Право жить

Пропуская мимо ушей его грубые возмущения по этому поводу, быстро обрисовываю Жуку стрёмную ситуацию, и советую без раскачки рвать за мной.

Добежав до поваленного дерева, если таковым, можно назвать наше неуклюжее передвижение, мы остановились и, переводя дыхание, стали дружно прислушиваться к окружаемому нас лесу.

Не уловив в тишине ночи ничего подозрительного, я тут же, вполголоса поведал взволнованному подельнику, что рядом с нами кто-то явно бродит – и, возможно, это сам косолапый хозяин леса.

– Хоре жуть нагонять, – неуверенно отмахнулся Витек. – Откуда здесь медведю взяться? Наверно, почудилось с устатку.

– Дай бог, чтобы так оно и было, – едва успел ответить я, как из-под лежащей у наших ног древней лесины, заслоняя свет от костра, с глухим рёвом поднялся огромный чёрный силуэт. Не успев даже испугаться, я с силой вбил в него свой правый кулак, и сделав стремительный прыжок назад, снова налетел на стоящего за спиной Жука. Вопреки законам физики, тот от столкновения даже не сдвинулся с места, словно его ноги от ужаса намертво вросли в землю.

Между тем нечто, сменяя рёв на стон, шумно рухнуло всей своей массой на заготовленную мной кучу сухих веток.

Уже догадываясь, кто мог это быть, подхожу ближе и внимательно вглядываюсь в лежащее, сложенное пополам тело шутника. Вероятно, наш авторитетный приятель, пользуясь моментом, решил таким манером проверить нас с Жуком на крепость кишок, хотя, вполне возможно, просто желал приколоться над невезучими подельниками, упуская, правда, одну немаловажную деталь – такую как отличную реакцию профессионального бойца.

Подобрав разбросанные дрова, я с деланым равнодушием проследовал мимо поверженного авторитета к быстро затухающему костру.

Вскоре ко мне присоединился и Витёк. Присев на корточки, он сунул остывшие руки в огонь и, не отрывая взгляда от яркого пламени, стал вкрадчиво промывать мой мозг:

– Послушай Санек, ты, конечно, парень – кремень, но пойми: нельзя нам сейчас берегов не видеть. Хрен знает, кто и что нас здесь ждёт. Один неверный шаг может в лёгкую потянуть за собой, целую цепь неразрешимых проблем. Ты одно пойми, – после короткой паузы продолжил он, – Медведь – лидер по жизни, он без пяти минут в законе, его слушают даже очень серьёзные люди. А ты взял да кулаком ему в ливер, и потом как на чёрта последнего ноль внимания. Неправильно это, братишка, не по понятиям будет.

Ничего не ответив ему на это, тяжело поднимаюсь на ноги и возвращаюсь назад к валежене, на которой угрюмой горой восседал приходящий в себя Михалыч.

Увидев моё приближение, подбитый громила с гордым видом бросил растирать отбитое кулаком брюхо и недобро из-под бровей стал наблюдать за каждым моим телодвижением. Привычка жить по волчьим законам сейчас готовила его за дорого уступить своё место вожака. Скорее всего, он готов был лучше умереть, чем сдать свои позиции лидера. Вот почему Медведь малость растерялся, когда я, скорчив виноватую физиономию, добродушно улыбаясь, протянул ему свою руку.

– Извини, Михалыч, впотьмах не узнал, словно чёрт меня попутал. Сам не понял, как всё вышло. Давай забудем. Зуб даю, не вру.

Медведь какое-то время тупо сверлил меня глазами, затем разом обмяк и подал руку на встречу. Сдавив мои пальцы словно стальными тисками, он красноречиво довёл до меня понимание, кто ест кто. И можно было не сомневаться, что при желании Медведь легко мог бы превратить мою кисть в кожаный мешочек с набором поломанных костей.

– Ладно, проехали, – отмахнулся он. И после короткой паузы добавил:

– А ты, Коновал, пацан ничего, крепкий. Жучара мне что-то пел про твой кулак, но я, признаться, мало ему верил.

Сидя плечом к плечу на поваленной лесине, мы проболтали примерно с полчаса и вернулись к костру, могу смело сказать – уже в хороших приятельских отношениях.

Остаток ночи тянулся невероятно долго, и пришедшее ей на смену холодное, просто перенасыщенное влагой осеннее утро, что в союзе с прогоревшим костром, живо подняло нас на ноги и заставило активно разминать остывшие после сна конечности. Если, вообще, можно считать таковым наше пятичасовое елозание по влажной и холодной земле вокруг небольшого, регулярно прогорающего костра.

После короткой, но динамичной разминки, поселенцы, коротко посовещавшись, продолжая согреваться, но только уже ходьбой, решительно двинулись к озеру, где внимательно осмотревшись, отправились вдоль него, на поиски обещанного им жилья.

Между тем, уходившие за горизонт воды Ладоги, как и бредущие по берегу люди, потихоньку отходили от ночного сна. Тяжёлые свинцовые волны озера, медленно просыпаясь, с какой-то томной ленцой, мерно накатывались на жёлтый береговой песок, с каждым разом отвоёвывая всё большее для себя пространство. А уже готовые к осеннему перелёту чайки, поднятые людьми на крыло, с недовольным видом стали нарезать по небу круги, внимательно разглядывая компанию медленно бредущих мужиков в одинаковых черных робах. Птицы, считавшие эту территорию исконно своей, теперь, негодуя от наглого вторжения чужаков, громко выражали им своё законное недовольство пронзительным, режущим слух криком.

