Белый Z на лобовой броне

Вертолет, отчаянно рубя винтами стылый утренний воздух, разворачивался. Дым валил, словно кто-то плеснул в костер соляра, однако пламени видно не было. Управление машина тоже не потеряла и, хотя медленно снижалась, явно не собиралась брякаться оземь, разбрасывая вокруг обломки.

Вместо этого пилот развернулся в направлении, откуда прилетела ракета, и вернул подарок сторицей. Виталию не раз приходилось наблюдать за работой боевых вертолетов, и он неплохо представлял, что может нести на своих пилонах издали такая изящная и хрупкая с виду «стрекоза». Тем, кто не успел разбежаться, оставалось только посочувствовать.

Ракетный залп превратил если не ровное, то хотя бы пристойно выглядящее поле в изрытый кратерами лунный пейзаж. Вряд ли там могло хоть что-то выжить, и уж тем более не осталось ничего, способного стрелять.

Вертолетчики это, видимо, тоже понимали и двинулись вперед, быстро разгоняясь. Вполне понятный маневр: если не хватает мощности двигателя, набери скорость, и встречный поток воздуха подхватит машину и поможет ей уйти вверх.

И у них бы все получилось, но как раз в этот момент откуда-то сбоку ударил еще один «Стингер», и уклониться от атаки шансов у поврежденной машины уже не было.

Это страшно видеть, как полыхает и клубком огня падает вниз еще недавно могучая стальная птица. Еще страшнее понимать, что внутри экипаж. Как минимум двое в кабинах и еще, может статься, кто-то в десантном отсеке. Третьякову приходилось уже видеть, что остается на месте падения. Но на сей раз получилось иначе.

Несмотря на быстро разгорающийся пожар, тот, кто сидел за штурвалом, не потерял головы и не бросил управление. С техникой авторотации у него тоже был порядок, а набранной высоты вполне хватало. Вместо неуправляемого падения было снижение, очень быстрое, но все же не столь гибельное.

– Ах ты ж!.. – непроизвольно вырвалось у Третьякова, когда вертолет ударился о землю.

Посадка вышла жесткая, но машина выдержала, только стойки шасси вырвало, но это на общем фоне было наименьшей из возможных неприятностей. В бинокль было хорошо видно, как из раскрывшихся кабин выбираются пилоты. А затем распахнулся десантный отсек, и из него кубарем, сбивая пламя с одежды, выкатились еще двое.

Дальнейшее запомнилось Виталию фрагментарно, в основном потому, что он отчаянно гнал машину по бездорожью, на кочках подлетая едва не до потолка. Это было нарушением всех и всяческих инструкций, но давным-давно, еще в Чечне, он понял: иногда лучше нарушить правила, но остаться в собственных глазах человеком, чем поступиться совестью. И будет она грызть ой как долго и болезненно. Особенно в случае, когда нельзя выбить ей зубы, чтоб нежно посасывала.

Сейчас был именно такой случай. С точки, откуда он вел наблюдение, хорошо было видно, как вылезают из кустов украинские сепаратисты. К нацбату они относятся или еще к какой структуре – хрен их маму знает. И не видно, и неважно. В любом случае, если летчики попадут к ним в лапы, то позавидуют мертвым. Но «хероям» было добираться не меньше километра, а Виталию от силы метров пятьсот.

Он успел. Выкатился к вертолету как раз в тот момент, когда его экипаж закончил тушить своих пострадавших товарищей. Хорошо затормозил вовремя, а то изрешетили бы: вертолетчики буквально ощетинились стволами. Конечно, АКСУ – слабейшая из версий «калашникова», но с такой дистанции попавший под огонь вряд ли заметит разницу.

– В машину, быстро! – Виталий распахнул дверь и высунулся, показывая пустые руки. – Скорее, болваны!

– У нас…

– Мне плевать, что у вас. Через пять минут здесь будут хохлы, не отобьетесь.

Ему поверили. Главным образом потому, что хорошо понимали: в покое их не оставят и помощь с неба вряд ли успеет. Народ был опытный и тертый: от Виталия не укрылось, что, забираясь в машину, они постоянно держали его на мушке одного-двух стволов. Правда, двое обожженных залезали с трудом, но тут уж он им ничем помочь не мог. На ногах стоят – и ладно.

Двое на заднее сиденье, один на правое, и еще один, недолго думая, запрыгнул в багажник. Там, правда, был запас продуктов и канистры, ну да ничего, поместится как-нибудь.

Виталий оглянулся вокруг, прыгнул за руль и скомандовал:

– Если что, стреляйте во все, что движется.

