На острие удара

Только ведь и русские – отнюдь не дураки, на ошибках, своих и чужих, учиться вполне способны и демонстрировали это уже не раз. Дина не сомневалась: в случае чего, большую часть местных вояк повяжут тепленькими в собственных постелях прежде, чем они успеют вякнуть. А вся остальная Прибалтика узнает, что завоевана, дня через два после того, как война закончится. Традиция у них такая. Впрочем, тут возможны нюансы, главное же не меняется – элитным танковым подразделениям в этих местах делать нечего.

– Пойду, разомнусь, – не выдержала она наконец. Смотреть дальше в экран зомбо-ящика моральных сил уже не оставалось. Тем более, перещелкав все каналы, успела убедиться, что ничего интересного не увидит в принципе. В ответ Полански буркнул что-то одобрительное, не вылезая, впрочем, из недр своего кресла. Дина философски пожала плечами – откровенно говоря, она рассчитывала, что заряжающий составит ей компанию, но прямо говорить ему об этом, разумеется, не стала. Вместо этого она шустро поднялась на второй этаж, в свою комнату, где и пропала на следующие полчаса, занимаясь тем, что понятно любой женщине, но притом недоступно большинству мужчин.

И вроде бы ничего особенного – джинсы, модный в этом сезоне свитер-водолазка в стиле семидесятых, чуть-чуть косметики… Тем не менее Полански, неизбалованный подобным зрелищем с ее стороны, на миг потерял дар речи, а затем одобрительно крякнул:

– Вы, как всегда, великолепно выглядите, майор.

– Стараемся, – улыбнулась Дина.

– Только рекомендую не пытаться изображать местную – мало ли…

Дина лишь кивнула – сама понимает, не дура. Внешне-то, положим, сойдет за кого угодно, благо одежду можно приобрести любую, а цветом волос никого не удивишь. В конце концов, здесь тоже далеко не все девушки блондинки. Хотя, конечно, их тут много. Во всех смыслах…

Так вот, даже учитывая, что внешность не показатель, языковой барьер никуда не девается. Но английский Дина знала неплохо, местные же… Скорее всего, тоже знают, хотя бы ради того, чтобы не упустить возможность заработать евро-другой. Вот и повод проверить есть. Ну а ошибается – так на крайний случай есть еще русский, которым местные, хотя бы старшее поколение, владеть просто обязаны. Да и русская диаспора здесь немаленькая, это Дина знала точно. В общем, вариант, хотя и на крайний случай – мало ли, как переклинит местных. Националисты встречаются везде, и мозги у них частенько бывают неадекватные. Особенно у тех, которые избытком образования не обременены. Так что лучше уж английский.

Оно даже и неплохо, кстати. Даже если не поймут, то идентифицируют, поймут, что иностранка и туристка. А на туриста, основу местной экономики, лишний раз тявкнуть вряд ли рискнут. Да и раболепное преклонение перед хозяевами никуда не денется. В общем, нормально. Именно так думала Дина, обуваясь и направляясь к двери. Которой за секунду до того, как протянула к ней руку, едва не словила по носу.

– Вы! Здесь! Сидите! – вид у стоящего на пороге Моше был такой, словно его нахлобучили по голове пыльным мешком. Дина и Полански удивленно переглянулись.

– Вообще, я погулять собралась. А что случилось?

– Там… – наводчик с видимым усилием перевел дух. – Там русские с поляками сцепились! Все только об этом и говорят.

Все трое, не сговариваясь, повернули головы к телевизору, но, очевидно, новость была не столь важной, чтобы ради нее прерывать шоу. Полански зевнул, встал, извлек из холодильника упаковку с пивом, достал одну из мгновенно запотевших банок и кинул ее Моше:

– На, выпей и успокойся.

Парень, кивнув благодарно, со скрежетом вскрыл емкость и припал к ней губами. Очевидно, пиво, как и положено одной из вечных ценностей, послужило неплохим якорем, разом вернувшим его в состояние гармонии с окружающим миром. Осушив банку и скомкав в комок податливую жесть, Моше пару раз глубоко вздохнул и выложил все, что знал.

