Дневник, или Заметки монстра

Шуруп, Дэн и Шурик взяли короткие арматурины. Вот вроде и все готово к бойне. Ах, да! Чуть не забыл, выпить еще нужно. Мы распили две бутылки водки из горлышка, запив обычной водой из трехлитровой банки. Бляха муха, почему меня так от водяры выворачивает? Зато появился боевой блеск в глазах. Идем.

Восьмой микрорайон еще толком не застроен. Можно даже сказать, это большая строительная площадка. Клепают двухэтажные дома из деревянных панелей – бамовский проект. Горят они как спички, за несколько минут от дома ничего не остается. Поэтому какой-то умный придурок предложил обрабатывать дома фенолом. Так четыре двухэтажки до сих пор ждут своих хозяев. Жить в них просто невыносимо.

Нас ждали на пустыре недалеко от строящейся десятой школы. Мне кажется, мы влипли. Их здесь в два раза больше, чем нас. Пиздец! Назад дороги нет, позади Москва и Арбат. Тьфу, Бам и балок. Ба, знакомая рожа среди них затесалась. Сережа. Ну какая же он все-таки сука! Этот чмо теперь к городским прилепился. Ну-ну, они его еще не знают. Ничего, я им глаза-то открою. Не удивлюсь, если сегодня нас здесь всех мусора повяжут. Они еще и абрамовского брата притащили. Ебнутые на голову. Ему еще и десяти, наверное, нет, не место ему здесь.

Кто-то из городских швырнул палку, она попала аккурат в голову Димана. Вечно ему достается. Все началось. Я закрыл глаза, сжал в рукавице покрепче кастет и побежал на толпу, за мной все наши. Мат, сплошной мат. Удары. Удары. Удары. Я не чувствую ни рук, ни ног, во мне бушует гнев. Все кругом словно горит. Вот уже и кровь. Кто-то не сильно зарядил мне чем-то по спине. Я повернулся – Шурик, хуячит арматурой всех подряд. Все орут и непревзойденно используют великий русский язык: «Сука, блядь, ублюдок и т.д. и т.п.» Странное состояние, я уже столько получил ударов, а у меня ничего не болит. Адреналин бурлит в каждой клеточке моего тела.

Шуруп своей арматуриной мочит Серегу. Надо бы его остановить, как бы не убил ублюдка. Шуруп настолько увлекся истязанием, что мне пришлось долбануть его по спине. Только тогда он оторвался от своего занятия.

– Охуел что ли, ты чего дерешься, мудак! – говорил он как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку.

Я был на взводе, поэтому проорал ему в ухо:

– Хорош, ты же его замочишь! – Мои слова подействовали на него отрезвляюще и он, бросив Серегу, с диким боевым кличем набросился на другого пацана. Да, он идеальная машина для убийства.

Ну вот и мой заядлый враг – Пончик. Он уже явно потрепан – на лице, руках, одежде были кровавые пятна – но еще держался. Сейчас или никогда. Собравшись со всеми оставшимися силами, я ударил рукой с кастетом по его лицу. Он летит на землю. Падает и теряет сознание. И вот в самый неподходящий момент с трех сторон к нам подъезжают три ментовских уазика. Пиздец! Надо сваливать.

– ШУХЕР, ПАЦАНЫ! МЕНТЫ! ВАЛИМ ОТСЮДА!

Блядь, Пончик еще развалился. Нельзя его здесь бросать. Я окрикнул Шурика, он подлетел пулей.

– Помоги его отсюда утащить! – кричал я.

– Нахуй его, валим быстрее!

– Нет, я сказал, давай, бля, хватай его, потащили. – Мы подхватили вырубленное тело и поволокли к лесу. Пока мусора гонялись за другими ребятами, мы благополучно слиняли в лес. Упали в сугроб и молча стали глотать ртом воздух.

Вроде пронесло. Бля, бля, бля! Через все тело пронеслась такая адская боль. Я отключился…

Пончик

1992 год. 26 января. Утро

Спасибо Шурику. Спас меня и Пончика.

Последствия боя просто ужасны. Мое тело изуродовано. Рентгеновские снимки показали несколько сломанных ребер и перелом кости носа. Грудную клетку уже не восстановить никогда. Блядь, полный пиздец! Мать в шоке! Такого она от сына просто не ожидала. В школу, естественно, не хожу. В городе только и говорят о нашем побоище. На сегодня это тема номер один. Мы с матерью шляемся по поликлинике. Благо она медицинский работник, ее все знают, поэтому мы везде проходим без очереди. А вот и Пончик с матерью около кабинета травматолога. Я подошел и первым завел разговор:

– Ну и рожа у тебя, Шарапов!

– У тебя не лучше! – Мы засмеялись. Смеяться больно, грудная клетка болит жутко. Мы отошли от матерей в сторону. Я протянул ему руку, он тоже. Обмен рукопожатиями. У меня не было ни капли злости или обиды на него.

– Как ты? У меня полный пиздец. Мать в ахуе от всего. А твоя? – я говорил с ним как со старым приятелем.

– Моя тоже. Отец сказал, что лучше бы я сгинул в этой драке. Считает, что я опозорил семью. Чем только, не пойму. Как будто он сам таким не был. Спасибо, что не бросили, – прозвучало с какой-то грустью в голосе.

– Я считаю, мы все выяснили, и не будем устраивать повторение битвы. Давай заключим мир. Не будем больше цепляться друг к другу.

– Давай. Только ведь мы под Рустамом ходим. Ты же знаешь, он смотрящий в городе, в основном все погромы он заказывает. Бля, я так заебался уже. Честно, хочу отойти от всего. Мне 15 лет, а я уже столько дерьма в жизни видел, не могу больше. Из школы меня выгнали, в вечерке полная лажа. Вот осенью в ПТУ пойду на водителя. В этом году проебал мозги с гулянками. – Я не ожидал такой откровенности от него.

– Как ты считаешь, Абрама завалил Рустам?

– Скорей всего. У Абрама длинный язык был, вот и результат. Дорогу он Рустаму перешел. Черт, страшно все это. Прикинь, меня мусора два часа с пристрастием допрашивали. Хотели, чтобы я в убийстве признался. Охуели совсем.

– А ведь моего брата тоже убили. Он, кажется, с Рустамом связан был. Ты что-нибудь слышал об этом? – У меня появился шанс все выяснить. Даже сердце биться в два раза чаще стало. Разволновался. Но тут, по закону подлости, влезла мать Пончика:

– Костя, пойдем – наша очередь.

Блин, все как всегда!

– Слушай, меня зовут, давай завтра встретимся и поговорим. Хорошо?

– Давай. Для меня это очень важно. Куда мне прийти?