ЗАБЫТЫЕ. И другие истории

Слабыми шагами усиливалась боязнь невидимого пространства, когда я осмелился искать телефон – как бы не провалиться, не наткнуться на невидимое чудище! Я частенько запутывался в паутине. То спотыкался, наступая в половую щель, будто в пасть монстра, то стукался головой об порог или дверь шкафа. К счастью, я нашел телефон, на чердаке у кровати, застывая перед этим в нерешительности у лестницы. Украдкой и с осторожностью я поднялся туда, найдя малое свое спасение.

Было 22:57 ночи уже следующего дня… С того вечера, как я упал с лестницы, прошли почти сутки с небольшим. Двадцать четыре и пару где-то часов я лежал обездвиженный и никем не тронутый путник! В этом точно есть какая-то загадка, ибо за такое время меня могли истребить…

Снаружи я познакомился с новой средой обитания. Лунный свет зловеще освещал местность. Выли волки, собаки как-то неестественно лаяли. Деревья оставляли еще более пугающее впечатление, чем днем, и отбрасывали тени непонятных фигур. Жужжание комаров раздражало и нагнетало, ночные бабочки мелькали у глаз – те даже были больше размером в сравнении с обычными мотыльками. Лучше бы мне и глаза закрыть, да провалится под землю, а не выносить эти ночные муки! Я был сильно напуган, что впоследствии рванул прочь отсюда.

Стремление вперед, сквозь закрытый лесок, где был замурован комбайн. Шли мне навстречу живые тени от фонарных столбов, как стражи ворот, и от них я впадал в панику; шелесты в кустах пугали, напоминая звон крупных тюремных оков, и вызывая боль в голове. Маленькие домики мерещились мне, как камеры пыток – так и голова закружилась, дыхание с ходом ослабевало.

Но я шел, быстро шел, пытаясь преодолеть свои мучения.

Ночная атмосфера украшалась для меня в плохом смысле загадочными существами, летавшими в небе. Но то были призраки из сна прежнего, в мантиях и с могучими крыльями! Несколько раз они мелькнули над моей головой, когда я направлялся к полянке. И как же мне хотелось быстрее от них уйти, но ноги не слушались меня, двигая ослабевшими мышцами!

Еще страшнее было проходить через злополучное место, где была борьба за жизнь против волка! Встречались оттенки былого – кончина зверя и бешеные глаза, осевшие в моей памяти… Бессветное пространство для минования пролеска – одна из болевых участей для затерянного человека!

У трехэтажного здания я готов был застрелится, будь у меня пистолет! Что довелось увидеть, дало мне мысленный и сильный удар ножом в грудь. Как быстро это забудется – остаётся для меня сложным вопросом.

На последнем этаже дома, в квартире, что посередине здания, горел свет. У окна был человек, напуганный до смерти, и нет удела спрашивать себя, кто он – пленник или мое воображение. Он в панике бился руками об стекло, хотел выбраться, да что-то начало бить его об стекло, потом швырять из стороны в сторону! В ту же минуту полтергейст свернул шею несчастному и беспощадно, одним движением разломил тело пополам, бросив на пол…

Мне так не хотелось заходить в подъезд, зная, что там в темноте будет настолько тесно и мрачно. Но иного выбора у меня не было – эхо донесло до меня требования повиноваться… Как знать, что я буду испытывать…

С включенным фонарем от телефона, я окунулся в предсмертный ужас. Любое движение мобильного света придавало мне чувствительности пульса, видя обрывками посыпанную стену, то грязную перилу лестницы, и снова темно! Шла игра света и теней. Я поднимался выше, светя в сторону счетчиков, а гроба уже не было – все испарилось, как по щелчку! Я дрожал от страха, предчувствуя, что ожидается процедура болезненных и страшных видений! Ком в горле не давал нормально глотать. Жажда прорезала внутри, жгла и мучила меня…

В квартире везде был свет, но это обман. В какой-то момент он начал мигать нервным тиком и в итоге потух, накрыв меня темнотой… Мне это уже не нравилось, но выйти я не мог! Дверь просто не хотела открываться, предательски оставив меня в прихожей. Да и какой даже смысл выходить в жуткий подъезд, если ночь пугающа в любом месте?

