Имперский корсар

– Скорее уж, как понос.

– А тут уж у кого что болит – тот о том и говорит. Доброе… ага, уже утро. Значит, доброе утро, крошка, и добро пожаловать в реальность. Может, объяснишь мне, какого лешего тебя занесло в эти края?

– А тебя? – Изабелла Костина, его подруга детства, с которой они выросли на одной улице и дрались едва ли не чаще, чем потом вместе бегали на танцы, гордо вздернула изящный носик и, видимо для контраста, совсем не аристократически им шмыгнула. – Вот уж кого-кого, а тебя в этом месте встретить я меньше всего ожидала.

– Меня? – Камнеедов усмехнулся, криво и болезненно. – Меня жизнь.

– Ну а меня – работа.

– Что, твой суперважный институт решил устроить экспедицию и послать профессуру жир растрясать? А те не захотели свои толстые задницы из кресел вытаскивать и послали вечного мэ-нэ-эса[2 - Младший научный сотрудник.] разгребаться?

Изабелла скривилась – фраза, небрежно брошенная товарищем, попала точно в цель. Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сделать соответствующие выводы. Уж что-что, а институтскую кухню Васька себе неплохо представлял. Сам был профессорским сынком. Отец его, правда, работал в учреждении иного профиля, да и классом уступающего альма-матер Изабеллы, но вряд ли это имело принципиальное значение.

– Не он, военные. Меня прикомандировали в качестве эксперта…

– И как всегда что-то пошло не так. Дальше можешь не продолжать, – усмехнулся Камнеедов. Изабелла лишь печально вздохнула, поскольку возразить было нечего. Ее невезучесть ни для кого секретом не являлась. Вроде бы все делает, как надо, иной раз каждое движение у преподавателя копирует – а результата нет. Такое впечатление, что всю свою удачу она еще в детстве израсходовала…

А ведь много было ее, этой удачи. Достаточно сказать, что Изабеллу с сестрой, потерявших родителей, вывезли с захваченной исламистами планеты испанского сектора русские разведчики. Они же и стали их приемными родителями. Беспримерная удача – выжить, обрести семью вместо детского дома, да еще и переместиться с задворок мира в самый центр цивилизации. В Империю![3 - См. роман «Идущие на смерть».] Да за одно это кое-кто дьяволу бы душу продал.

Вот и росла она на планете Кирпич, став более русской, чем коренные имперцы. Но удача и вправду закончилась. И если у младшей сестры все складывалось более-менее гладко, без взлетов, но и без падений, то Изабеллы хватило лишь на то, чтобы получить образование и засесть в институте на минимальной должности. Шансов продвинуться у нее не было – не любят работать с неудачниками, способными походя завалить любое дело. А ее, молодую и горячую девчонку, это бесило! Неудивительно, что за шанс поучаствовать в экспедиции она ухватилась обеими руками.

И, похоже, зря.

Изабелла непроизвольно шмыгнула носом. Камнеедов, зараза толстокожая, лишь ухмыльнулся:

– Ничего, считай, удача к тебе возвращается.

– Почему?

– Потому что ты встретила меня. Согласись, такая вероятность убегающе мала, но ты свой счастливый билетик вытащила. И не реви мне тут – и без того сыро.

– Сыро?

– Ну да, корабль старый, на трубах конденсата полно… Х-ха! Купилась. Ну, все, улыбка есть, слезы вытираем и начинаем думать, как решить твою проблему. И не делай большие глаза – в конце концов, на то и существуют в этом долбаном мире друзья. Хотя, конечно, блестяще выстраивающуюся карьеру ты мне сломала… В общем, должна будешь.

Изабелла неопределенно хмыкнула и вновь склонилась над пультом. Камнеедов последовал ее примеру, хотя главное он и без того видел – корабль, на котором смылись беглецы, его знакомая уже засекла, курс на перехват проложила. Грамотно проложила, стоит отдать должное. Папа с мамой и впрямь расстарались, на совесть натаскав приемную дочь. И, пусть она даже выбрала мирную профессию, уроки даром не прошли и не забылись.

