Аргентина

Пять месяцев мучительных переживаний! Пять месяцев неизвестности и ожидания привычного звонка в дверь, легкого перестука каблучков и раскинутых в сторону рук дочки, летящей в объятия мамы! Пять месяцев бессонных ночей!

Максим представил ее состояние, близкое к помешательству. Он понимал, что ничем помочь ей не может! И не знал, что ей написать, все, что бы он ни посоветовал, будет глупо! В ее состоянии ей нужна только дочка, и немедленно! Сию же минуту! Потому что эта боль невыносима! Он представил себе, сколько молитв прочитала Людмила ночами, на коленях, перед иконами при свете восковой свечи, в отчаянии взывая к скорбному лику Спасителя и ко всем святым о помощи, и как Божья Матерь, с младенцем на руках, скорбно смотрела на нее с иконы в ответ на ее молитву, сочувствуя материнской доле.

«Ребенка похитили, скорее всего, не так просто!  – подумал он.  – Что-то им нужно! Значит, скоро они должны проявиться из своего гнилого подполья!»

* * *

Аргентина.

Двое мужчин славянской внешности сидели за стойкой бара, потягивая текилу. Говорили по-русски, не боясь, что кто-то поймет их разговор.

– Слушай, Бугор! Че ты тянешь с девчонкой? Баксы за нее можно было срубить еще полгода назад! Долго еще ее держать? Хуану за ее кормежку и охрану платить надо!  – недовольно высказывал лысоватый, полный, круглолицый мужчина лет тридцати сидящему рядом с ним коротко стриженному блондину спортивного телосложения, по виду старше его лет на десять, одетому в джинсы и черную майку с короткими рукавами.

Щелкнув золотистой зажигалкой, Бугор закурил сигарету.

– Жорик! Ты что, думаешь, я от нечего делать держу девчонку у Хуана на ферме взаперти, кормлю ее пять месяцев? Я тебе вот что скажу: мы в Питере эту практику уже проходили. Чечен у нас был консультантом. Чтобы человек отдал деньги, не задумываясь, причем все деньги, он должен созреть для этого! Его сломать надо! А для этого нужно время.

Глотнув текилы и отставив стакан в сторону, он продолжил:

– Не бузи! Я думаю, клиент созрел! Надо заставить ее собрать нужную нам сумму. Деньги у нее есть, ты знаешь. Она в Москве хату продала. Это точно! Я сам слышал! Сделаем так. Хуан завтра ей позвонит, пусть она думает, что это местные аборигены ее дочь прячут, скажет, чтобы она приготовила деньги. Ты должен отследить, снимет она деньги в банке или нет. Ну а потом  – дело техники!

– А с девчонкой что будем делать?  – шепотом спросил Жорик.

– А ничего! Пусть живет. Зря мы ее кормили? Девочка подросла. Ей уже семнадцать! Товар свежий! За свежий товар и цена хорошая! В Колумбию отправим! Придется потратиться на перевозку. Так что не грусти, Жора! Пристроим ее в элитный бордель!

Бугор взял левой рукой стакан с остатками текилы, правой гася сигарету в пепельнице.

– Главное, чтобы она со счета наличные сняла! – протянув стакан к почти пустому Жориному, чокнувшись с ним, добавил:  – Давай! За удачу! Завтра вечером мы с Хуаном делаем ей звонок!

Допив текилу, он хлопнул Жорика по плечу:

– После нашего звонка ты пасешь ее с самого утра от дома! Не подведи!

* * *

Звонок городского телефона раздался поздно, за полчаса до полуночи, и сразу встревожил ее. Сыновья сегодня были у нее, и значит, кто-то чужой. Людмила быстрым шагом вышла в коридор и сняла трубку. Хриплый, неприятный мужской голос по-испански спросил:

– Сеньора Чистова?

– Да!  – негромко ответила она, мгновенно ощутив жуткое волнение. «Это, наверное, полиция!»  – мелькнула первая спасительная мысль.

– Да-да, говорите!  – закричала она в трубку.

– Не надо кричать, сеньора! Ваша дочь у нас! Готовьте пятьсот тысяч долларов, и мы с вами договоримся об условиях обмена. Да, и не стоит обращаться в полицию, а то мы можем передумать!  – добавил он после небольшой паузы.

Мысли бешено крутились в ее голове. Сердце неистово колотилось и выпрыгивало из груди. Она вспомнила, что где-то слышала в фильмах подобные диалоги. «Боже мой, это все происходит со мной!»