– Не учи…

– Заткнись, ученый. Там сзади оружие, можете использовать. А сейчас держитесь!

«Нива» – далеко не спортивный болид, а вот прыгать козлом с кочки на кочку у нее получается знатно. Как они не перевернулись, знал только ангел-хранитель Виталия, потому что пару раз машина отчетливо зависала на двух колесах. Но обошлось: отчаянно выкручивая руль, Третьяков вывел машину к проселку, успел даже немного отъехать, когда увидел выбирающийся на дорогу тентованный КамАЗ характерной армейской окраски. И дистанция до него была ой как невелика.

Фраза, которую выдал Виталий, была короткой и абсолютно нецензурной. Круто вывернув, он загнал машину за остов какого-то обгоревшего до полной неузнаваемости грузовика, благо их тут хватало, рявкнул пассажирам «Сидеть!» и выпрыгнул наружу.

Распахнул дверь багажника, увидел очумелые глаза вертолетчика и, не обращая более на него внимания, выудил снайперскую винтовку. Мысленно вознес молитву всем богам разом за то, чтобы не сбился прицел, и в два прыжка очутился возле изувеченной кабины служившего им сейчас укрытием агрегата.

Осмотрелся, бегом пробежал с полсотни метров, лихо взлетел на пригорок, открывающий неплохой обзор, и убедился, что успел вовремя. Плюхнулся на пузо, скрываясь за только-только начавшим зеленеть кустом. Поудобнее устроил на весьма удобном бугорке оружие, ловя цель, глубоко вдохнул и задержал дыхание.

СВД – оружие не новое, однако надежное, да и в качестве неприхотливой снайперской винтовки все еще вполне актуальное. Старый (да что там – древний) патрон, использовавшийся еще в винтовке Мосина, обладает хорошей поражающей способностью и прекрасной баллистикой. Кустарно забронированная кабина, может, и выдержала бы касательный удар, но не в этом случае.

Бронебойная пуля аккуратно проткнула железный лист, чуть изменив траекторию и потеряв большую часть энергии. Однако и оставшегося хватило. Водитель, заливая кабину брызжущей из разорванной артерии кровью, повалился вбок. На пассажира. Тот сориентировался мгновенно и попытался перехватить управление, но через секунду получил свою пулю в левое плечо. Не смертельно, но очень больно – кость вдребезги…

Грузовик, вильнув, выскочил из неглубокой колеи и тут же угодил в кювет, где благополучно завалился на бок. Неважно, сколько в том грузовике было народу. Неважно, кто убит, кого покалечило при аварии, а у кого ни единой царапины. Главное, что выбраться из кювета куда как непросто. Ну и, для полноты чувств, Третьяков добавил несколько пуль в то место, где у чужой машины двигатель. Не факт, что повредил, но шансы на то, безусловно, имелись.

Из кузова запрыгали, наконец, камуфлированные орлы. Из тех, что деревья клюют. Рассредоточились моментально – те, кто успел, разумеется. Двоих Виталий положил молниеносно: он хоть и не был профессиональным снайпером, но опыт не пропьешь.

Стрелял, правда, так, чтобы не убить. Зачем брать лишний грех на душу? С его послужным списком это звучит немного смешно, но все же, все же… Поэтому один получил свинцовую пилюлю в ногу (коленная чашечка вдребезги, но жить будет), второй – в живот. Особо целиться времени не было, так что лупить пришлось в наиболее выдающуюся часть организма.

Аккуратно сменить магазин: поразительно, как быстро можно отстрелять десять патронов. Внимательно осмотреть в прицел вражескую позицию… А хорошо замаскировались, гады! Инстинкт самосохранения во всей красе. Хотя нет, вон тот, явно страдающий лишним весом, отнесся к задаче халатно. Задница торчит.

Аккуратно, буквально по миллиметру выбрать ход курка… Ага, брызги во все стороны! Сосед раненого (а вот его Виталий не заметил вовсе) испуганно вскочил, заметался в панике как заяц – и получил свое, на этот раз, возможно, и насмерть.

Виталий поморщился. Все же задачей было не отправить на тот свет как можно больше фашистов, а максимально нагрузить уцелевших ранеными. Однако на самокритику времени не было. Противник засек его лежку. Точнее, вычислил, достаточно приблизительно, место, откуда работал стрелок, и применил излюбленный прием среднего уровня пехоты – начали азарт-но лупить по нему из всего, что имелось в наличии.