Спустя несколько минут цель стало можно наблюдать визуально. Факел маршевого двигателя на таком расстоянии затмевал далекие звезды. А жаль – в этой части галактики смотреть на них было одно удовольствие, и Камнеедов поймал себя на мысли, что все-таки никогда не станет настоящим профессионалом. Те на звезды смотрят, как на деталь пейзажа, абсолютно безразлично. Если, конечно, не занимаются в тот момент навигацией. А так – звезды и звезды, эка невидаль. Вот только Камнеедов все равно продолжал испытывать от их вида какой-то детский восторг. С годами он уменьшился, конечно, однако совсем не ушел. Такое вот свойство характера, сейчас ни капли не мешающее.

У беглецов была фора, небольшая, но по меркам жизни и смерти такие понятия весьма относительны. Впрочем, не в этот раз. Старенькая (да будь она даже новая – какая разница?) грузопассажирская лоханка не идет ни в какое сравнение с боевым кораблем. Совсем другая динамика ускорения, да и маневренность откровенно убогая. Корвет настигал их, словно волк оленя.

Рога у оленя имелись – такие корабли частенько вооружают легкими орудиями. Так, на всякий случай. Этот конкретный экземпляр по огневой мощи был вполне сравним с корветом. Так что рога имелись, а вот характера, готовности встать, упереться и драться – нет. Понятно теперь, почему Большой Али сумел его захватить, притом что его летающий гроб ничуть не сильнее. Один выстрел поперек курса – и корабль послушно заглушил двигатели. Вот и все как-то…

Глядя на то, как Василий борется с отчаянно упирающимся компьютером своего корабля, упорно пытающимся взять управление на себя, Изабелла поинтересовалась:

– Ты справишься?

– Я разбивал корабли и посовременнее. Ага, вот оно…

На сей раз компьютер лишь выругался, но лезть под руку не стал. Камнеедов перехватил взгляд Изабеллы и махнул рукой:

– Не бери в голову. Я на таких кораблях летал, только когда учился. Забыл уже многое.

– А чего-то и не знал, – не смогла удержаться от шпильки женщина.

– Чего-то и не знал, – Камнеедов не собирался спорить из-за ерунды. – Сейчас пришвартуемся – и я пойду к ним на борт. Задраишь люк – эти идиоты сдуру могут придумать что-нибудь глупое и самоубийственное. Осторожно, контакт!

Не управлял корветом он и вправду давно, однако притереть звездолет к шлюзу транспорта смог настолько мягко, что не мигни сигналом пульт, можно было бы и не заметить. И шлюз даже не был заблокирован! Впрочем, Камнеедов подстраховался и действовал по древнему, но по-прежнему актуальному принципу: заходим вдвоем – сначала граната, потом я. Так, на всякий случай, вдруг его ждет там кто-то с пулеметом наперевес.

Не ждали. Ни с пулеметом, ни с лучеметом, ни даже с примитивным револьвером. Грохнуло, бухнуло, а ошметков мяса на потолке и кишок на стенах Камнеедов не обнаружил. И, когда он шел к рубке корабля, никто не пытался его остановить. Хотя собрались все – их угрюмые морды четко говорили о том, насколько эти мозгоклюи недовольны ситуацией. Пожалуй, у них имелся какой-никакой шанс задавить Камнеедова толпой. Но – не рискнули. Не было среди них волков, одни бараны.

Дверь в рубку была не заперта, и за ней обнаружилась вполне ожидаемая картина – не первой молодости оборудование, какой-то бородатый жлоб, изображающий, очевидно, пилота, и искомый штурман. К нему-то Камнеедов и обратился:

– Ну все, приехали. Встал и пошел.

– А если не пойду? – штурман, похоже, был единственным, кто не утратил присутствия духа. Вон, пилот в кресло вжался и сидит тихонечко, боясь привлечь внимание. Белый, как мел! Этот же, похоже, не боится, то ли осознает свою ценность, то ли просто сдвиг по фазе у него. Впрочем, большинство штурманов вообще с приветом, умение управляться с многомерностью высших измерений так просто не дается.

– Сделаю тебе больно, и побежишь сам, или просто оглушу и утащу, – без улыбки ответил Камнеедов. – Выбирай, что тебе ближе.

– А не боитесь, что заведу не туда?

– Не боюсь. Я не умею управлять кораблем в гипере, но уж проверить курс смогу. Ну что, есть еще вопросы, или прекращаем болтать и шлепаем к мамочке?

– Пожалуй, второе, – штурман с заметным усилием встал из кресла. – Ведите уж, что ли…

Уже на пути к шлюзу поперек дороги встали четверо мужчин. Судя по всему, те, кто преодолел страх. Камнеедов удивленно приподнял брови, одновременно кладя руку на кобуру.