Она так долго ждала любого звонка, но сейчас, в этом состоянии, не была готова к такому разговору.

– Дайте телефон дочке! Я хочу услышать ее! Где моя дочь?!  – срываясь в истерику, закричала она, держа перед собой на уровне глаз трубку телефона, словно пыталась разглядеть в темной пластмассе звонившего, увидеть за его спиной лицо Веры.

– Сеньора! Вы имеете дело с серьезными людьми. Думаете, я бы стал вам звонить из того места, где находится ваша дочь?

В трубке послышался смачный плевок, затем пауза и шумный выдох с легким, хриплым покашливанием курильщика:

– Готовьте пятьсот тысяч! И заметьте, не песо, а американских долларов! Когда мы увидим вас выходящей из банка, вы услышите голос дочери и узнаете, как она сможет вернуться домой!  – в трубке зазвучали короткие гудки.

* * *

Тревожная ночь прошла без сна. Это был первый звонок за долгие пять месяцев неизвестности. Как ни странно, но теперь этот звонок вернул ей надежду, что ее дочка жива! Стало понятно, что исчезновение Веры не связано с несчастным случаем. Ее похитили! Теперь эта основная версия подтвердилась! Похитители вышли на связь. Ну что ж, главное, что ее ребенок жив, а она ничего не пожалеет для ее возвращения! Деньги  – не проблема! Накопления на счете и деньги от продажи квартиры позволяли набрать нужную сумму выкупа.

Она напряженно думала: «Этот киднепинг не отголосок ли их прежней московской жизни?» Но отбросила это предположение. Этот тип был аргентинец, в этом не было никакого сомнения! В этом страшном и одновременно обнадеживающем телефонном разговоре не было и намека на их прошлое в Москве!

Взвешивая все за и против, Людмила к утру приняла решение снять деньги со счета и ждать звонка этих мерзавцев.

«Может, и правда!»  – она убедила себя, что это будет именно так, что наконец-то ее молитвы услышал Бог, и завтра будет очередной звонок. Они назначат место встречи, и она будет ждать их в том месте, куда они привезут дочь, и она отдаст им эти чертовы деньги!

Людмила представила себе, как она ждет этих негодяев, припарковав машину у края дороги, и в подъехавшей рядом машине медленно опускается затонированное стекло, открывая, как в замедленной киносъемке, лицо Верочки: сначала ее темную челку, затем лоб и глаза. Губ она не увидит. Она увидит зовущие тревожные глаза, кричащие слово: «Мама!» Через секунду из окна машины она услышит тонкий крик сорванного голоса дочки!

Все это она представила себе так ясно, что у нее не осталось и тени сомнения, что это будет именно так, что завтра закончится это невыносимое томительное ожидание. Она окончательно убедила себя, что столь ясно нарисованная картина предстоящего дня, возникшая у нее в сознании, ниспослана ей Богом после всех ее молитв для того, чтобы это видение укрепило ее и она обрела силы и смелость для освобождения дочери.

Она не сообщила старшим сыновьям о вечернем звонке похитителей, боясь, что они возьмутся за это дело сами или привлекут полицию. У гангстеров всегда есть в полиции информаторы, и тогда… Она не захотела думать, что же будет тогда! Она приняла кажущееся ей единственным в этой ситуации правильное решение  – все сделать самой, материнским чутьем решив не подвергать сыновей опасности.

Людмила подъехала к банку к восьми утра. Банк открывался в девять. Она, вся в нетерпении, дождалась его открытия и первая, мимо раскрывшего двери охранника, быстрым шагом вошла в высокий, прозрачный банковский зал.

Процедура снятия наличных не заняла много времени, и через полтора часа она уже вернулась домой. Остаток дня прошел в томительном ожидании. Людмила несколько раз, очнувшись от мыслей, обнаруживала себя стоящей у тумбочки с телефоном. Ожидая звонка, она поднимала трубку, проверяя, работает ли он. Гудок из трубки вылетал мгновенно, нарушая застывшую в доме тишину громким звуком.

Еще днем Сергей позвонил ей на сотовый и предупредил, что будет ночевать у Ильи. Вечером он и брат со своей девушкой собрались погулять по центру города, посидеть в кафе. Илья вот уже два месяца снимал небольшую квартиру недалеко от центра, поэтому она за Сергея была спокойна. Верочка  – вот ее боль, и за ее возвращение домой живой, здоровой и невредимой она отдаст все на свете!

