, страшно, да? – спросил Ромашкин друга, переводя дух, когда они скатились в воронку. – Сейчас нас поднимут и поведут в контратаку.

– Страшно, но в штаны не наложу, это факт! – тяжело дыша, отозвался Сергей, высунув голову из воронки. – Назад нам с тобой, дружище, дороги нет. Теперь только вперёд, к развалинам. Там наше спасение.

Первая цепь немцев приближалась всё ближе и ближе. Фашисты шли, не останавливаясь, хотя вокруг них рвались мины и по ним вёлся шквальный пулемётный огонь. Было видно, как часть из них падала и больше не поднималась, другие же с необъяснимым упорством продолжали идти вперед. Словно совсем не замечали рядом сражённых насмерть сослуживцев.

– Как заговорённые, ё-моё! – выдохнул рядом Василий. – Прут и прут! Будто белены объелись!

Где-то справа от них послышался надрывно-хриплый голос комбата:

– Приготовиться к контратаке!

Команду тут же продублировал ротный, добавив:

– Прорываться будем на свой участок по левому флангу!

– Вась, не поверишь, чувствую себя, как перед стартом на стометровке! – проговорил Сергей взволнованно.

– Оно так и есть, – пробурчал со злостью Ромашкин. – Сейчас комбат пальнёт из ракетницы, как из стартового пистолета, и побежим мы все, сломя голову к финишной ленточке. Только вот я, в отличие от тебя, Серёга, испытываю в данный момент совсем иное чувство.

Василий не успел договорить, что он испытывает, как комбат выстрелил вверх одновременно из двух ракетниц и с надрывом прохрипел:

– В атаку, вперё-ёд!

Василий с Сергеем выскочили из воронки и, сутулясь, как будто в такой позе было безопаснее, побежали следом за хрипящим комбатом.

Вокруг них визжали пули, где-то справа ухнули два разорвавшихся снаряда. Над головой Сергея просвистел осколок. Комбат проголосил «ура!», его тут же подхватили все бегущие и этот леденящий душу крик моментально заполнил всё пространство.

Вражеская цепь была совсем близко, казалось, ещё несколько минут и рукопашной схватки не избежать. Но всё произошло иначе. Бежавший впереди комбат вдруг остановился, постоял пару секунд и упал на спину, разбросав руки. Бойцы некоторое время продолжали ещё бежать, но чей-то властный голос сбоку прокричал:

– Ложись! Немцы на расстоянии выстрела! Стрелять прицельно!

И все бегущие попадали на землю. Началась беспорядочная стрельба. Сергей взял на мушку здоровенного немца и выстрелил. Немец продолжал шагать, как ни в чём не бывало.

«Промазал!» – мелькнуло в голове Сергея. Он передёрнул затвор винтовки и вновь прицелился. И опять промазал. Где-то внутри закипела злость на себя. Сергей задержал дыхание, и только потом потянул крючок на себя. Немец будто споткнулся и упал.

«Неужели убил? – радостно пронеслось в сознании Сергея. – Я убил немца? Нет, не убил. Уничтожил. И не человека, а врага. Что это я не стреляю? Почему остановился? Нужно стрелять, не останавливаться. Теперь вон в того, который шёл рядом. Сергей вновь прицелился. Но немец упал раньше, чем он потянул на себя курок.

«А, чёрт! – чертыхнулся Сергей с досады. – Кто-то меня опередил. Может, Васька?»

Он покосился на Ромашкина, который распластался неподалёку и вёл огонь.

От плотного огня немцы, наконец, залегли, потом стали отходить.

Командование 312-го полка понимало, что дальше не продвинуться. Наступило небольшое затишье. Поступила команда окопаться, чтобы закрепиться на достигнутом рубеже. Какой приказ последует дальше – никто из бойцов не знал.

Окапывались спешно, с тупым остервенением вгрызаясь в землю сапёрными лопатками. Немецкая артиллерия продолжала перепахивать землю, но снаряды рвались уже реже.

– На кой хрен окапываться, коль скоро побежим дальше? – проворчал Ромашкин. – Можно было и в воронках отлежаться до следующего броска.

– Кончай брюзжать, – тяжело дыша, оборвал друга Сергей. – Что если танки попрут на нас? Для чего-то же они здесь появились? Куда побежишь? Подавят нас на ровном поле, как клопов на простыни.

Васька умолк, представив, очевидно, как на него движется немецкий танк.

Передышка продлилась недолго. Едва бойцы отрыли неглубокие окопчики, а санитары оттащили к берегу убитых и раненых, послышался гул орудийных выстрелов и пулемётных очередей с вражеской стороны. Немцы вновь пошли в атаку. Всё повторилось, как в предыдущий раз. Задрожала земля, засверкали огненные всполохи, от дыма и гари запершило в горле.

