Аромат грязного белья (сборник)

Я цепи прошлого сорвал
и впрягся в настоящее.
Зачем же я себе соврал,
что рабство преходящее?

Всегда – рабы или чужих,
или своих желаний.
Свобода, ты среди живых
когда-нибудь жила ли?

    («По направлению к себе»)
Такую бредятину о женской свободе могла написать только бездетная женщина, чуждая детей, гнушающаяся беременности. Самое смешное, что Бовуар брала на себя смелость выступать от имени всех женщин, тогда как женщины, подобные ей, бездетные, одержимые в основном еблей, а когда её нет – писаниной, составляют меньшинство. Продолжая линию бовуаровских рассуждений – женщины, для того чтобы достичь максимальной свободы, должны вообще отказаться от деторождения.

В то время в круг притяжения Сартра попала молодая пара – Мишель и Борис Виан, которые устраивали смачные вечеринки. В мае 1949 года на одной из них Сартр стал заговаривать с без передыху танцующей Мишель, прося её остановиться хоть на минуту и поговорить с ним.

Я подходил к любой и заговаривал —
так одиночество своё я заговаривал.
За болтовню за эту, за галденье
мне баба открывала загляденье.

    (Обратно я. «Вплотную»)
Мишель остановилась и сказала:

– Я скучная, со мной не о чем говорить.

Она и Борис женились девственниками в июле 1941-го, и Мишель забеременела от разорвавшегося в первую брачную ночь презерватива. Они участвовали в движении Сопротивления с названием Zazou. Смысл этого сопротивления заключался в том, что его участники вызывающе одевались, тайно танцевали свинг и слушали джаз, что было запрещено во время немецкой оккупации (то есть они были предвестниками российских стиляг во время оккупации России коммунистами в конце пятидесятых).

Борис был джазовым музыкантом и пользовался значительным успехом у женщин. Когда Мишель стала выражать недовольство его похождениями, он посоветовал ей самой завести любовника и поучиться половой жизни. Борис сам толкнул её в объятия шестнадцатилетнего джазового кларнетиста Андре Ревелиотти, так что в 1948 году Мишель родила второго ребёнка, который поразительно походил на Андре, и брак с Борисом затрещал по швам. Мишель всё больше времени стала проводить с Ревелиотти.

После вечеринки Сартр позвонил Мишель и пригласил её на свидание. Они проговорили три часа и с тех пор встречались целый месяц почти ежедневно и разговаривали. Сартр не прикасался к ней (небось боялся по морде схлопотать). А Мишель кончала оттого, что с ней ведёт беседы самый знаменитый интеллектуал Франции и он такой понимающий и деликатный по отношению к её чувствам.

А потом Сартр уехал в путешествие с Ванетти, оставив Мишель дозревать.

Когда Алгрен приехал в Париж, Бовуар была чрезвычайно счастлива. Они, как юные любовники, ходили, держась за руки и заглядывая друг другу в глаза. Алгрен волновался перед встречей с Сартром. Но чуть он с ним познакомился, волнение сразу прошло, и Алгрен почувствовал себя непринуждённо. Ольга и Мишель особенно пришлись по вкусу Алгрену – они говорили по-английски и внимали, раскрыв рты, его рассказам.

Бовуар и Алгрен отправились в двухмесячную поездку по Италии, Алжиру, Марокко и Тунису.

Пока Бовуар путешествовала с Алгреном, Сартр три месяца путешествовал по Центральной Америке с Ванетти. Когда он вернулся в октябре, он стал активно прихватывать Мишель.

Она вспоминала:

Я не смела произнести и слова, у меня не было уверенности в себе, я всегда молчала и улыбалась, не зная, что делать. Сартр научил меня разговаривать. Он сказал, что у меня есть умные мысли. Он считал, что люди должны думать и разговаривать. Мне было с ним исключительно интересно. Мне не важно, был ли он красивым или нет. Мне нравились его губы, они были того же типа, как у Бриджит Бордо (мощный комплимент для мужчины). Верхняя губа такая же, как и нижняя. Как у его матери… Когда я видела его, моё сердце начинало колотиться. Я думала про себя: вот она радость, вот оно веселье.

В декабре Сартр поцеловал Мишель в такси, возвращаясь из ночного клуба. А потом они поеблись днём у него на квартире, так как его мать отсутствовала. Начался новый романчик. А в феврале 1950 года Мишель забеременела. Сартр по-прежнему занимался своим любимым противозачаточным методом: вытаскиванием члена до семяизвержения, считая его идеальным средством. С Мишель это не сработало – какой-то капли Сартр недосчитался, а Мишель беременела чрезвычайно легко.