На кухне градом попадала посуда, вода полила из-под кранов, затряслась мебель в комнатах – начиналось призрачное бешенство! Перед глазами мелькнула тень, в связи с чем я дернулся от неожиданности и почему-то побежал в гостиную, думая, что там безопаснее!

Поочередно стали разбрасываться книги, стулья и столы в другой комнате! Болталась люстра, истекающая бесцветной жижей, в коридоре откуда ни возьмись появился бес… Крупный сатир, будь то разъяренный бык, рванул ко мне и почти добежал, и я был уверен в своей погибели, да тот исчез! Но прежде, чем исчезнуть, он замер и своей неистовой силой топнул копытцем, оставив за собой воронку метром на метр…

Я сжался в кресле, в позе трусливого невинного зверька, крича, как умалишенный! Барахтался и отбивался, словно неопытный боец!

Тем временем, обои постепенно срывались со стен; подул сильный ветер, как незваный ураган. В помещении поступали толчки, вызывая землетрясение по восьми бальной шкале – все здание как будто проваливалось под землю! Разбивались окна; в ванне усилился напор воды, лопнула раковина, шланг начал по-змеиному извиваться. Двери повсюду открывались и закрывались – цикл повторялся с острым поскрипыванием!

Хуже всего пришлось, когда в главную дверь что-то пыталось войти: стучало яростно и с усилием! Стуки переходили в удары! Немного позже, снизу двери послышалось царапанье. Царапанье, сравнимое с точением ножа, более громким, неустанно пытавшееся вломится и расправиться со мной!

Я настроился на худшее, сев покорно на кресло, и вне сомнений ждал смерти… Тук-тук, тук, тук-тук, тук – сердце поймало аритмию, и до приступа с летальным исходом оставалось недолго…

Нет… Издевательство кончилось надо мной. Все в раз затихло. Свет полностью погас, и наступило гробовое молчание. Я еще долго сидел, прилипнув к креслу, отходя от этого безумия, где-то несколько минут, застывшей статуей.

Что меня изрядно удивило – это прижатый в ладони амулет, сперва который я не ощутил, пока выжидал смерти. Не вспомнился и миг, когда он оказался в руках.

Был он в виде позолоченного клыка с непонятно выгравированными, славянскими надписями, как показывал мой фонарик. Выходит, я с ним просидел все это время здесь? Интересно, может и из-за этого меня не смогли убить? Это всего навсего предположения, да вот в них стоило бы поверить.

Надев амулет на шею, я почувствовал облегчение, некую защищенность, и для полной безопасности направился к входной двери. Верилось самому с трудом, но кулон придал сил, чтобы сдвинуть небольшую тумбу – от греха подальше я прикрыл вход.

Стало клонить в сон. Само собой меня не расслабляло от пережитого здесь, но сильная сонливость одолевала мной. Расположившись на диване, я уже ни о чем не хотел думать – сон превосходил страх… И я быстро уснул.

День четвертый

В снах своих я видел, как маленький мальчик игрался на площадке детского сада. Увидев меня, он закончил игры и подошел ко мне, сказав, что как только я проснусь, мне нужно пойти в больницу. Там, если я справлюсь, то смогу найти одну вещь, не похожую ни на что. После больницы меня ожидает детский сад, и что там конкретно – тот не излагал. В дальнейшем, следовать на поляну – найти это место можно на перепутье между коттеджами в направлении от детского сада. Попрощавшись со мной и пожелав успехов, слишком это выглядело подозрительно для его слов, он навзничь упал…

Меня разбудил сильный холод. Знобило, еще и весь пол в квартире покрылся клубами дыма, что дало неприятной бодрости. Пока я лежал, меня донимал поток звуков – из-под пола волочились руки, от которых я с испугу начал уворачиваться. Они стонали и просили о помощи, тянувшись вверх. В этом то вся проблема – мне нечем им помочь – мученикам судьбы…

Выходя из квартиры, сложно забыть, что за беспредел творился прошлой ночью. Дверь была в убогом состоянии – весь низ ободран, и это дело рук явно не человека. Сразу припоминается ночное царапание во время буйства в квартире: становилось не по себе.