Доставая из сумочки сотовый телефон, Людмила коснулась рукой пачки денег и от неожиданности вздрогнула. «Господи! Деньги!» – она совсем забыла про них! Переложив упакованные пачки бумажных купюр из сумки в полиэтиленовый пакет, она зашла в свою комнату и, ни капли не сомневаясь, засунула пакет за иконы, на полку, со словами: «Господи! Спаси и сохрани! Заступись, Царица Небесная! Спаси мою доченьку!»

Немного успокоившись после молитвы, она вышла в прихожую и, услышав лай собак, посмотрела во двор через стекло входной двери. Собаки отрабатывали свой хлеб, дежурно, незлобиво облаивая проходящего по улице мужчину.

«Надо почту проверить!»  – вспомнила она, наткнувшись взглядом на калитку. Людмила вышла из дома и, боясь пропустить телефонный звонок, быстро добежала до почтового ящика, одиноко висевшего рядом с калиткой, над сеткой забора. Все эти долгие месяцы она с фанатичным постоянством по нескольку раз в день открывала дверцу ящика и уже давно перестала закрывать ее на замок. Не доверяя темноте круглых отверстий на боковой стенке ящика, Людмила привычными движениями проверила его содержимое, прощупав дно рукой. Почты не было. Каждый раз она с замиранием сердца открывала дверцу ящика, как окно в неизвестность, в надежде обнаружить здесь хоть какую-нибудь весточку.

Она мысленно представляла себе, что это могло бы быть сложенное в маленький треугольник письмо от Веры или записка на оборванном, грязном клочке бумаги от похитителей, с грубыми, ужасными, корявым почерком написанными словами! Ведь самое ужасное  – это неизвестность! А сегодня она забыла про почту. Вчерашний звонок все переменил и вселил надежду.

Она быстро поднялась по ступенькам, на ходу прислушиваясь, не звонит ли телефон. Войдя в дом, она перетащила из гостиной в прихожую кресло, поставив его к окну, ближе к телефону.

Розовый южный закат прятал солнце за вершинами Анд, и темнота наступила неожиданно и быстро. Людмила сидела у открытого окна, залетал теплый ветер, раздувая и поднимая белые тюлевые шторы. Опустевший дом хранил полное молчание. Лишь изредка с улицы доносился шум от проезжающих машин и редкий, ленивый лай собак.

Телефон молчал. Утренняя уверенность сменилась тревожным чувством  – что-то происходит не так. Еще днем ей показалось, что от банка за ней на небольшом расстоянии постоянно следовала черная машина. Это был «мерседес», который сопровождал ее по городу, но потом, на въезде в коттеджный поселок, «мерседес» пропал, проехав, видимо, дальше по трассе. Несколько раз посмотрев в зеркало заднего вида, она не увидела ни одной машины на всем протяжении своей улицы и списала это кажущееся ей преследование на усталость и проявленную ею элементарную осторожность, связанную с получением крупной суммы денег.

Но сейчас, вспоминая вчерашний телефонный разговор с похитителями, она вспомнила фразу, которой сразу не предала значения: «Когда мы увидим вас выходящей из банка…» «Они следили за мной! Теперь они знают, что я приготовила деньги!»  – сделала она окончательный вывод. Подумав, хорошо это или плохо, Людмила решила, что главное для спасения дочери  – это выполнение всех условий похитителей. Теперь они убедились, что деньги приготовлены и, значит, препятствий для обмена дочери нет! Надо ждать!

Она сидела, откинувшись на спинку кресла, с закрытыми глазами, ощутив внезапно возникшую одышку и учащенное сердцебиение. Спасительный поток свежего воздуха, залетающий порывами в окно, ласково шевелящий волосы, и знакомые запахи сада постепенно вернули ей нормальное дыхание.

Не было сил встать, включить, как обычно, освещение у входа в дом, запереть на ночь входную дверь. Она решила, что сделает это позже. А сейчас ей совсем не хотелось вставать. Ей не нужен был и свет в комнате. Хотелось посидеть в темноте. Она должна отдохнуть, прийти в себя и быть готовой к любым испытаниям завтрашнего дня. Она сильная! Она все выдержит! Она все сделает для спасения Верочки! Главное  – дождаться звонка!