Она знала, как Сартр не любит детей, а у неё уже было двое, так что Мишель решила сделать аборт. Сартр хотел спросить у Бовуар адрес врача, но Мишель была этим шокирована и решила попросить помощи у своего брата, студента-медика. Сартр собирался снова уезжать. Он и Бовуар отправлялись на два месяца в Африку. Мишель умоляла Сартра отложить поездку на несколько дней до того, как она сделает аборт. Но Сартр был твёрд – он не мог подвести Бовуар (откуда известно, что именно это было мотивом для твёрдого отказа остаться на несколько дней. Кто может знать, кроме него самого? Быть может, он боялся остаться лицом к лицу с женщиной, делающей от него аборт или уже сделавшей его? Да и вообще, могла быть тысяча других причин. Надо было посмотреть, как бы он себя повёл, если бы для него развела ноги свеженькая красавица, при условии провести с ней в Париже несколько дней.)

Мишель рассердилась на Сартра, бросившего её на растерзание аборта, который ей произвёл братан-медик (брата не стеснялась, а сказать Бовуар об аборте и попросить адрес врача застыдилась). Брат внёс инфекцию, и Мишель лежала с высокой температурой.

Сартр послал ей из Алжира орхидеи. Также он слал ей нежные письма. Но Мишель не отвечала. Для неё это было концом мечты. Начав встречаться с Сартром, она рассталась с Ревелиотти, объясняя разрыв тем, что она влюблена в Сартра. Но она не говорила ему, что ебётся с Сартром. Сартру же не говорила, что ебётся с Ревелиотти. Теперь, когда Сартр уехал, она вернулась к своему прежнему любовнику. Мишель вспоминает, что она жила в то время в двух мирах одновременно, ведя двойную жизнь.

Сартр и Бовуар, путешествуя, оба страдали: Сартр – потому что не получал писем от Мишель, а Бовуар – потому что не получала писем от Алгрена. (В таких случаях принято восклицать: мне бы их заботы!)

По возвращении в Париж Сартр узнал, что Ванетти наконец развелась, за что, между прочим, платил Сартр, и что она живёт в Каннах, ожидая, когда он приедет и женится на ней. Сартр жаловался Бовуар, что Ванетти требует от него всё больше денег и времени. Сартр согласился провести с ней несколько недель, чем огорчил Мишель, которая была уверена, что Сартр порвал с Ванетти.

– Такие вещи нужно делать постепенно, —

объяснил ей Сартр.

Летом 1950 года он действительно разорвал с Ванетти. Она не устроила сцену, а приняла это с лёгкими слезами, чем даже огорчила Сартра. Он льстил себя более бурной реакцией брошенной им женщины.

А Бовуар напросилась опять приехать к Алгрену в Чикаго на лето, пока Сартра не было в городе. Алгрен вяло согласился, а когда она приехала к нему, он был с ней холодноват. На третий день у него не встал, чем Бовуар была весьма огорчена. На её вопросы, что случилось и почему он с ней такой прохладный, Алгрен сообщил, что устал от её приездов и отъездов, что его бывшая жена захотела его обратно и он думает согласиться. Последние дни перед отъездом были особо тягостны – Алгрен и Бовуар спали в отдельных кроватях, и Бовуар еле дождалась, когда она вернётся к Сартру. Она писала ему страстные письма, обещая начать с ним новую жизнь по приезде.

Но Сартр к тому времени весьма изменился. Он одержимо работал, и у него не было больше времени, как бывало, пойти с Бовуар в кино или прогуляться по Парижу. Он принимал большое количество таблеток коридрана, выкуривал по две пачки сигарет без фильтра в день, пил огромное количество крепкого кофе и чая, вечером выпивал полбутылки виски, а затем принимал четыре или пять снотворных таблеток, чтобы заставить себя заснуть. Кроме того (или вследствие того), он всё больше убеждался в бесполезности литературы в мире, где дети голодают (смотрите-ка, полюбил детей) и где повсюду царит несправедливость. Он пришёл к выводу, что политика много важней литературы.

Сартр по-прежнему содержал Ванду, которая полностью зависела от него. Ванда триумфально сыграла в новой пьесе Сартра.

Ольга после лечения снова хотела взяться за театр, но её былой огонь пропал, и она провалилась в новой постановке Мух.