Увы, знал он немного. Пришлось врубить интернет и, мучительно ожидая, когда загрузятся сайты, поискать информацию там. Получилось, конечно, хотя процесс и занял больше часа. И из мутного, словно в канализации, потока информации им все же удалось кое-что выудить.

Итак, веселье началось, причем совсем не по тому сценарию, что предсказывали аналитики. Дина мысленно поаплодировала себе, проницательной такой… Не там и не так… И не теми.

На этот раз первыми начали поляки. Земляки Полански вообще в некоторых случаях вели себя, как идиоты. А иногда и вовсе без «как». Гонор, вообще-то неплохой довесок к храбрости, у них частенько заменял и мозги, и даже обычный инстинкт самосохранения. Особенно когда можно было продемонстрировать окружающим остатки давным-давно пролюбленного величия своего народа. Хоть кому-то продемонстрировать!

Как, в общем-то, известно, в мире имеется немалое количество элитарных клубов. Причем как для людей (особенно в Англии), так и для государств. Большая Семерка, Большая Двадцатка… Вот и здесь сложилось нечто подобное. Клуб Мелкие Шестерки, включающий прибалтийские страны, Польшу, ну и еще кое-какую шушеру. И, не имея возможности солидно выглядеть среди по-настоящему серьезных игроков, Польша старалась верховодить хотя бы здесь. Тем более в ситуации, когда все ухитрились сами себя уверить в неизбежности русской агрессии. Особенно с учетом, что у польской верхушки при одном слове «русские» напрочь сносило крышу.

Смешно, но немалое количество поляков, в прошлом оказавшихся в России, вписали свои имена в ее историю. Одни Рокоссовский с Дзержинским чего стоят! Или адмирал Шенснович, герой Порт-Артура и создатель подводного флота России, или… Да чего уж там, имен много, а сколько было поляков, просто честно работавших на благо великой страны, ставшей для них Родиной. И создавалось впечатление, что лучшие уехали, а те, кто остались… В общем, не так уж много в руководстве Польши оказалось пускай не гениев, но хотя бы просто адекватных людей. Иначе не случилось бы сегодняшних событий.

Опуская подробности, у русских был Калининград. Он же в прошлом Кенигсберг, Город Королей… К полякам не имеющий никакого отношения, что последними, однако, упорно игнорировалось. Ну, желали они иметь старинный город с хорошим портом и военно-морской базой в придачу. Мечтать не вредно. А русские на все поползновения как поляков, так и их покровителей, демонстративно отвечали неприличным жестом да наращивали группировку войск. Вот, похоже, и решил кто-то проверить, так ли круты русские в бою на самом деле и готовы ли идти до конца. Поляки же, усердно подзуживаемые кукловодами, согласились на роль пушечного мяса добровольно и с песнями. Рассчитывали, наверное, что Запад им поможет, а членство в НАТО гарантирует неприкосновенность. Наивные!

В общем, резюмируя, получилась вполне ожидаемая картина. Поляки радостно вперлись на территорию Калининградской области, прошли несколько километров, после чего нарвались на массированный ракетный удар. Причем русские, не мудрствуя лукаво, накрыли их объемно-детонирующими боеприпасами, прозванными журналистами вакуумными бомбами. Море огня и дыма, но главное даже не в этом. Всего за несколько часов достаточно мощная польская группировка оказалась в кольце. И располагалось оно исключительно на русской территории. Что теперь делать, спрашивается?

– Вы знаете, – Дина задумчиво потеребила кончик подбородка, – я, пожалуй, все же прогуляюсь.

– То есть? – дружно повернулись в ее сторону все, даже разбуженный и оттого выглядевший максимально неудовлетворенным жизнью мехвод.

