Гибель Марса

– Видел, – скромного сознался я.

– Какие они?

Я почему-то решил, что он на меня бросится. Был он здоров и крепок. Глубоко сидящие глаза на большом черепе и развитые надбровные дуги придавали ему угрюмый и немного зверский вид. Почему-то в моем представлении все пожарники должны были быть именно такими.

– Прозрачные, как… – я не сразу нашел сравнение, – как бутылка…

Пожарник недоверчиво посмотрел на меня. Я отвернулся, не намериваясь убеждать кого-либо в своих словах.

– Выходит, они готовились, – удрученно сказал врач, покосившись на пожарника.

– Выходит… – согласился я. – Только как-то все странно. Кто мог сбить базу?

– А чего странного! – горячо воскликнул пожарник. – Власть захватывают: почту и телеграф, и как его там – городское собрание!

В общем-то, он был прав. Только для пожарника слишком образован, чтобы совершать экскурс в историю Земли.

– Книжки читаю… – пояснил пожарник на мой удивленный взгляд.

– А я думал, вы их ядовитым керосином, – с иронией признался врач.

– Ну почему же, – обиделся пожарник. – Рэя Брэдбери я тоже читал.

– Понятно, – разочарованно отозвался врач из своего кресла.

И я почувствовал, что он недоволен собой – прежде всего тем, что не удержался от спора.

– У меня несистемное образование, – признался пожарник.

– А зачем мы нужны им? – снова спросил врач, обращаясь ко мне.

Я не успел ответить. Да и что можно было ответить, если все было очевидно: банальная разборка на уровне цивилизаций. И еще было очевидно, что врач ничего не понимает и боится. Я тоже боялся, хотя все, ну почти все понимал.

– А затем, что они выполняют приказы, – снова вмешался в разговор пожарник.

– Я тоже так думаю, – согласился я.

– Значит, все спланировано, – сокрушился врач.

– Спланировано, – согласился я. – Похоже, это война. Вы бежать сможете? – я дернул что есть силы и распахнул окно.

Камен, стоящий у трапа, посмотрел в мою сторону. Я отпрянул.

Пожарник, сказал выглянув в другое окно:

– Не заметил…

– В юности я борьбой занимался, – сказал врач, – кое-какая сноровка еще осталась.

– Да вы не волнуйтесь… – сказал я, снова выглядывая в окно, – профессия у вас самая мирная…

В этот момент со стороны Эрмитажа появились люди. С такого расстояния трудно было определить, кто они такие. По ним стреляли со стрелки. Двое упали, а третий почти добежал. Последние два шага он сделал, как пьяный, а потом тоже упал. Это был камен.

– Боже!.. – прошептал врач, отшатываясь от окна.

Но дело стрельбой не кончилось. Там, где начинался Дворцовый мост, появилось темное пятно. Оно увеличивалось в размерах и постепенно приобрело ясные очертания. Эта была неумелая атака: впереди ползла боевая машина, а за ней перебежками мелькала пехота. Крохотные вспышки со стороны пехоты и более крупные из пушки возвестили о том, что по нам стреляют. “Бум-бум-бум-м…” – била пушка. “Т-р-р… т-р-р… т-р-р…” – трещали штурмовые автоматы.

– Нас спасут!.. – обрадовался врач.

Пожарный только хмыкнул. Я еще раз удивился тому, что пожарный хорошо осведомлен в тактике пехоты и скептически относился к атаке федеральных марсианских войск.

Тут началось. Очередь попала в буфетную стойку. Вторая разнесла люстру под потолком. Я плюхнулся на пол в смесь водки всех сортов, ликеров и вин. На голову сыпались осколки иллюминаторов, окон, бутылок и зеркал. Буфет вмиг превратился в сито. Грохот стоял не меньше, чем в высотке. Стоило ли покидать ее, чтобы дать себя убить в плавучем ресторане “Петровский”?

Когда я осмелился приподнять голову, то увидел залитого портвейном врача, который, мыча от страха, полз из одного угла в другой.

– Не двигайтесь! – крикнул я.

Но по-моему, он не услышал. От пуль нас спасало то, что пол буфета лежал на толстых балках, такие же балки окольцовывали его по периметру на высоте сантиметров двадцать. Но это, учитывая, что стреляли под углом, оказалось достаточной защитой от пуль. Что касается снарядов, то они с легкостью прошивали крышу буфета и третий этаж, где находился зал ресторана. Если бы нас заперли там, то шансы на выживание у нас были бы нулевые.

Почему федералы не зашли со стороны Эрмитажа и театра, для меня осталось загадкой. Атаки с носа было ошибкой – ведь они не могли нанести каменам большого урона. Через минуту федералы перенесли огонь на первый этаж и фасад ресторана, и я рискнул выглянуть. Благо теперь не надо было открывать окна – вся носовая часть буфета была в больших и маленьких дырах.

Наконец я увидел действие бластера БК. Как только боевая машина доползла то того места, где в реку спускалась широкая лестница и где друг на друга смотрели сфинксы – жалкие копии из ржавого марсианского гранита, тонкий белый луч пронзил нападающих. Одновременно раздался такой свистящий звук: “Буф-ф-ф…”, словно лопнул автомобильный скат. Первый взрыв, конечно, не шел ни в какой сравнение с катастрофой над городом, но часть набережной и фасада Эрмитажа там, где был вход, превратились в груду камней. А от атакующих вообще ничего не осталось. В боевой машине начали взрываться боеприпасы. Периодически она окутывалась дымом, и во все стороны летели огненные осколки и сыпались искры. Когда рассеялся дым и осела пыль, мы увидели только горящий остов боевой машины и крохотные чадящие кучки того, что было людьми.

Некоторое время мы оторопело молчали. Первым опомнился врач.

– Значит, не все так плохо, значит, есть кому навести порядок… – заключил он, как ни в чем ни бывало поднимаясь и отряхивая брюки и пиджак, на которых проступали пятна от всех тех напитков, которые находились в буфете.

– Ага… – сказал я с иронией, думая о том, что у каменов не все ладится, раз они подвергаются обстрелу.

– Не захватили они власть, – радостно заключил пожарник. – Не смогли!

– Какая нам разница, – сказал я, обнаруживая на буфетной полке уцелевшую бутылку коньяка. Кажется, это был марсианский “арарат”. – Будете? – спросил я у врача.