Дневник, или Заметки монстра

Дневник, или Заметки монстра
Михаил Алексеевич Рочев

1972 год. Два пьяных милиционера на глазах тринадцатилетнего пацана забивают до смерти его отца. Преступление спустят на тормозах, наказанием станет просто увольнение из органов. Целью жизни сына становится месть, направленная на родственников убийц. Месть уничтожит в нем всё человеческое и превратит в кровожадного монстра. Но месть одного монстра породит чужую месть. Станет ли тринадцатилетний сын одного из милиционеров жестоким мстителем или свершится правосудие?

Михаил Рочев

Дневник, или Заметки монстра

Все впереди

Играем ли с судьбою в прятки,

Врываемся ли в облачную мглу?

И ангелов бросаем без оглядки,

Меняем жизненный огонь на тьму.

За дымкой сладкого тумана

Ожидает параллельный мир.

В поставленный капкан обмана

Поймает душу темный ювелир.

Изнанкой боли душу растлевает,

Не слышен тихий райский перезвон.

Водой багровой руки умывает

И стоны рвутся в мрачный унисон.

Пролог

Сегодня какое-то особое утро. Легкий морозец, но солнечно. От этого в душе по-весеннему теплое ощущение и отличное настроение. Я ехал с двумя знакомыми девчонками в маршрутке «ГАЗель». Сколько же всего километров проехал я за все время пребывания в столице нашей родины?! Даже думать не хочется. Вся жизнь в дороге. Утром – два часа до работы. Вечером – три до дома. Бесконечные пробки, беснующийся народ в метро. Все спешат, толкаются и ненавидят окружающую действительность. Как я еще с ума не сошел от этого, не понимаю. Наверное, выработался иммунитет.

– Ну так вот. Очередной анекдот. – Девчонки еще от предыдущего не отошли, но я не сдавался. Рассмешил их до слез. Да и сам с трудом держался, чтобы не свалиться с сиденья от истеричного ржания. – Приходит мужик в публичный дом и говорит: «Дайте мне двух девушек по 50 баксов. Ему отвечают: «У нас такса сто!». «Хорошо, тогда дайте мне таксу».

Впереди сидящие пассажиры недовольно повернули головы в нашу сторону. Девчонки продолжали смеяться.

Неожиданно раздалась трель моего мобильника.

– Да! – Подавив смех, прокричал я в телефон.

– Алло, алло… – обрывисто донеслось из трубки. – Миша… Слышишь меня… Это мама… Миша! – Вот ведь чертова связь, всегда в нужный момент подводит.

– Да, мам, слышу, только помехи большие. Что-то случилось?

Странно, почему я решил, будто что-то случилось? Просто позвонила мама, соскучилась, месяц уже не созванивались. Но все равно в душе что-то екнуло.

– Миша. Тут такое дело… – В трубке что-то затрещало, раздражая слух. – Миша… – Да что она заладила. – Случилось горе. Отец умер. Миша, ты меня слышишь?

– Че? Че случилось? – Внутри все сжалось. – Отец? Умер?! Ты че, с ума сошла?

Почему-то даже сама мысль, что у меня умер отец, меня удивила. Разве он может умереть?!

– Нет, я не сошла с ума, отец действительно умер. Только тебе сюда приезжать не надо, мы его уже похоронили. Я вообще не хотела тебе сообщать, но Женька заставил…

Нет. Все-таки мне кажется – она сошла с ума и порет чушь.

– Мама, опомнись, ты что несешь: «умер», «похоронили». Вы там что, охуели? – выругался матом. Мать этого не любит, из моих уст мат для нее – словно удар ножом в сердце.

В маршрутке повисла странная тишина. Окружающие прислушивались к моему странному диалогу по мобиле. А разговор получался действительно странный.

– Мама, что же все-таки случилось? – раздражение усиливалось. – Я ничего не понимаю, я сейчас в маршрутке и очень плохо слышу, давай я тебе перезвоню, как доеду… – В трубке зазвучали короткие гудки.

Засунув телефон в карман, я попытался улыбнуться девчонкам. Хотя легкая дрожь уже охватывало тело.

– Ты побледнел, – тихо сказала Татьяна. – Что-то серьезное?

– Все в порядке. Просто не очень приятный звонок. Да и слышимость поганая. Все время такие заморочки со связью. – Я с трудом выдавил улыбку, но продолжать рассказывать анекдоты уже был не в силах. – Все нормально, девчонки, все нормально…

Не знаю, кого в этот момент я пытался успокоить – себя или их, скорей всего себя. Комок подступил к горлу. Только бы не разрыдаться. Я понимал, что мама шутить такими вещами не будет, и отец действительно умер. Но именно сейчас хотелось верить, что это просто розыгрыш.

До Москвы ехали молча. Уставившись в окно, я тупо рассматривал пейзажи зимнего Подмосковья. Нет. Здесь не так красиво зимой, как на Севере. Там зимы настоящие, и нет этой серости и ужасного месива на дорогах. Мои мысли постепенно улетали за три тысячи километров отсюда, в мой маленький заполярный городок…

«– Пап, я решил – переезжаю с дочерью и женой в Подмосковье. Здесь мне тесно, развиваться некуда. Да и воспоминания сплошь негативные. Там начну жизнь с чистого листа.

– Ну что же, отговаривать не буду. Мне понятно твое рвение. Надеюсь, найдешь там свое счастье. Я бы тоже вот так все бросил и уехал. Но слишком стар, лет мне мало осталось, а может и вовсе дней. Прости меня еще раз. Ты дашь мне повидаться с внучкой? Боюсь, я ее больше не увижу… – В его голубых глазах сверкнули слезы. Да, старик сдал, раньше он не был таким сентиментальным.

– Конечно, пап, о чем речь. Да и с чего ты взял, что скоро умрешь? Мы обязательно будем приезжать в гости. Не надо хандрить. Лучше подумай о себе, бросил бы пить, сошелся бы с матерью. Че вам делить на старости лет?!

– Разбитую чашу уже не склеить. Я много сделал зла вокруг, вот теперь пришел час расплачиваться. Да и там с меня за все спросят. А ты уезжай, тут гиблое место, там тебе будет лучше, я верю. – Морщинки вокруг его глаз дергались, он уже не скрывал слез.

– Пап, и ты меня прости. Прости за все. – Как же все-таки больно. Больно вот так прощаться. Я ведь его люблю, но сказать вслух не могу. Что-то всегда стопорится внутри. – Ладно, пойду я, приходи завтра к московскому поезду. Отправление в 9.05 утра, мой вагон 12. Буду ждать. Счастливо. – Я пожал его сухощавую руку. И пошел к выходу.

– Сынок, Миша, я люблю тебя…

– Хорошо, пап, я жду тебя завтра около вагона…»

От мыслей отдернула Татьяна:

– Приехали, выходим. Ты в метро? Поехали вместе.

– Слушай, езжайте без меня, я сейчас один звоночек сделаю и тоже поеду, – улыбнувшись, ответил я.

– Хорошо, увидимся, удачи.