– Ну?

– А с нами-то что будет? – мрачно спросил один из мужчин.

– С вами? – Камнеедов безразлично пожал плечами. – Мне как-то все равно… Хотя, думаю, ничего особенного. Гребите к планете. Там, конечно, помойка редкостная, но в открытую нарушать международные законы они не рискнут и пиратам вас не выдадут. А там уж сами крутитесь.

Корвет разгонялся легко. Он, конечно, рассчитан был всего на трех членов экипажа, но это больше относилось к количеству коек и системе жизнеобеспечения. Двигатели-то лишние телеса даже не заметили. С койками решили просто, использовав в качестве жилых помещений один из пустующих трюмов, а все остальное было спроектировано с немалым запасом. Все же предполагалось, что в экстренных случаях легкие корабли могут перевозить десантные группы, и резервы по жизнеобеспечению, равно как и возможность трансформации складских помещений, была заложена в конструкцию изначально. Хуже было с запасами продовольствия – их просто не загрузили, но для одного броска должно было хватить.

Пожалуй, больше всего Камнеедов злился теперь на то, что не догадался выпихнуть на борт транспорта прибившуюся к ним даму с ребенком. Ну, не до того было, забыл. Точнее, даже не подумал. Теперь эта самая дама постоянно нудела на тему того, что ей, женщине, да еще и волею судьбы оказавшейся в компании дитяти, надо бы помочь, да и вообще разместить не в трюме, а уступить одну из кают. Вот уж чего-чего, а делать это Камнеедов не собирался. Хотя бы потому, что боевые возможности корабля зависели от того, насколько качественно смог отдохнуть экипаж. Проще говоря, от комфортного размещения этого экипажа. Изабелла в данном вопросе его негласно поддерживала – во всяком случае, каюту отдавать не собиралась. Однако женщина не оставляла своих попыток, демонстрируя изрядную настойчивость и удивляя, насколько могут меняться люди. Во время бегства не истерила, мальчишку тащила, а это требовало храбрости… Но вот все успокоилось – и появилось нудное сорокалетнее нечто. Воистину в каждом человеке живет несколько личностей…

Штурман вел себя спокойно. Все же он не был идиотом и не пытался выражать претензии. Да и потом, боевой корабль, под завязку загруженный оружием и с неплохими даже по нынешним меркам двигателями, предпочтительнее транспорта. Того и перехватить могут, а вот с корветом такое провернуть тяжелее. Да и гарантии того, что его доставят до цивилизованных миров, где позволят идти на все четыре стороны, что-то значили. Правда, в качестве гарантии выступало обещание, а слова к делу не пришьешь, но русские в таких делах были щепетильны, это относилось к знаниям общего порядка.

Жаль только, до границ Империи так запросто было не добраться – расстояние и особенности космической навигации вносили в планы свои коррективы. Впрочем, это не более чем вопрос времени, топлива на корабле под завязку. А потому штурман занимался прокладкой курса, Изабелла в пилотском кресле его тщательно контролировала, а Камнеедов, вколов стимулятор, полдня проторчал в машинном отделении корвета, пытаясь определиться, чего можно ожидать от звездолета.

Как оказалось, немалого – двигатели были в очень приличном состоянии, и даже прошивка на электронике стояла родная. Это очень радовало – не будет сюрпризов, а то после изменений, которые вносят иной раз «умельцы» деревенского разлива в попытках выжать еще хоть капельку мощности, двигатели порой загибаются успешнее, чем от попадания вражеской ракеты. Так что в рубку он вернулся усталым, но довольным.

К тому моменту корвет уже лег на курс прыжка. Довольно короткого и ведущего не совсем туда, куда хотелось бы, но, увы, таланты их штурмана были невеликими. Увы и ах, кому-то дано гонять через многомерность линкоры на десятки парсек, а кому-то и к соседней звезде каботажник провести уже тяжко. Сейчас, конечно, расклады не были столь печальными, но и радужными не выглядели. Камнеедова они устраивали только за неимением лучшего.

Вооружившись кружкой с кофе, он брякнулся в резервное кресло. Рубка корвета – помещение небольшое, но для троих места хватало. Полюбовался на то, как штурман готовится к переходу, усмехнулся:

– Да не волнуйтесь вы так. Два прыжка – и свободны.