Ни стука, ни звука…
Э. – Стороною от постели, стороною!
X. – Слышу, слушаюсь…
Э. – Ах, ах! легче вздоха тростинчатой свирели,
Милая, говори мне!
X. – Слышу: как под крышу, я скрыла шепот.
Э.– Хорошо…
Бесшумно, бесшумно, не тронувшись, не двинувшись,
Молвите, девушки: что вам?
Только что задремал он!
X. – Что с ним? молви нам, милая: 1
Как ему понесчастьилось?
Э. – Дышит, но дышит со стоном.
X. – Бедный!
Э. – Сладкую благодать дремоты
Не свевай с его век: погубишь!
X. – От бога он мучится злодеяньем,
Бедный! страдный!
Э. – Неправо, неправо сказана, приказана
Кривословом Локсием с Фемидина треножника
Смерть не в смерть – матери моей!
X. – Смотри: шевельнулся под тканями! 2
Э. – Ах, это ты
Криком из сна его вырвала!
X. – Думала я: он спит…
Э. – Прочь от меня, прочь от него, из дому прочь
Выкружи топочущий след!
X. – Он спит…
Э.– Да, спит…
X. – Славная, державная ночь,
Многотрудным людям дарительница сна,
Встань из Эреба,
Низкие крылья
Вскинь над чертогом Агамемнона,
Где беда, где боль,
Где ближе мы, ближе мы к погибели!
Э. – Топотами, топотами
Тише, тише,
Шумом губ не спугни, подруга,
Благодатного сна с его ложа!
X. – Где конец? 2
Э.– В смерти!
Ему уж и корм не в корм.
X. – Видим воочию.
Э. – Феб нас принес в жертву,
Черную повелев кровь нам
Матери-отцеубийцы.
X. – Правда его – недобрая правда.
Э.– О мать,
Ты убила и ты убита;
Погубив отца – погубила и детей,
Ибо мы уже как мертвые:
Брат – как труп,
И моя исходит жизнь
Стонами, воплями, слезами еженощными;
Вот я, вот —
Безбрачная и бездетная,
Черное мое житье влачу без исхода…
Электра, Орест
X. – Электра, подруга, погляди: ты рядом, —
Твой родной не умер ли незаметно?
Не нравится мне, что слишком он размаян.
О. – Ах, сон-ласкатель, недужный целитель,
Как твой приход нуждающемуся сладок!
О, властная мудрость забвенья муки,
Всеми несчастными молимая богиня!