– То есть потом времени не будет. По сути, сейчас все сводится к простому вопросу: соседи как, в конфликт влезут? Потому что русские уже обложили поляков и, я подозреваю, спешно утилизируют по ним устаревшие боеприпасы. Все равно те укрыться не могут. Вот русские и стараются уложить побольше народу за малые деньги до того, как вмешается большая политика и конфликт прекратится. Стало быть, Польша выведена из игры. Во всяком случае, на данном этапе. Если соседи вмешаются, то конфликт затянется. Если нет – быстро прекратится. Хотя, конечно, не факт, что русские захотят выпустить из зубов старого недруга. Но при любом раскладе шанс, что нас отсюда выдернут и отправят… куда-нибудь, очень велик. Так что воспользуюсь моментом и все-таки прогуляюсь, хоть город посмотрю. А то потом не успею. Приказа сидеть и ждать нет, так что – имею право.

– Ох уж мне это… – проворчал в ответ Полански, явно намекая на женскую логику вообще и майорскую в частности. Тем не менее пускать дело на самотек он не собирался – встал и быстро, в какие-то пару минут, оделся, превратившись во вполне респектабельного джентльмена. Что же, Дина не собиралась отказываться от сопровождения, в смутные времена друг и телохранитель в одном лице недоступная многим роскошь. В иное время – да, отказалась бы, Полански своей выдающейся статью поневоле привлекает ненужное внимание. Но сейчас – ни в коем случае.

Город выглядел… насторожившимся. Именно так. Будто собака, наблюдающая за чужой дракой и не знающая, чего ждать – то ли ее не заметят, то ли пнут под ребра, не со зла даже, а просто чтобы не лезла. А то еще хозяин скомандует «Фас!», и тогда ей придется броситься в атаку, даже зная, что она будет последней в жизни.

А повод размышлять подобным образом у местных имелся. Паранойя штука интересная, помимо страха рождающая еще и тягу к самообразованию. Так что подлетное время русских ракет здесь наверняка знали все. И все почему-то верили: ракеты прилетят. Даже если они будут сидеть тише воды, ниже травы, все равно прилетят. Вот собьются с курса – и ага, прямехонько в центр города.

Дине их страхи казались бредом. Мало того, что высокоточное оружие промахивается достаточно редко, так оно еще и направлено сейчас совсем в другую сторону. Во всяком случае то, что задействовано непосредственно в конфликте. Но даже если что-то пойдет не так и очередной Искандер, вместо того, чтобы растереть в пыль пару десятков бравых польских вояк, уйдет в белый свет, как в копеечку, что с того? Города – они только изнутри кажутся большими, в масштабах планеты же творения рук человеческих так, мелочь. Вероятность того, что ракета грохнется в лесу, превращая сосновый бор в кучу дров, куда выше, чем попадание в черту города. Раз этак в – дцать. Но простым, излишками образования не обремененным людям подобного не объяснишь. Вот и ходили здешние внешне бодро, а внутри – как сжатые пружины, готовые при первом звуке опасности нырнуть в какое-нибудь укрытие. И, опять же, не понимающие, что если они услышали звук ракеты – значит, она прошла стороной, а смерть они все равно не успеют ни услышать, ни увидеть.

Впрочем, пока что все делали вид, что ничего не происходит. Трус ломается от страха. А храбрый ломает страх. Относятся жители города к первой или второй группе, покажет будущее, сейчас же на улицах жизнь катилась вполне, на первый взгляд, мирная. Работали магазины, кафе, в одном из которых Дина с мрачнеющим на глазах Полански неплохо перекусили… А потом пришло ожидаемое сообщение о подготовке к эвакуации, и они двинули обратно к дому. Что уж там будет дальше – будущее покажет, а у них есть приказ. И охота на русские танки еще не закончена.

Дальний Восток, Приамурье.

Это же время

Темнота – друг молодежи. А еще помощник беглеца. Если, конечно, беглец достаточно грамотен для того, чтобы воспользоваться преимуществами, которые она дает. Майор Чжэн для этого был достаточно подготовлен, а инстинкт самосохранения оказался хорошим стимулом. Во всяком случае, бегать так, как сегодня, ему не приходилось едва ли не с курсантских времен.

Вообще, когда его привезли после того боя в госпиталь, расклады были понятны изначально. Вот он, козел отпущения, любите и радуйтесь. Однако время шло, никто Чжэна не дергал, и он почти поверил, точнее, убедил себя в том, что и в этот раз беда обошла его стороной. Он же везучий! А еще, как оказалось, наивный, потому что крайний при поражении нужен в любом случае, и майор подходил для этой роли идеально.

