Карлик и Роза

Карлик положил молот и сел около помоста. Близилась полночь. Луна поднялась уже высоко, в её свете лес был красив мрачной красотой. В глубине леса вдруг показался маленький красный огонёк, рядом с которым Ганс увидел два чёрных силуэта. Они приближались к карлику. Это были фон Шварцкопф и Агнета. Отблески красного огня горели в их глазах. В руках у барона был факел.

– Славно, Ганс, – сказал фон Шварцкопф, подойдя к карлику. Факел осветил поляну.

Показалась нарисованная на земле огромная пентаграмма, по углам которой стояли черные свечи высотой в половину человеческих роста. Помост – жертвенник стоял внутри пентаграммы, между центром и одним из ее углов.

Барон стал поочередно зажигать свечи. Когда над каждой из них появился ровный огонек, барон встал перед пентаграммой, взглянул на луну, на пленника и начал медленно, нараспев, произносить слова на непонятном языке. Агнета и Ганс стояли неподалеку и напряженно ждали. Фон Шварцкопф продолжал говорить. Резкий порыв ветра всколыхнул пламя свечей. Голос барона стал страстным, слова – жёсткими и отрывистыми. Послышался странный гул. Он шёл из-под земли. Гул становился всё громче и сильнее, налетали сильные порывы ветра. Фон Шварцкопф раскинул руки, запрокинул голову к небу и исступленно кричал одно и то же.

"Сейчас", – подумал карлик, глядя в центр пентаграммы. В земле появилось отверстие, которое быстро расширилось и остановилось, достигнув границ пятиугольника. Гул стал нестерпимо громким, в нём можно было различить звуки, похожие на рычание и вопли. Внезапно из отверстия рванулось нечто – громадный дракон серо-зелёного цвета, хвост которого терялся в бездне. Чудовище вонзило челюсти в тело юноши, сорвало его с плиты и исчезло с ним в бездне. Жертва была принесена.

Барон всё стоял, раскинув руки. Карлик подошёл к краю отверстия и посмотрел в него, но не увидел ничего, кроме грязно-жёлтой лужи с мерцающими то здесь, то там красноватыми вспышками. Отверстие уменьшалось в диаметре, пока не закрылось совсем. На его месте оказалась всё та же нетронутая земля, как будто и не было ничего. Свечи погасли. Пора было возвращаться в замок.

***

Впервые карлик увидел Матильду в гостиной. Она ужинала с бароном. Матильда была прекрасна – так показалось карлику.

В тот раз барон приехал задолго до дня наступления полнолуния, чем очень удивил Ганса. Карлик не ожидал барона так скоро и не смог встретить его, как обычно, у ворот. Тем более было удивительно, что приехавшая с бароном девушка не была отправлена в подвал, а сидела за одним столом с фон Шварцкопфом, как гостья.

Карлик удивленно смотрел на них – такого ему здесь видеть не приходилось. Фон Шварцкопф светился от счастья. Матильда была очаровательной девушкой в простом красном платье. Она показалась карлику живым и ярким цветком, вдруг выросшим неизвестно как среди мертвенной пустоты и грязи замка (конечно, замок нельзя было назвать ни пустым, ни грязным, но карлик так чувствовал, а не видел его).

– Поприветствуй нашу гостью, Ганс, – сказал барон. Карлик поклонился.

Ганс стал, как всегда прислуживать, а Матильда и фон Шварцкопф продолжили беседу. Карлик почти не слушал их, занятый собственными переживаниями, однако отметил, что Матильда, хотя и выглядит как простая деревенская девушка, но держится с бароном на равных и ведёт себя как настоящая светская дама. Вдруг что-то пискнуло в углу.

– Ганс! – радостно воскликнул фон Шварцкопф, – здесь мыши! Ну-ка, покажи нам, на что ты способен! – эта шутка была у барона одной из любимых. Карлик знал, чего ждет от него хозяин. Он встал на четвереньки и, вытянув дугой спину, начал ходить вокруг стола. Матильда нахмурилась.

– Что это значит? – спросила она.

– Ну же, мой котик! – с азартом требовал барон. Ганс замяукал. – Так, – воскликнул барон, – давай, Ганс! – Отчаянно мяукнув, Ганс прыгнул в угол и тут же вернулся к столу. С мышью в зубах. Матильда бросила вилку.

– Какая гадость! – сказала она. Улыбка сошла с лица барона.

– Я, кажется, увлекся, – сказал он. – Простите меня, Матильда, я не хотел Вас обидеть.

– Вы обидели его, – ответила девушка.

– Ну что Вы, право, – широко улыбнулся барон. – Это всего лишь шутка! Мы часто так шутим. И Ганс нисколько не в обиде. Ведь так, Ганс? – Карлик кивнул головой, заодно тряхнув хвостом всё ещё зажатой в зубах мыши. Матильда встала из-за стола.