На стенах подъезда были пятна крови, и, посмотрев на потолок, мало того, что было крови навалом, так ещё упал гнилой труп рядом со мной! Искусанный, видно, что одежда ободрана неясным мне орудием, и на некоторых частях тела были небольшие желтые пузыри. Периодически они лопались и пахли хуже тухлых яиц! Мне пришлось прикрыть рот платком и конечно же не смотреть больше на него, чтобы не окоченеть от этого вида…

Направляясь вниз, я старался не осматривать пугающие участки подъезда, и наконец-то вышел. Правда, я споткнулся и больно упал на землю, ужаснувшись не этому. Я испачкался не только в грязи, но и в человеческих останках: повреждённая челюсть, покрасневшие глаза, вздутая печень! Органы лежали на разных уголках моего тела, и не медля я очистил себя от них! Выброшенные мной куски постепенно впитывались в землю…

Детский смех маленькой девочки принудил меня вздрогнуть, верно, той самой малютки, стоящей недалеко от меня, на углу дома в сторону больницы. На это было больно смотреть: она, приплясывая своими «детскими» ногами, душила, потом начала резать, тыкать осколком железа все тело своей куклы! Вдоволь наигравшись, детина дьявола бросила ее и медленно ушла за угол. Опасность меня миновала – я вовремя успел присесть у скамейки, заросшей кустами, и наблюдать в страхе за ней.

Я нашел в себе малость духа и сил идти, шагая в сторону медпункта. Он находился к северо-западу от дома. Тем временем, в мрачном, сером небе, заставив меня пошатнуться, ударила молния черного цвета. Тучи сгущались, и далеко гремело, но дождь не пошел. Слабы были намеки на грозу.

Скоро, я понял, что спокойно мне не дойти до больницы. Почти у неё, из кустов выбежала курица с кошкой. Пернатая решила насмерть заклевать бедное создание и справилась с этим. Ужас был передо мной… С птицей произошло что-то неладное: она начала бегать вокруг трупа кошки, после, ее начало трясти, как при эпилепсии. Дыхание остановилось, но немного полежав, она постепенно пришла в себя!

Форма птицы изменилась – лапы становились длиннее и более костлявыми, тело вытягивалось, перья немного опали, крылья удлинились, а голова слегка увеличилась в размерах! Морда привнесла иной стиль: глаза цвета бездны, гребешок в виде вытянутых локон, завитых в бок, клюв растянулся, образуя попарно клыки, будто у тарантула. Нечто издало звук, чем-то сравнимый с агрессивным беркутом, и устремилось ввысь! Я будто стал контужен при взрыве крика от мнимого стервятника – уши разрывались от такого!

Больница обита поломанным забором. Во дворике остались измученные проклятьем завялые клумбы. На стенах медучреждения, со стороны некоторых окон, торчали провода. Водосточные трубы болтались. Из окон, промежутками, мелькал свет. С одного подоконника, на втором этаже торчал наполовину труп. Чертово это место…

Входная дверь постепенно открывалась сама… Я замер. Что же встретит меня оттуда? Изнутри выходил еле заметный смог. По поверхности двери стекала бледно-зеленая слизь… Я не очень-то и желал заходить, предчувствуя очередную беду, но ничего не мог поделать… Голос внутри вернулся и голос требовал…

Мрачновато… Слева была справочная, за ее окошком устроились сплошные заросли. Напротив зал ожидания. Перед глазами беспорядок: книги, разбросанные справки, стулья стоят не по порядку и сломаны. Краска на стенах слезла, расписание врачей перечеркнуто и разрезано, возможно, ножом, а покрытие разбито. Далее шел коридор, каждые полтора метра были напротив друг друга кабинеты. Где-то открыты, где-то закрыты. Двери замечались и без ручек. В один получилось зайти.