Внимательно вглядываясь в светлую береговую полосу, я, как и все остальные, старался отыскать хоть какие-то следы пребывания людей, и вот тут мне на глаза попался невесть откуда взявшийся здесь чёрный лакированный полуботинок, примерно на треть торчавший из мелкой береговой поросли.

– Братва, кому колеса фирменные нужны? – крикнул я проходившим мимо него приятелям.

– Не мой размер, – покосившись на обувку, проворчал Михалыч. – Предложи Жуку, ему как раз впору будет.

– Нет, спасибо, – открестился тот, но ботинок у меня из руки принял.

– Италия, – констатировал он, рассматривая находку. – Интересно, какого пса он здесь делает? Наши люди едва ли в подобном прикиде на рыбалку ездят.

– Так то ваши, – краем губ усмехнулся Михалыч. – А, наши, насажают бывало девок в катера и погнали по островам. Там нажрутся коньяка под икорку да шашлык, и давай из волын палить по бутылкам, а потом гонки устраивают: типа чья посудина круче. А утром как прочухаются, кругом приколы сплошные, у кого колёс на ногах не хватает, у кого лопатника, а у кого и с зубами недочёт.

По достоинству оценив версию Медведя, мы едва успели сделать несколько десятков шагов, как тот вдруг резко остановился и выразительным знаком руки велел нам сделать то же самое.

От неожиданности, всё ещё шаривший взглядом по сторонам Жук ткнулся головой в его широкую спину и взволнованным шёпотом поинтересовался причиной внезапной остановки.

Как я уже успел заметить, Витек с самого начала нашей ссылки был явно не в своей тарелке. Если в городской жизни он чувствовал себя как рыба в воде, то в дикой природе его раздражало и тревожило буквально всё.

Вожак, не обращая на него внимания, шумно засопев носом, громко объявил:

– Если моя двустволка не врёт, то из леса явно дымком тянет.

И действительно, поднявшийся слабый ветерок отчётливо донёс до нас едва ощутимый запах гари.

– Значит, где-то совсем рядом должна находиться тропа, – предположил я и, обойдя стороной приятелей, направился под острым углом к ближайшим зарослям, где и в самом деле довольно быстро обнаружил едва заметные, круто уходящие вглубь острова следы людей.

– На дорогу и даже на тропу слабо тянет, но проверить надо, – заключил Михалыч, после чего стал внимательно всматриваться в полосу примятой ногами почвы.

В центральную часть острова, куда нас направили людские следы, мы углубились максимум на двести метров, когда вдруг на пути нарисовалась небольшая, покрытая жухлой травой полянка. Всю её скромную территорию наискось пересекал едва заметный ручей, а под высокими деревьями, прямо на противоположной стороне, на небольшом возвышении горел яркий костёр, вокруг которого в непринуждённых позах сидело трое молодых мужчин в одинаковых камуфляжных костюмах военного образца.

Увидав вышедших на поляну чужаков в тюремных робах, троица с угрюмыми лицами стала внимательно наблюдать за нашим медленным приближением.

– Ну, в натуре, картина Репина «Приплыли», – зло проворчал Михалыч первое, что ему пришло на ум.

– Вот сука, а ведь бесконвойку обещал, – поддакнул ему Жук.

– Не скули раньше времени, разберёмся, – одёрнул его вожак и уверенной походкой направился к огню.

Потом, была минута, когда обе стороны лишь молчаливо оценивали физический потенциал друг друга.

Надо заметить, господа военные даже в одежде смотрелись весьма внушительно. Широкие покатые плечи, бычьи шеи, уверенный взгляд. Осознание своего преимущества в силе давало им законное чувство уверенности и свободы в общении. Знаков воинского различая, у них не было, но визуально старшим был тот, что сидел в центре компании.

Первым нарушил молчание Медведь.

– Здорово, служивые. Каким шальным ветром занесло нашу, доблестную армию на сей забытый богом участок суши.

– Да все тем же, дядя, попутным, – отреагировал на вопрос крепыш с мощным покатым лбом и квадратной челюстью. – А вот вы откуда такие красивые нарисовались? Часом не с неба свалились?

Медведь достаточно серьёзно посмотрел на шутника, но с ответом опоздал.

– С него, уважаемый, с него самого, – не удержался я, влезая в разговор. – Типа космонавты мы будем. Запустили нас, значит на орбиту неделю назад, а с горючкой промахнулись, забыли наши черти водяру загрузить. Ну, а вчера припёрло нас бухнуть, просто край. Вот и решила тогда братва, пока все точки не закрылись, затяжным, на землю катапультироваться. Да впотьмах похоже мало промахнулись.

– Ну раз промахнулись, – разряжая обстановку, поднялся на ноги старший из военных, – давайте, подтягивайтесь к нашему огоньку, места всем хватит. Хотя с водярой как и со всем остальным у нас тоже проблема. Затем, сделав короткую паузу, с долей сарказма добавил: Сдаётся мне, отдых наш будет весёлым.

– Да нет, все в ёлочку, командир, – улыбнулся во весь рот Витька Жук, поспешно присаживаясь на корточки у огня. – Вот пожрать бы только.

Бойцы молча переглянулись, и дружно заржали.

– Сами не против, да только нечего. Обещали, правда, подкинуть пайку этим днём, вот сидим, ждём.