Башня из красной глины

– Это я вам могу сказать точно. Семьдесят четыре.

Смирнов присвистнул.

– Всех удается вылечить?

– Нет. Но большинство.

Смирнов поблагодарил химика, взял у него номер телефона и отправился дальше.

Людмила Ивановна Самсонова находилась в кабинете, который делила с мужем. Так было написано на двери. Она сидела за компьютером и что-то печатала. Смирнов представился и объяснил, что ему нужно. Вздохнув и с сожалением взглянув на монитор, женщина развернулась и положила локти на стол. На вид ей было столько же, сколько и мужу. Крашеная брюнетка с тонкими, властными чертами лица и ярким макияжем. В ушах – маленькие старомодные серьги с прозрачными камешками.

– Каким был Марухин? – медленно повторила Самсонова. – Дайте подумать. – Она сложила ладони и уткнулась в них лбом.

Пока женщина собиралась с мыслями, Смирнов разглядывал кабинет. Стеллажи, сейф, оргтехника, вентилятор в углу, куча дипломов в рамках, развешанных по стенам. Бросалось в глаза только одно: кубки и медали на разноцветных ленточках, видневшиеся буквально повсюду.

– Кому принадлежат все эти призы? – спросил Смирнов.

– А? – подняла на него глаза женщина, не сразу поняв вопрос. Затем улыбнулась. – Это наших детей. – Она взяла стоявшую на столе фотографию в рамке и развернула так, чтобы следователь мог ее видеть. – Ксюша и Максим.

На Смирнова смотрели два улыбающихся подростка. Очень похожие друг на друга.

– Сколько им? – вежливо поинтересовался полицейский.

Если тебе показывают фотографию своих детей, надо задать хотя бы пару вопросов.

– По четырнадцать.

– Близнецы?

– Двойняшки. Они разнояйцевые.

– А как похожи.

– Да уж.

Смирнов помолчал, разглядывая детские лица. Вдруг ему в голову пришла неприятная мысль.

– Они больны? – уточнил он. – Что-то генетическое?

– Нет, что вы! Просто держу тут их… добро. – Женщина улыбнулась. – Чтобы не расслабляться, – добавила она.

– Соревнуетесь с собственными детьми? – тоже улыбнулся Смирнов.

Самсонова нахмурилась:

– Нет, конечно. При чем тут это?

– Извините, это я так. Давайте вернемся к Марухину.

– Как скажете, – недовольно проговорила Самсонова. – Александр Викторович всего себя отдавал науке. Хотя, бывало, и по головам шел.

– Но из-за этого не убивают, – возразил следователь.

Самсонова пожала плечами:

– Не знаю. Наверное, всякое бывает.

– Что еще можете сказать о покойном?

– Только хорошее, – невесело усмехнулась женщина. – На самом деле даже не знаю. Человек как человек. Мы же с ним работали вместе, а не жили. Что конкретно вас интересует?

– На молоденьких он не заглядывался?

– Чего не было, того не было. Александру Викторовичу не до того было. Он с утра до вечера только о работе думал, я ведь вам сказала.

– С женой из-за этого проблем не было?

– Если и были, то я не в курсе. Спросите ее саму.

– Так и сделаю. Вы никого не подозреваете?

– Да нет. Кого я могу подозревать? Тем более я так поняла, что убийца – псих.

– Почему вы так решили?

– Судя по тому, что он сделал.

– А вам откуда это известно? – поинтересовался Смирнов, хотя уже знал, что услышит в ответ.

– От жены Марухина. Она ходила на опознание.

– Ей должны были показать только лицо.

– Простыня случайно соскользнула.

– Понятно. Ваш муж сказал, что вы вирусолог.

– Да, и что?

– Не объясните, что это значит?

– Это имеет отношение к убийству Марухина?

– Нет, считайте, что мне просто любопытно.

– Ладно, только кратко. Договорились?

– Конечно, – согласился Смирнов. – Делайте скидку на мое невежество.