конечно же, в подоле.
«Я хуй домучил до оргазма…»
Я хуй домучил до оргазма.
И ты отмучилась – натужась,
лишь выпустила из каркаса
вздох облегчения, как душу.
И сразу стали мы друзьями,
взялись за дело расставанья,
совокупление разъяли
и прекратили раздаванье
себя и поглощенье прочих,
поскольку жизни новый круг
возник и расширялся прочно,
любовниц превратив в подруг.
«Ты снилась мне всю ночь то так, то эдак…»
Ты снилась мне всю ночь
то так, то эдак,
как делали – точь-в-точь —
мы напоследок.
Твоя волшебна явь —
плодишь восторги.
Ведь что в тебя ни вставь —
всё пустит соки.
«Хорошо бы убийством…»
Хорошо бы убийством
подзаняться слегка
иль хотя бы упырьством —
округлить мне бока.
А без них я тощаю,
и не только душой.
Я вас всех извещаю,
что до ручки дошёл.
«Я жажду сока твоего, вернее, соков…»
Я жажду сока твоего, вернее, соков,
я их перечисляю и твержу:
кровь, пот и слёзы изо всех истоков
кипят, а я над ними ворожу.
Слюна и слизь, моча и сколок кала —
и, кажется, я всю тебя собрал.
Возьму я плоть, что соки извергала,
и посвящу ей этот мадригал.
Как мне нужна она, когда желанье, —
как ненужна, когда огонь залит
потоком соков. Как знакомо злит
её присутствие и соков растеканье.
«Я бочку катил на блондинок…»
Я бочку катил на блондинок,
в то время их лезли оравы.
Блондинки, как левый ботинок,
брюнетки ж нужны мне, как правый.
Но прежде, чем я это понял,
исчезли блондинки. Брюнетки
не обременялись исподним
и тоже бывали не редки.
Но сладко нам только иное,
иное ж, увы, до предела:
оно превратится в седое
единое кислое тело.
«Я в юности о желаньях каркал…»
Я в юности о желаньях каркал,
и вот они улетели – куста боятся
пуганые вороны. В кустах я крякал
от запора, а не от потуг ебаться.
Женщины обходят стороной возраст,
о девушках не говорю – обегают,
но так, что день ото дня их навоз рос
вокруг, – они меня опекают.
Я всё верю в обильные деньги,
в их покупательную мужскую силу.
Я бы одной повсюду развесил серьги,
сам проколол бы ей нос, губы, щёки – всю образину.
Я бы купил любовь, ибо любовь измерить
можно лишь временем. Ну, а время —
чистые деньги. Люди – не звери,
знают, что в полость любую деньги доставят семя.
Век золотой был, пока Христос не извлёкся из губок.