Пролил кровь нашей матери. Вина – на Фебе:
Это он мою поднял руку,
А утешил лишь пустыми словесами.
Если бы мертвого отца спросил я,
Дерзнуть ли мне на мать мою, то, право,
Он меня заклинал бы моею бородою
Не заносить меча над родившей:
Ведь ему все равно не увидеть света,
А мне, несчастному, терпеть такие муки.
Открой же голову, сестрица,
Отдохни от слез, хоть горя и много.
Когда вновь увидишь меня обуянным, —
Тогда исковерканный мой рассудок
Подкрепи и утешь. Но пока ты стонешь —
Это я должен быть тебе утешитель.
Тем, кто любит, легка забота.
Ступай же, бедная, в палаты,
Ляг и сном смежи бессонные веки,
Омойся, подкрепи себя пищей!
Ведь ежели ты меня покинешь
Или надо мной заболеешь,
Мы погибли: такой я одинокий.
Э. – Нет! жить с тобою, умереть с тобою —
И только! ведь если тебя не станет,
Что мне делать, женщине? как спасусь я
Без отца, без брата, без друга? Если
Хочешь, я уйду: только ты останься
И раскинься на ложе, не подпуская
Ничего, что пугает тебя и гонит.
Даже кто здоров, а думает, что болен,
Безысходной в нашей доле мучится мукой.
Хор
X.– Гей! гей! с.
Крылатые бегуньи,
Буйственные богини,
Дольщицы бесхмельного хмеля,
В плачах, в стонах,
Черные Евмениды,
Бьющие крыльями в эфир,
Рвущие плату за кровь, за смерть, —
Молю, молю:
Вызвольте сына Агамемнона
Из-под гона безумящего бешенства!
О, какими муками оглушен,
Гибнешь ты,
Внявши с треножника
Фебово, Фебово слово
Там, где вскрылся слывущий пуп земли
Бездной!
Зевс, Зевс! а.
Смертная жалость,
Смертная грянула борьба
На тебя, жалобный Орест, —
Слезы в слезы
Множит мстящий демон,
Материнскою кровью обуревая
Дом, тебе на безумье!
Скорблю, скорблю:
Нет меж смертных прочного счастья!
Так, парус
Быстрой ладьи сотрясая, демон
Топит груженную невзгодами
В крутнях гибельных волн.
Какой же род
Петь, коли не Танталов,
Поросль от небесных супружеств?
Но вот я вижу: сюда спешит э.
Царь Менелай в великой красе
Танталидиных нег,