Задавить противника огнем – не самая худшая тактика. Главное, чтобы боеприпасов хватило, а дальше правит бал ее величество статистика. Но Виталий не собирался ждать шальной пули. Извиваясь как уж, он быстро отполз в сторону, буквально скатился в очень удобную яму, после чего, низко пригибаясь, рванул прочь. Как оказалось, вовремя: сзади внушительно бухнуло. Похоже, у кого-то из укросолдат нашелся при себе гранатомет.

Что же, пускай развлекаются. Виталий быстро обогнул холм и вышел аккурат к примеченной еще во время стрельбы ямке. Обзор здесь был похуже, зато позиция позволяла работать по начавшим было подниматься воякам с фланга. В хорошем темпе расстреляв остатки магазина и добившись еще двух попаданий, Виталий окончательно заставил противников задуматься о ценности собственных жизней, а затем, не особенно торопясь, но и не задерживаясь, отступил.

К машине он вышел уверенным, едва не прогулочным шагом, удивленно приподнял брови, увидев направленные прямо в лоб автоматы, и усмехнулся:

– Не боись, мужики, порядок. Все, грузимся и валим, пока эти умники не очухались.

Минут через двадцать, отъехав подальше и замаскировавшись, они ждали группу эвакуации. Тогда же Виталий и узнал предысторию событий. Как оказалось, два Ми-24 поднялись утром с аэродрома под Белгородом (а может, и не оттуда, летчики в два счета могли выдать дезу просто из соображений секретности) для нанесения ударов по очередной колонне украинских войск. Поразительно, сколько у свидомитов оказалось техники, и если авиацию удалось худо-бедно ссадить с небес на землю, то БТРы, БМП, а то и танки периодически снова появлялись, расползаясь, как тараканы.

Виталий мысленно усмехнулся: уж он-то мог точно сказать, из каких клоповников поставляются эти тараканы. В список попали бы чуть не все страны бывшего Варшавского договора. Однако он промолчал: для летчиков это было совершенно лишней информацией. Когда надо будет, ее обнародуют, но сделают это совсем другие люди. Удел же Третьякова и ему подобных – оставаться в тени.

А летчики между тем рассказали, как нашли колонну, как разнесли ее в клочья, как нарвались на «Стингеры». Ведомый получил ракету в двигатель, смог уйти на несколько километров, но потом все равно упал. Товарищи приземлились, подобрали экипаж, благо десантный отсек позволял доставить их домой с относительным комфортом, но далеко уйти не смогли. Остальное Виталий и сам наблюдал.

Что же, оставалось только ждать, благо маяк работал. И вскоре (не прошло и часа) раздался звук винтов, и в небе появились новые действующие лица. На сей раз командование не поскупилось. «Восьмерка» с десантом и прикрытие из пары «ночных охотников».

Ми-28 остались в воздухе, а Ми-8 аккуратно зашел на посадку, и почти сразу, лишь только шасси коснулись земли, из него как горох посыпались десантники. Все четко, как на учениях.

Виталий улыбнулся и встал:

– Ну все, мужики, удачи вам.

– А…

– У меня своя дорога и своя задача. И вообще, меня здесь не было.

С этими словами он повернулся и зашагал к машине. Уже отъезжая, Виталий успел увидеть, как летчики садятся в вертолет, и на миг позавидовал им. Действительно, у каждого своя война, но все же кто-то сходится с врагом лицом к лицу, а кто-то занят обеспечением чужих интриг. Вот как он сейчас.

Эту ночь он провел в чистом поле. Точнее, не совсем чистом. Скорее, наоборот, грязном, потому что весенняя земля раскисла до безобразия. Да и полем это можно было назвать весьма условно – так, заросший густым кустарником овражек. Зато в стороне от населенных пунктов, да и заметить машину в этом переплетении ветвей при всем желании непросто. Тем более ночью.

А еще он сменил машину. Довольно просто и банально – по праву сильного. Хотя и не обидев никого, поскольку новую брал в автосалоне. Проезжал очередной городишко, что характерно, неразграбленный, и увидел салон «Мицубиси», в котором, недолго думая, нагло экспроприировал новенький «Паджеро-Спорт». Машина, как он знал по собственному опыту, вполне сравнимая по проходимости и с «Нивой», и с уазиком. И что характерно, заметно их удобней.

Продавец отчего-то не хотел брать гривны, явно рассчитывая на доллары. К тому же Виталий платил по цене производителя, считал по официальному курсу, да еще и в довоенном варианте. Вот только в качестве аргумента на тему «покупатель всегда прав» Виталий продемонстрировал ему автомат.