Ветер сквозь вечер, и зима приходит, как старость,
Молча.
Я не печалюсь: утро взойдет, и весна откроет очи,
Вспыхнет цветок, блеснет мотылек, и душа взовьется
В небо.
У Бога мертвых нет.
Гнедич
Уныние
Меркнет день,
Молкнет шум,
Низлетает сон,
Незримый журчит ручей,
Незримые веют цветы,
И тесно душе в мироздании.
Лунный свет
Пал на кладбищенский дерн,
И под ним земля из нашего праха.
Церковь,
Жилище немых молитв,
Роща,
Одряхлевшая под шумящим холодом,
Волны,
И над мутным брегом – ни утр, ни полдней.
День на склоне,
Год на склоне,
Жизнь на склоне.
Молчание летит под маковым венком.
Грудь —
плачем облегченная, Дух —
скорбию ободренный, Смерть —
Мыслью укрощенная.
Милонов
Руины
Руины,
Каменные столбы,
Высящиеся над рухнувшими,
Как несжатые колосья над сжатыми,
Как раненые бойцы над мертвыми,
Заветы предпотопных племен,
Теменами подпиравших созвездия, —
Эти кости, изглоданные временем.
Но меж павшими перевивается плющ,
Но на каменных туловищах зеленый плащ,
Но из раненых глыб цветут душистые
Поросли, и на месте колонн
Острый тополь устремляется ввысь,
И звенит соловей, и льются ящерицы.
Дайте мне свить венок из ваших листьев.
Выцвело вечернее золото,
В яхонтовой мгле небосклон,
И луна – как челн по эфиру.
Тени зыблются меж седых камней,
Словно мертвые веют над мертвым городом:
Где мечты их? Для всех – единый круг:
Вольность, слава, роскошь, порок, ничтожество.
Я изведал восторг, тоску, гонение:
Юный жар застыл, как черный металл.
Меркнет ночь,
Утро трепещет в листьях,
Стоном к свету вздохнули камни.
Просыпается спутник, бьет копытом конь:
В путь —
Все равно куда:
Прах былого, прости мое пристанище.
Тепляков
Гений
Свищет буря, бушует море:
Челн меж волн,
Вихрь,
Ни звезды приветной во мраке.
Страждет сердце,
Просит душа покоя,
Жаркие мои мольбы фимиамом в небо —
Кто мне скажет: воскресни и живи?
Нет:
Он забыл меня, мой путеводный
Метеор,
Он, одетый клубящейся лазурью,
Из праха без страха
Бившийся крылами в эфир,
и когда Господь
радужным перстом извлек вселенную из бездны,