Немцы и на этот раз шли длинными шеренгами в полный рост. Вероятно, они были в полной уверенности, что оттеснят высадившийся десант обратно к реке, сбросят его в студёную воду и потом добьют оставшихся в живых с береговой кручи.

Зарывшиеся в землю красноармейцы встретили фашистов плотным прицельным огнём. На левом фланге успела занять позиции полковая рота 82-миллиметровых миномётов. Она без промедления открыла огонь по атакующей цепи немецких солдат.

Повторную атаку фашистов удалось отбить, но из-за непрекращающегося массированного огня немецкой артиллерии и танков пришлось вернуться на исходные позиции. Немцы, прорвавшие линию обороны на северном участке фронта 62-й армии, имели цель выйти к берегу Волги и закрепиться на захваченном плацдарме. Достижению их цели помешал высадившийся на правый берег 312-й стрелковый полк. Это стало полной неожиданностью для немцев. Натолкнувшись на упорное сопротивление со стороны десанта, они временно отступили, и, по всей вероятности, решили выждать до утра, чтобы в светлое время визуально определить силы противостоящего им десанта.

Прорвавшаяся группировка немцев в корне изменила задачу, поставленную перед командиром 312-го полка. Связавшись с командиром дивизии, он получил приказ: немедленно контратаковать противника и не допустить его выхода на берег Волги.

– Нужно продержаться сутки, майор! – прокричал командир дивизии в трубке. – Завтра ночью с левого берега тебе придёт подкрепление. На линии обороны брешь за это время ликвидируют. Возьмём немца в кольцо и уничтожим, а ты продолжишь свой путь. Держись, Ерохин.

– Легко сказать: продолжишь свой путь, – недовольно проворчал командир полка, передав умолкнувшую трубку радисту. И уже про себя подумал: «Если будет с кем продолжить этот оставшийся путь. Там, в развалинах ждут стрелковый полк, а я приведу туда батальон, а то и вовсе всего лишь потрёпанную роту. А может случиться и так, что эту оставшуюся роту приведу на окраины города уже не я, а кто-то другой».

Пока было сравнительное затишье, и командир полка ставил перед командирами подразделений новую задачу, красноармейцы, попрятавшись в окопы, отдыхали.

– Бегаем туда-сюда, как бараны в загоне, а ворота для выхода никак не найдём, – со злостью проговорил Ромашкин, сидя в углу окопа. – Скоро светать начнёт. Если не прорвёмся до рассвета – хана нашему полку. Будем у немцев как на ладони, они вызовут авиацию и перебьют нас, как пить дать.

– Кончай хандрить, Васька. И не хорони себя раньше времени, – проговорил Сергей, высунулся на мгновение из окопа, осмотрелся, и снова занял место в противоположном углу. – Прорвёмся. Я в этом уверен. Отцы-командиры не дураки, найдут правильное решение. Мы с тобой ещё на танках повоюем.

Убедительный тон друга подействовал на Ромашкина. Спустя некоторое время он стал рассуждать о предстоящей контратаке.

– Я ещё на левом берегу слышал от одного миномётчика, что у них на вооружении есть дымовые мины. Вот если бы они шарахнули ими по немцам – мы бы и проскочили. И ещё неплохо было бы, если бы со стороны развалин нас поддержали огнём. Хлобыстнули бы фрицам сбоку.

– Не будет этого, – заявил Сергей. – Там просто некому нас прикрыть, и боеприпасов у защитников нет. Ты же слышал о их положении. Они сами ждут не дождутся, когда мы придём им на помощь.

– Так-то оно так, и всё же…

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – совсем невесело проговорил вдруг Сергей. – Я вот что сейчас думаю, дружище…

Сергей внимательно посмотрел на друга и не успел закончить свою мысль. Совсем рядом разорвался снаряд, друзья вздрогнули и инстинктивно втянули головы в плечи, плотнее прижались к стенке окопчика.

– Этих немцев здесь не должно было быть, – продолжил Сергей, вслушиваясь в кратковременное затишье. – Комбат говорил, что нам предстоит преодолеть прибрежную полосу под шквальным огнём артиллерии и пулемётов. О присутствии здесь немцев ни сказано было ни слова. Я думаю, фашистам удалось на каком-то участке прорвать нашу оборону, и они двинулись к берегу, чтобы захватить плацдарм. Но тут неожиданно появились мы и спутали им все карты. Теперь, как я полагаю, нашему полку предстоит здесь задержаться, прежде чем снова рвануть к «Баррикадам». Комполка поставит задачу отбросить немцев назад. Будет жаркая схватка.

– Ты стратег, Серёга, – одобрительно отозвался Ромашкин. – Выходит, зря я костерил отцов-командиров насчёт рытья окопов?