Марш анонимов. Крестопереносец

Пендаль, как ошпаренный, носился по округе и собирал отрубленные ранее корневища. Скидывал все эти сокровища в порядочно раздувшийся узелок из шкуры Лихомана. Узел был уже настолько велик, что унести его Пажопье в одиночку стало определенно не по силам.

Видя, что дружинники уже направили коней в сторону дороги, а за ними отправился и Константин, держащий под руку даму корзинщик засуетился.

– Господин барон! Прошу вас, помогите… Смотрите, какая прелесть! – Он потряс зубатой жердиной. – Это ведь ингр под эпик! И корни… И кора! И прутья! Тиносоктовые!!! Это же – высший грейд!!! Из этого… Да из этого… У-у-ух! Лесовик-то 255-ым был! Очень, очень сильный, матерый! Ва-аша-а-а ми-и-ило-о-ость… Я крафт на нем до 300-го подниму! Нельзя оставлять, никак нельзя!

– Ничего не понял, – сказал Полбу. – Выражайся яснее, бестолочь!

– Ва-а-аша-а-а ми-и-ило-о-ость… – только и мог скулить корзинщик, прижимая к груди дрын и одновременно пытаясь подлезть под узел с него самого размером.

– Да что с тобой будешь делать-то… Ну уж точно я это все не понесу, мне нужно на чеку быть, вдруг враги? А с нами – прекрасная Данунашка.

– Гмы-гмы? – спросил снова сидящий на плече княжны колобок. Выплюнул копну княжьих волос, рассыпавшихся огненно-рыжим водопадом, и повторил. – Ми-ми?

– А ты можешь? – Пендаль аж подпрыгнул. – Пожалуйста, пожалуйста! Помоги!

– Ми-ми-ми! Ми!

– Хорошо-хорошо! Шкуру сам понесу! И шест! Ты только кору, корни и щепу. А я… Я тебе… Во! Лапти сплету!!! Загляденье, а не лапти! Моднючие! Со статами и плюсами!!!

– Ми-ми…

– Ну, это сейчас нет, но ведь вырастут? И будешь топать! Ваша милость, господин барон, дозвольте! Мы быстро! Сейчас на… на него половину перегрузим и нагоним дружину!!! Мы мигом!

Полбу вздохнул и махнул рукой, мол, что с тобой, дураком, всякий мусор подбирающим, разговаривать…

И тут случилось странное. Впрочем, странного в этом мире Полбу насмотрелся предостаточно. Но это было странное-странное.

Колобок открыл ротик, и Пендаль стал запихивать в него свой драгоценный лут. Колобок таращился круглыми глазенками, его, казалось, и самого удивляла собственная вместительность и грузоподъемность. В общем-то, небольшой колобок поглотил все косточки, щепочки и обрывочки, собранные домовитым Пажопье. И даже чуточку не потолстел. Затем лихо вскочил на плечи пани Рошек и упаковал в себе ее волосы.

Довольный корзинщик поклонился барону и сказал, что вот теперь полностью счастлив и готов идти за хозяином хоть на край света, хоть за край.

И они пошли. Впрочем, не на край света, а всего лишь к дороге, ведущей к погосту.

25. Баба Гуля

Как ни медленно ехали дружинники, берегущие здоровье десятника, но все же, они были конные. И пеший рыцарь, сопровождающий даму, постоянно отставал. Пендаль же, вообще, шел, держась шагах в десяти позади барона, почти не смотря под ноги, а восхищенно разглядывая попеременно то жердь, то шкуру. Из-за чего время от времени падал.

День уже давно занялся, весело светило солнышко, щебетала мелкая птичья сволочь, а рыцарь учил княжну говорить по-русски. Почему по-русски? Потому что между франкским или английским и польским гораздо более глубокая пропасть. Не говоря уже о китайском.

Кроме того, по Руси она бродила уже давно, и кое-чего понахваталась.

Успехи княжны поражали, и Константин почти перестал думать о довольно непростой дилемме. С одной стороны, разговаривать со своей дамой время от времени полагается. С другой, он, как истинный рыцарь, не мог допустить чтобы Дымов, пусть и из благих соображений, совершил рукоприкладство по отношению к Данунашке. После этого, по всем правилам, полагается убить наглеца, а посадник рыцарю нравился. Да и что-то говорило барону, что нет у него шансов против этого весельчака. Нет, рыцарь не боялся. Просто не хотел портить зарождающуюся дружбу дуэлью до смерти. Обычно, после такого даже самой крепкой привязанности наступают кранты.

Шли они неспешно, и тот путь, который ночью занял у Константина минут пятнадцать, грозил растянуться часа на три-четыре.

Примерно на середине пути они увидели сидящую у обочины грязноватую старушку. В это время княжна обучалась правильному произношению, с точки зрения франка Полбу, русского звука «я».