В кабинете главврача не несло чистотой – грязные стулья, стол стоял неровно, на нем бардак, разбитое и пыльное окно… Портрет Вождя Революции косо висел на стене, весь потертый. Горшки с засохшими цветами валялись на полу, перекошенная лампочка свисала с потолка. Бабочки летали… И сколько уже мгновений прошло? Поразительно!

Я нашел папку. В ней список больных, удивительно, что количество одинаковое – 13 пожилых людей, 13 взрослых, 13 детей. У каждого были своего рода замечания: кто-то жаловался на головную боль, прочие – на бледность кожи, а остальные на слабость зрения, но потеря памяти – почему-то именно у детей. Тринадцать… Пугает это совпадение, но вопрос. Почему висит старый портрет, ведь на дворе двадцать первый век?

Неожиданно я услышал диалог.

– Доктор! Что со мной? Какая-то брехня в правом предплечье болтается!

– Вам это кажется.

– Да не понимаете вы! Вы хоть гляньте! Что вы все в свою тетрадку пишите?! Окститесь, посмотрите! Какая-то лапа насекомого с мой палец болтается, внутри еще чешется все!»

– О, господи…

И здесь разговор прекратился, ровно как и вместе с окончанием беседы влетела в стол тележка – и я еле успел увернуться! Ржавая и косая, со следами гноя на белье… С нее капала плохо пахнущая желтизна. Ох, этот запах – даже сердце прихватило и нос накрыло зудом! Обыскав стол, все, что мне удалось найти, так это вылезшую из ящика, размером с ладонь, мокрицу – провались она, черт ее, пропадом! Я вздохнул с облегчением, ибо насекомое уползло прочь из кабинета. Множество ее ножек било дробью по полу, оставляя следы эхо по коридору…

На этаже все практически было закрыто, кроме двух ещё дверей. В одной, сумрачном и убогом кабинете, мне довелось заметить подвешенный, как еще сердце у меня не вырвалось из груди, вверх ногами труп! В другой, кладовке, и вовсе выкатилась голова, когда я открыл дверь!

Наверху, я был всячески уверен, что неизвестная вещь из сна там, но предстояла сложность добраться туда. Препятствием для меня служило отвратительное скопление лиан в лестнице наверх. И как же это брезгливо было их обходить – на стенах, как бы я аккуратно не прислонялся к ним, была едкая черная масса, напоминающая нефть! С непосильным трудом и осторожностью я добрался наверх, прикрывая лицо.

В нужном месте было несколько палат. Вдали зал с кушеткой для младенцев. Правее кожаный протертый диван с перекошенной ножкой. И самое больное – в моих глазах скорбь, волосы дыбом на руках. Я увидел след полосы крови, думаю, трупа, вытащенного с окна, до того, как я вошел сюда. Стоило предполагать, что и мне недолго осталось…

Поиск вещицы не занял много времени, ибо пришлось испытать болезненные ощущения для безуспешного результата. Сперва меня чуть не сбила разбитая коляска из палаты – она неслась не в том положении и застряла в пороге! Последовательно попался расчлененный труп на полу соседней палаты – я не сомневался, что в скорые минуты лишусь рассудка! Не менее слабо покосило мое воображение и повергло в ужас – это пара ног, замурованных в стену напротив, подергивавшись подобно секундным стрелкам часов…

Но несмотря на всю дикость происходящего, перед глазами в зале встретилась изумительная настенная картина у дивана. Изображала она склон с высокой травой, обвитый березами, подаль большой пруд. Чуть выше него зеленая равнина, на ней уютный дом; повыше ярусом воздвигалась дальше от дома церковь. Большая и белокаменная, с синей крышей и золотым шпилем. Украшал пейзаж чудесный летний закат. Я мог бы и дальше любоваться красотой сей живописи, да вот за моей спиной кто-то шаркал…

Это была женщина, в черном одеянии и фате… Она слегка махала руками, словно для удержания равновесия, будто шла по канатному тросу. Дама сутулилась, и что больше занесло меня в окаменение – ее шаги, без движения и прикосновения к полу!