Борис Виан всем рассказывал, что Сартр увёл у него жену. Он хотел развода, а Мишель боялась, что если в бракоразводном процессе докажут, что она была изменщица, то её могут лишить детей. Поэтому, когда она проводила время с Сартром, то гримировалась, надевала тёмные очки, и однажды Сартру пришлось хорошо заплатить детективу, который их выследил, чтобы тот не сообщил о своих расследованиях Борису. Сартр обещал Мишель заботиться о ней и о её детях, нанял лучшего адвоката, и в сентябре 1952 года состоялся развод, причём виновной стороной был признан её муж.

А Бовуар опять страдала – Сартр вновь отдалился от неё. Он всё больше погружался в марксизм. Бовуар интересовалась политикой в значительно меньшей степени.

В сентябре 1951 года она провела месяц в Чикаго с Алгреном. Но когда они простились и Бовуар написала ему письмо с просьбой держать её в его сердце или отринуть, чтобы она не хваталась за несуществующую любовь, Алгрен ей пояснил, что между ними всё кончено.

Бовуар купила себе машину на деньги, заработанные на успешных продажах Второго секса. Машина пока заменяла ей любовника и любовниц. В сорок четыре года она страшилась, что больше не окажется в мужских объятиях.

Америка бомбила Северную Корею, и Сартр пришёл к выводу, что США является мировым агрессором, а СССР искренне борется за мир. Причём коммунистическая партия – это единственная организация, которая защищает интересы рабочих. В то время как все европейские интеллектуалы отстранялись от сталинизма, Сартр писал статью Коммунисты и мир, яростно защищая коммунистов. (Ещё одно доказательство вреда наркотиков, курения и алкоголя для умственных способностей.) Правда, у Сартра хватило ума не вступить в компартию. Он считал, что рабочие должны поголовно вступать в неё, чтобы защищать свои интересы, а интеллектуалы не должны вступать ни в какую партию, чтобы оставаться независимыми в своих мнениях.

Сартровские шашни с французской компартией и его прокоммунистические взгляды вызывали недовольство и вражду со стороны многих коллег, и прежде всего со стороны Камю. Сартр написал оскорбительную статью против Камю, и их дружба разорвалась. Разумеется, что Бовуар приняла сторону Сартра.

Весной 1952 года на редакторских совещаниях Новых времён появился новый член редакции, Клод Ланцман. Он был красивым двадцатисемилетним мужчиной и напоминал Бовуар своим темпераментом Сартра. Ей было трудно поверить, что он мог увлечься ею, но он увлёкся. Летом Бовуар и Сартр собирались ехать в Италию, а Клод – впервые посетить Израиль. Но до отъезда Клод успел провести в её постели две ночи, убеждая, что он считает её красивой и 17 лет разницы в возрасте для него ничего не значат.

Бовуар, проводя время с Сартром, который только и хотел, что заниматься своей работой, плавала в сладких воспоминаниях о жарких ночах, проведённых с Клодом.

Вскоре после возвращения Бовуар в Париж Клод переехал к ней жить. Это был первый мужчина, с которым Бовуар жила вместе. Клод настоял, чтобы они перешли на «ты». Бовуар и Сартр всю жизнь говорили друг другу «вы».

Сартр обращался к Босту, Бовуар, Ольге и Ланцману на «вы», а к Ванде и Мишель на «ты». Бовуар обращалась к Ланцману на «ты», а ко всем остальным – на «вы».

Для еврея Ланцмана еврейство было самым важным пунктом в жизни. Вещь Сартра 1946 года Портрет антисемита произвела на Клода грандиозное впечатление, и из-за неё он якобы остался во Франции, а не уехал жить в Израиль.

Клод был другом секретаря Сартра, и они, как выяснилось, заключили пари – кто из них соблазнит Бовуар. Но Клод быстро вошёл в роль и из соблазнителя превратился во влюблённого.

По воспоминаниям Клода, Бовуар была человеком слова – если она обещала что-то сделать, то она это непременно делала.

Бовуар глубоко любила Клода, но никак не ограничивала его свободы. Более того, она сама предлагала ему, чтобы он встречался с другими женщинами, и он не заставлял себя упрашивать.

Весной 1953 года Бовуар с Клодом и Сартр с Мишель и её двумя детьми поехали на отдых. Мишель с детьми остановилась в доме, который снимал её экс-муж, а остальные – в отеле. Бовуар часто оставалась одна с двумя мужчинами и ходила в ресторан то с одним, то с другим. По давнему договору с Сартром, Бовуар рассказывала ему всё о Клоде, а когда обедала с Клодом, рассказывала ему всё о Сартре (всё ли?).