Дружинники, ведущие на поводу лошадь окончательно ослабевшего десятника, ушли уже далеко вперед. Старушка, опершись на собранную ранее вязанку хвороста, с кряхтением поднялась и в пояс поклонилась Константину.

– Здоровья тебе и всяческих побед, богатырь… кхе-кхе… И тебе красавица… кхе… радости. Помогите бедной женщине, чем не жалко, кхе-кхе… – согнуться-то, она согнулась, а вот разогнуться уже не смогла. Так и стояла, поскрипывая и постанывая.

Рыцарь задумался. Что-то было не так с этой бабкой.

И почему просит она не ради Христа, как всем официальным нищим положено?

В этот момент княжна подбежала к уже начинающей плакать старушке и, положив ей руки на виски, нежно зашептала на смеси польского и русского. Ногти слегка засветились, и бабка стала выглядеть намного лучше. А вот Данунашка, напротив, слегка покачнулась и побледнела.

– Будь здрава, дитя, – сказала бабулька. – Давно уже так хорошо старой бабе Гуле не было… Доброе у тебя сердце.

Девушка через силу улыбнулась и кивнула.

– Хороша твоя подруга, богатырь, – старушка, после прикосновения княжны переставшая кашлять и кряхтеть, пристально всмотрелась сначала в глаза рыцаря, потом в очи княжны. – Помогла бабушке… Не за ради корысти, и не для удачи, и не во имя души спасения… И даже без просьбы… А ты… Вот ты, богатырь, сможешь чем помочь али будем считать – дивчина твоя справилась?

– Он йесть борзой! – попыталась помочь княжна. – Сильнохрабрый! Одваженный! Правдивый… то йесть… настоящий межчижна!

– Ах, вот оно как… – пробормотала бабка, не отводя взгляда от чела пани Рошек.

Старуха коснулась своей лапкой белоснежной ручки княжны, и та будто застыла на середине фразы.

– У меня нет ни денег, ни еды, добрая женщина, – проговорил еще не понявший, что произошло рыцарь. – Если хочешь, я могу сопроводить тебя до твоего пристанища. А слуга мой донесет твою вязанку.

– И на том спасибо, добрый молодец. Гуля сказала… Избушка моя недалече, вон за той горкой лесок да там чуток наискосок… Гуля сказала… Да ты можешь и не утруждаться, отпусти со мной свою подругу, хвороста немного, такая молодая сильная девушка легко справится… Гуля сказала! А ты ступай, жди ее у погоста. Гуля сказала!!! Вы же туда путь держите? ГУЛЯ СКАЗАЛА! Она поможет, да прибежит сразу… ГУЛЯ СКАЗАЛА!!! Ох, я б была моложе лет на триста, тоже к такому молодцу прибежала. Ух, прибежала бы! Хи-хи-хи… И слугу своего забирай! ГУЛЯ-Я-Я СКАЗА-А-А-АЛА-А-А-А!!!

Ноги сами понесли Константина по дороге, хоть он и не хотел оставлять свою даму сердца в одиночестве. За ним вприпрыжку бежал Пендаль с абсолютно ничего не выражающими, пустыми глазами. Но все еще любовно прижимающий к груди дрын и шкуру.

Каждая фраза старухи, и, особенно, это самое «Гуля сказала!», будто раскаленным гвоздем жгла разум барона. Он даже помыслить не мог ослушаться. И вдруг, когда он сделал уже не менее трех дюжин шагов…

– А-ми-ми-ми-ми-и-и-и-и-и-и-инь!

Колобок катался вокруг бабки, а та сучковатой клюкой пыталась его пришибить. Но, то ли возраст сказывался, то ли атмосферное давление на бабкину гипертонию повлияло, но юркий шарик ловко уворачивался от града сыплющихся на него ударов и не переставал истошно орать.

«Колдунья, – понял догадливый крестоносец, – ведьма!» И с громким воплем «Аве Мария!!!» бросился назад, обнажая на ходу меч.

Наконец, бабка, наверное, случайно, попала по колобку, и тот, будто мячик, отскочив от клюки с громким «Ми-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!!» улетел в кусты.

– Дьявол тебя побери! – вскрикнула старуха, увидев бегущего к ней решительно настроенного рыцаря. В одно мгновение она перекинула безвольное тело Данунашки через вязанку. Молодцевато взбрыкнув ногами, уселась верхом и совсем не по старушечьи свистнула в два пальца.

И вязанка ПОЛЕТЕЛА! Подпрыгнувший с разбегу Константин не дотянулся до нижнего края всего на половину ладони… И это было вдвойне обидно. Стал озираться, ища, чем бы подбить летающую бабку….

Из кустов, обиженно мимимикая вылез колобок, и барон придумал.

– МИ-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!!!!!!

26. Волки, волки!

Попал.

Ну, не в саму бабку, а в вязанку.