Право жить

– Мы принимаем бой.

Под сегодняшние поединки был предоставлен огромный спортивный зал с отличной вентиляцией и освещением. Жаждущих острых ощущений публики в нем собралось ровно под завязку. Наш бой, вероятно, был задуман как гвоздь программы и поэтому оставлен организаторами на десерт.

Противник мой, по прозвищу Секач, был необычайно широк в кости и обладал феноменально развитой и в то же время какой-то грубой мускулатурой. Валун образная голова сего монстра была почти вдвое больше моей и держалась поистине на бычьей шее. Впервые за время моего знакомства с Николаичем, тот смотрел на меня, как на потенциального покойника, и понимая, что отступать уже поздно, повторял раз за разом:

– Держи этого мамонта на дистанции, работай в основном прямыми ударами.

Стараясь придерживаться совместно выработанной тактике, нисколько не форсируя события, я сразу после удара гонга стал легко маневрировать по рингу, без труда уходя от прямолинейных, как у разъярённого носорога, атак противника. В свою очередь тот, плотно прижимая подбородок к груди, и прикрыв голову огромными ручищами, явно поставил себе задачу – лишить меня пространства передвижения, и загнать в угол, где мог реализовать по полной программе свою чудовищную силу и вес.

Уже на первой минуте, поймав момент, дважды пробую на прочность его, плохо прикрытую лобную часть головы, но это лишь болтануло соперника и только.

После следующей двойки кулаки мои, скрытые под бойцовыми перчатками, неприятно заныли, словно я бил ими не в голову, а в огромный шарообразный кусок гранита. А ещё, у меня создалось твёрдое убеждение: что мой соперник либо основательно обколот, либо мозг его до неприличия мелок и спрятан где-то за толстой броней черепной кости.

Не желая калечить руки, я оставил его голову в покое и стал раз за разом обрабатывать прикрытый локтями корпус соперника. И вот здесь, непростительно увлёкшись, опрометчиво пропускаю момент встречной и довольно успешной атаки в ноги.

Мгновенно оседлав своего опрокинутого противника, Секач выбросил длинную серию тяжелейших ударов в лицо, и я только чудом, отражая каждый из них блоками, смог спасти свою голову от реально жутких проблем.

В конце концов, поняв, что он попусту тратит силы, противник решил улучшить свою позицию и неосмотрительно низко наклонился ко мне, вследствие чего дважды пропустил удар локтём в левый висок и на секунду явно потерялся. Пользуясь короткой паузой, бью левым кулаком в тяжёлый нос Секача и на пределе сил прогибом сбрасываю с себя почти стокилограммовый груз. На этом и была окончена первая пятиминутка поединка.

После короткого перерыва всё пошло по тому же сценарию. Я все так же продолжал искать лазейки в защите соперника и, не вкладываясь в удар, отстреливался прямыми в лицо, превращая нос Секача в кровавое месиво.

И точно как в прошедшем раунде, пытаясь войти в плотный захват, противник продолжил маниакально носиться за мной по рингу, быстро перебирая своими кривыми, непропорционально короткими ногами. И вновь ему в этом подфартило. Длинный боковой удар и всё тот же классический бросок в ноги. Только на этот раз соперник явно решил задушить меня, используя рычаги своих могучих рук, или даже возможно сломать шейные позвонки. Неимоверным усилием высвободив руки, уже не жалея кулаков и локтей, в ответ начинаю вбивать их в лицо и голову Секача. Это получилось настолько убедительно, что мне и на этот раз удалось выбраться из-под скользкого от пота и крови тела противника, причём без каких-либо серьёзных потерь. Судья в ринге, не давая развить успех, грубо оттолкнул меня в угол и не спеша стал осматривать сломанный и сильно кровоточащий нос Секача.

После старательных усилий врача кровь на время приостановили, заткнув ноздри ватой, после чего, после чего судья вновь дал своё добро на продолжение боя. Но как оказалось, совсем ненадолго: сразу после двух точных попаданий, всё в ту же, выдающуюся и кровоточащую часть лица, физиономия моего противника вновь превратилось в сплошное красное пятно. И опять судья не дал мне поставить точку в этом деле. Он снова отвёл бойца в угол, где ему оказали помощь и дали время прийти в себя.

Теперь, когда я нащупал Ахиллесову пяту Секача, оставалось только вынудить противника раскрыться и поставить точку в этом жестоком противостоянии. Так оно и получилось. Отказавшись от попыток поймать меня на захват, соперник, словно разъярённый бык, размашисто бросил в атаку всю свою тяжёлую артиллерию. Что от него и требовалось. В ответ я в очередной раз с силой вогнал свой левый кулак в его многострадальный нос и тут же, выложившись по полной программе, ударил правой в удачно открывшийся подбородок Секача. И как бы потом продажный судья не пытался тянуть время, точку в поединке ему всё же пришлось поставить – и довольно жирную.