Не было даже пародии на суд – ему просто зачитали приговор. Ему – ну и еще кое-кому. Наверное, чтобы два раза не собираться. И – а вот это уже оскорбление – все они были гражданскими, идущими по совсем другому, чисто уголовному делу. Его же официально обвинили в коррупции, приведшей к снижению боеспособности подразделения и, как следствие, поражению. Генералы, как всегда, отмазались, а непосредственно рисковавший шкурой в бою майор попал под раздачу. И приговор – расстрел… Что же, стоило ожидать.

Вот только люди, спасающие карьеру и для этого сумевшие представить жестокое военное поражение как банальную уголовщину, просчитались в одном нюансе. Поведение испуганного до мокрых штанов гражданского шпака и опытного, не раз ставившего на кон шкуру военного может весьма отличаться. Особенно если этого военного уже ничего не держит, зато впереди маячит шанс. Пускай дохленький – но это все же лучше, чем ничего.

Теоретически люди, работающие с приговоренными, должны быть готовы ко всему. По факту же дело обстоит несколько иначе. Особенно там, где не принято сопротивляться власти, и Китай здесь впереди планеты всей. Именно поэтому конвоиры слишком поздно отреагировали. Ну, не укладывалось в их куцем сознании, что их могут начать убивать.

Они были хорошо подготовлены, эти парни в форме. На каждом трупов – хватит на хорошее кладбище. Но ни один из них еще ни разу не применял свое умение в реальном бою. И ни одна тренировка не в состоянии привить и довести до совершенства рефлексы, позволяющие в таком бою выжить.

У вышедшего живым и почти целым из ада танковых боев Чжэна и опыта, и рефлексов, и просто безразличного отношения к жизни врагов, умения не воспринимать их в качестве людей хватало. С желанием выжить самому тоже было все в порядке. А потому крутых, подготовленных, настрелявшихся по людям палачей он убил спокойно, хладнокровно и без лишних рефлексий.

Дальше требовалось убраться как можно дальше, и не его вина, что гражданские братья по несчастью за ним не последовали. Их конвоиров он убил тоже – не из кровожадности, а потому, что они могли представлять опасность. К примеру, бухая позади тяжелыми берцами и стреляя в спину. Так что убил, посмотрел на искаженные ужасом лица остальных приговоренных, сплюнул и рванул прочь. И даже хорошо, что никто за ним не побежал. Одному проще, да и презирал он тех гражданских – он-то сам, как ни крути, жертва интриг, служивший честно и храбро, они же всего-навсего преступники. Воры, коррупционеры… В общем, пес с ними.

А потом было отчаянное бегство. Надежно укрыться в Китае, равно, впрочем, как и в любой стране с хорошо развитыми полицейскими структурами, крайне сложно. Особенно если ты не имеешь ни связей в криминальных кругах, ни опыта подпольной работы. Чжэн не имел, ни того, ни другого. Потомственный военный, криминал он не жаловал, а подполье… В общем, не его специфика.

Он делал то, что ему оставалось – бежал. Как можно быстрее, как можно дальше, главное, выбраться за границу. В другое государство, достаточно большое, чтобы затеряться на его просторах, и достаточно сильное для попытки наглым образом выслеживать человека на его территории. И проще всего это сделать на севере, где само понятие границы условно. Да и русские не тот народ, чтобы договариваться с наглыми соседями. Таковых они, скорее, пошлют куда подальше. Особенно в свете конфликтов последнего времени…

Будь Чжэн склонным к высоким материям философом эпохи какой-нибудь древней династии, он для описания своего прорыва наверняка выбрал бы слово «эпический». В какой-то степени так оно и было – попробуй, скройся от недремлющего ока правосудия в такой стране, как Китай. Это только европейцам кажется, что все азиаты на одно лицо, сами же они друг друга различают прекрасно. И неизвестно даже, где безопаснее – в утыканных камерами наблюдения городах или в сельской местности, где все друг друга знают. Универсальное правило, единое, что для Китая, что для России с Америкой… Но Чжэн сделал невозможное, прорвавшись через половину страны, и вот, буквально на последних километрах, его засекли…