– Простите, барон, – сказала она. – Я хочу уйти. Вы обещали показать мне мою комнату.

– О, конечно, конечно, – засуетился фон Шварцкопф.

Вместе они вышли из гостиной. Ганс выплюнул мышь. Ему хотелось плакать.

Вскоре у карлика с бароном состоялся разговор.

– Как тебе она, Ганс? – восхищенно спрашивал фон Шварцкопф. – Это редкая душа, поверь мне. Даже тебя пожалела, подумать только! Эта девушка – поистине большая удача для меня. Она стоит того комфорта, с которым будет жить здесь, до срока, конечно.

– Она – жертва? – спросил карлик.

– Ну естественно, мой недалекий Ганс! Но не просто жертва, а одна из лучших моих жертв! Вот так, Ганс, – барон повернулся и пошел прочь, напевая какой-то марш. Вдруг он обернулся к карлику. – Я устраиваю бал для высшего света. Она там будет. И знаешь, Ганс, – барон усмехнулся, – если хочешь, ты тоже можешь там быть.

Карлик смотрел вслед барону и не понимал, почему эти слова так его задели. Не хотел понимать. Но на бал он пришел.

Бал был великолепен. Огромное количество гостей – пышно разодетых дам и кавалеров, чудесные музыканты… Барон собрал едва ли не всю местную знать. В то же время Ганс кое-где замечал и особо приглашённых. Вот вампир с бледным лицом и кроваво-красными губами выискивает жертву; пожилая ведьма, одетая как королева, кружит голову какому-то юнцу; ослепительный франт пользуется огромным успехом у дам – на досуге он колдун и чернокнижник; а тот мрачного типа немолодой мужчина на самом деле оборотень… Все они ничуть не интересовали Ганса. Он искал глазами Матильду, наконец, нашёл её среди гостей и стал наблюдать. Девушка была одета не хуже самых знатных дам и держалась так, как будто всю жизнь провела среди высшего света: спокойная уверенность, гордая осанка, ни тени смущения. Она непринужденно беседовала с гостями, прекрасно танцевала; она была очаровательна и привлекала внимание присутствующих кавалеров и дам. В то же время Матильда чем-то отличалась от них. Она не была частью всего этого, это было очевидно. Кто же она такая?

Вдруг Матильда увидела Ганса. Их взгляды встретились. У карлика почему-то защемило сердце. Он поспешно отвёл глаза. И тут она сама подошла к нему.

– Здравствуй, Ганс.

– Здравствуй, Матильда, – язык карлика окаменел, ноги стали ватными, глаза уставились в пол.

– Можно пригласить тебя на танец? – спросила девушка. Карлик вскинул голову и удивлённо посмотрел на Матильду. Она хочет танцевать с ним? Это невозможно! Какая-то очередная насмешка, злая шутка… Но – пусть! Ганс смущённо кивнул.

Играл вальс, кружились пары, и Матильда с Гансом присоединились к ним. Как всё это оказалось знакомо карлику! Будто и раньше он так танцевал! Когда? Он не помнил, а ноги помнили: раз, два, три… И вдруг он легко, словно пушинку, закружил девушку в вальсе, не танцевал, а летел – стремительно, едва касаясь ногами пола, летел, позабыв обо всём…

– Ты хорошо танцуешь! – заметила Матильда.

– А ты танцуешь прекрасно! – парировал Ганс. Душа его пела. Давно, очень давно он не испытывал подобных чувств…

И тут же вдруг услышал то, чего боялся. Разговоры! Голоса – женские, мужские:

– Посмотрите, она танцует с карликом! Как забавно!

– Разве это забавно? Да как можно танцевать с уродцем?!

– К тому же он здесь слуга, просто шут.

– А кто она, вы не знаете?

– Она довольно мила. Но я её не помню.

– А мне кажется, что я её видела…

– Возможно, она не из наших мест… Дочь какого-нибудь соседнего барона или герцога.

– А я слышал, простая крестьянка.

– Да что вы! Как её зовут?

– Не припоминаю… ах, да, Матильда!

– Матильда? Ха! Так звали мою кошку! – вдруг врезался в хор особенно громкий и наглый мужской голос. Карлик вскипел. Что-то давно забытое, похороненное глубоко на дне души, вдруг рванулось, пробило зачерствевшую корку и раскаленной лавой выплеснулось наружу.

– Немедленно извинитесь перед дамой, сударь! – закричал карлик. Тут же он оказался перед обидчиком. Молодой пышно одетый повеса в берете с пером удивлённо и весело глядел на Ганса.

– Да вы никак хотите вызвать меня на дуэль… сударь? – язвительно произнес повеса.

– Да! – карлика трясло, он почти ничего не видел – глаза застилала пелена.