Не обращая внимания на ушедшего в глубокий аут противника, под редкие аплодисменты публики закономерно возвращаюсь к себе в раздевалку, где с огромным удовольствием принимаю прохладный, быстро восстанавливающий силы душ.

Боксёр нарисовался где-то минут через двадцать, и, если судить по его взволнованной физиономии, далеко не с хорошими вестями.

– Бери сумку и бегом за мной, – нервно оглядываясь, крикнул он с порога.

– Что-то не так, – справедливо интересуюсь я и, не дожидаясь ответа, бросаюсь вслед за ним по плохо освещённым и довольно узким коридорам спорткомплекса.

– Угадал. Все идёт к тому, что не только гонорар, но и здоровье наше находится сейчас под серьёзным вопросом. Так что попробуем оторваться через запасной выход, машина с твоей принцессой уже должна быть там.

Каково же было наше разочарование, когда обитая железом дверь чёрного хода оказалась закрыта на огромный висячий замок.

– Успели сволочи, – выругался Боксёр, зло, зарядив по ней ногой.

Между тем до беглецов уже явственно доносился тревожный шум погони.

Одновременно оглянувшись назад, мы увидели быстро приближающуюся к нам группу серьёзно настроенных молодых людей, вооружённых бейсбольными битами и деревянными черенками от лопат. Поняв, что деваться беглецам некуда, те заметно сбавили шаг, тем самым неосмотрительно давая нам время на некую подготовку к отражению атаки.

Выхватив из дорожной сумки своё махровое полотенце, я плотно до локтя обмотал им свою левую руку. Точно так же поступил и Николаич, только теперь в ход пошла моя спортивная куртка.

– Ну что, брат Коновал, видать, придётся нам сегодня вспомнить уроки молодости, – хищно улыбаясь, процедил сквозь зубы Боксёр, не отрывая при этом взгляда от блестящих лаком бит.

Признаться, от вида шести дубин, готовых вот-вот обрушиться на наши черепа и спины, волосы мои просто обязаны были встать дыбом – и не только на голове. И как всегда бывало, в самый пик угрозы жизни весь мой организм заработал сейчас чётко и слаженно.

Чтобы не дать бычкам разогнать первыми атаку, мы, переглянувшись, с диким криком бросились вперёд.

Узкий проход, на наше счастье, не давал противнику полностью использовать свой тройной численный перевес, и поэтому на первых секундах мы нанесли им существенный урон.

Легко поднырнув под ближнюю дубину, я всадил кулак в живот высоченного парня из первого эшелона нападающих. Стоящий за ним боец, не ожидавший такого скорого выхода из строя приятеля, успел лишь широко взмахнуть струганным черенком, как тут же лёг рядом с ним от прямого удара открытой ладонью в лицо. Но пробить путь из западни чисто для себя, было бы с моей стороны чистейшим свинством. Вот потому здесь всё только начиналось.

На нашу общую беду, Боксёр, несмотря на свою силу и опыт, сразу попал под серьёзный замес. Как потом выяснилось, уже на первых секундах боя, ему сломали битой предплечье левой руки, которая была автоматически подставлена под размашистый удар.

Отлично понимая, что каждая секунда может стать для друга роковой, уже не думая о последствиях, бросаюсь тараном в самую гущу дерущихся и почти сразу получаю тяжёлый удар дубиной по спине. Теряя под собой опору, в падении всё же успеваю схватиться руками за чью-то рубаху, которая, громко затрещав, легко порвалась. И в этот момент на мою голову словно рухнул с крыши кирпич. От такого знакомства с лопатным черенком глаза мои едва не вылетели из глазниц. И лишь чудом удержавшись на ногах, не давая себя добить, бросаюсь в сторону, но теперь узкий коридор из союзника превратился в реального врага. Лишённый манёвра, я едва успел блокировать левой рукой удар, как тут же получил ещё один, но уже в плечо. Сквозь звон в ушах и тяжёлое дыхание дерущихся до меня вдруг донёсся бычий рёв Николаича, тщетно пытавшегося вырваться из-под наседавших на него бойцов. Однако хорошо тренированные парни действовали на удивление слаженно и хладнокровно. Я мог бы тогда легко убить кого-нибудь из увлёкшихся дракой бойцов, но, не давая себе такой установки, лишь вырубаю ближайшего качка, ломая ему кулаком нижнюю челюсть. Стоящий с ним рядом парень, слегка отрезвлённый увиденным, предусмотрительно метнулся назад, под прикрытие приятелей, после чего картинно принял боевую стойку.