Да, пограничники – это не зажравшиеся дятлы-конвоиры. Стражи внешних рубежей, передовая линия обороны государства, они не просто ощущают собственную исключительность, но и действительно превосходят других. Таких запросто не положишь – сами кого угодно сожрут и не подавятся. Вот и пришлось майору проявлять чудеса изворотливости, чтобы пройти мимо них. Счастье еще, что они не слишком усердствовали. Не знали, кого ловят, а своих браконьеров, регулярно пробирающихся на русскую территорию, ловили исключительно формально. Правда, браконьеров тех стало в последнее время куда меньше – русские приобрели отвратительную привычку расстреливать их на месте, и число желающих прогуляться к ним резко сократилось. Ну и повезло, что именно в этих местах майор совсем недавно воевал и успел хорошо изучить местность как на картах, так и лично. Во всяком случае с тем, где стоит остов сгоревшего танка, и какого именно, он не путался.

В одном из этих стальных гробов он просидел весь день, с отвращением вдыхая так и не выветрившиеся до конца запахи выгоревшей смазки, раскаленного адским огнем металла и обугленного человеческого мяса. Кого-то менее привычного это сочетание, наверное, и с ума бы свести могло, но Чжэн уже не раз бывал в подбитых машинах и имел некоторый опыт. Просто сейчас все это было пускай не столь концентрированно, зато куда дольше. Но от собак защищало неплохо – судя по всему, его так и не унюхали, да и пограничники (а они проходили мимо дважды) лезть в пахнущую смертью груду металлолома не жаждали.

Был, правда, в сидении здесь и еще один небольшой плюс. Сомнительный, правда, но все же. Такой, знаете ли, квалификационный. За время, проведенное в танке, Чжэн детально изучил, что способен сделать с боевой машиной русский снаряд. Посмотреть было на что, и увиденное не радовало.

Судя по всему, кумулятивный снаряд ударил аккурат в лоб танка. По идее, это самое защищенное место, для снарядов практически непроницаемое, но, как оказалось, все это голая теория, не более. То ли русские снаряды оказались эффективнее, чем принято считать, то ли китайская броня качеством ниже, чем в официальных отчетах. И то, и другое, одинаково паршиво. Вдобавок динамическая защита неожиданно для танкиста показала себя бесполезной, хотя, теоретически, просто обязана была защитить машину. Однако же, как говорят русские, прибор всегда защитит предохранитель, сгорев первым.

От снаряда осталось небольшое отверстие, почти идеально круглое, с оплавленными краями. Механик-водитель, очевидно, погиб сразу же. Остальным досталось не меньше. Чудом не взорвался боезапас, однако и самого снаряда хватило, чтобы отправить экипаж на встречу с предками. Брызги расплавленного металла, которых оказалось на редкость много, летели с огромной скоростью, танк изнутри был ими буквально испятнан. Ни одного целого прибора не осталось. Огонь тоже вспыхнул, но автоматическая система пожаротушения сработала штатно. Хоть что-то сработало…

Выводы? А они просты. Для войны с русскими танки Поднебесной не годятся. Братские могилы, не более того. И, кстати, эта информация может пригодиться при любом раскладе. Кроме одного – если его, Чжэна, все же убьют. И потому майор набрался терпения, дождался, то впадая в забытье от усталости, то смиряя рвотные позывы, темноты и рванул-таки через границу. Его снова заметили, даже стреляли вслед, но даже если у пограничников были приборы ночного видения, на приличном расстоянии попасть в быстро бегущую и отчаянно пытающуюся сбить стрелкам прицел фигуру не так и просто. Даже стрелкам-пограничникам. Снайпер бы справился, конечно, однако на этот раз удача была явно на стороне Чжэна. Очень похоже, среди его преследователей здесь и сейчас призовых стрелков не нашлось. А потом под ногами захрустела галька, и майор сразу по грудь провалился в теплые и чистые воды пограничной реки. Отчаянный рывок – и вот он на другой стороне. Свобода!

– Стоять! Руки вверх!