Теперь в строю их было только трое, но и наши позиции были сильно расшатаны. Моя левая рука, плечо и голова после знакомства с бандитскими дубинами потеряли как минимум половину своего былого потенциала. К тому же правый кулак, отбитый ещё о голову Секача, заметно распух и по нарастающей болезненно садил. На Боксёра тоже надежды было мало: его рассечённая голова сильно кровоточила, а сломанная левая рука была плотно прижата к телу правой.

Между тем, за те несколько секунд, что противники собирались с силами, в конце длинного тёмного коридора явно обозначилось какое-то движение. На это обратили внимание и наши противники. Все, кто оставался на ногах, стали взволнованно вглядываться в полумрак, пытаясь понять причину нарастающего шума. Наконец, тусклый свет лампы вырвал из темноты богатырскую фигуру мужчины и двух его спутников, быстро двигающихся в нашу сторону. Люди Железа, мгновенно поняв проигрышную для себя ситуацию, мигом побросали свои палки, и потому отделались лишь знатным мордобоем, который от души им обеспечил здоровяк и его компания.

И только когда закончилась эта малоприятная, но вполне справедливая процедура, наш спаситель повернулся ко мне лицом, на котором сияла до боли знакомая улыбка.

– Здорово, братуха, – громко заорал он, широко разводя в стороны свои громадные руки.

– Медведь, – лишь удивлённо успел воскликнуть я, как тут же утонул в его могучих объятиях.

Засыпая друг друга вопросами, на которые порой не успевали даже отвечать, мы не сразу заметили, что наружная дверь открылась, красноречиво приглашая нас на выход.

– А я ведь искал тебя, Коновал, гадом буду, искал. Но ты же, как в воду канул. А в Москву мне пришлось перебраться почти сразу, едва только успел вернуться домой. Но одно я знал точно: ты продолжаешь драться, а значит, у Санька нашего всё пучком.

Снаружи, помимо волги, нас ждал красава бумер – личный аппарат моего так вовремя нарисовавшегося друга. Последний сразу отмёл все наши разговоры о возвращении домой. Приказав водителю Боксёра следовать за ним, он лично повёз нас в свою, как он выразился, загородную берлогу.

Глава13

Двухэтажный дом в пригороде столицы произвёл на Питерских гостей поистине сильное впечатление – как размером, так и своей архитектурой. Но на что я обратил внимание в первую очередь, так это на хорошо сработанный метровый муляж гриба, высившийся по центру коротко стриженной лужайки возле жилого строения.

– Вкус-то не забыл ещё, – смеясь, поинтересовался хозяин дома, кивая в его сторону своей коротко стриженной головой.

– Ох, хотелось бы, да что-то не выходит, – брезгливо морщась, ответил я, хорошо понимая в отличие от всех присутствующих сущность нашего диалога.

Хозяйка дома, приятная во всех отношениях женщина, встретила своих изрядно потрёпанных гостей весьма приветливо. После того, как Медведь представил своей даме всех поимённо, она по-медицински профессионально быстро оценила состояние наших дел и сразу взяла Боксёра в оборот. Меня же отправила в душ, а на заплывший лиловый глаз нашего горе-водителя только махнула рукой.

– Узнал её? – шепнул мне на ухо Медведь. И видя что вопрос завис в воздухе, улыбаясь, добавил. – Неужто забыл ты, с кем на катере армянское пойло губил?

Когда здоровяк понял, что я прозрел, он оставил меня на попечение белокурой спутницы и лично занялся сервировкой стола.

Надо отдать должное красавице Элен: была она сегодня просто на высоте. Обработав мои раны и ссадины обычной водкой, дама ещё долго растирала сорокаградусной мои отбитые плечи и спину. Конечным результатом её стараний стал долгий, туманящий мозг союз наших губ.

Медведь, прежде чем отдать домработнице в стирку мою и Николаичем одежду, подкатил гостям кое-что из своего богатого гардероба. Хотя, вещи те оказались далеко не по размеру, ни кто внимание на том не заострял.

Наконец, после всех этих церемоний и процедур, изрядно проголодавшаяся компания дружно отправилась к столу, где хозяин дома, блистая красноречием, выдавая тост за тостом, быстро довёл всех до нужной кондиции, как, впрочем, и себя самого.

У наших дам от обилия шампанского языки реально развязались, и они, весело хохоча, увязли по уши в обычной женской болтовне.