Перунова роса. Реконструкция истории России

– Почитай мне из святых писаний. Я тоже козаре, принял веру в самом Козар-граде.

Караванщик не переставал удивляться:

– Ты же из славян?

– Рожден от них, принял веру твою. Запомни: козаре, как и ты, – сказал, как обрезал, а для наглядности спустил портки и предъявил наглядные свидетельства.

В их доказательной силе Сечин убедился, хотя сомнения остались, произнес со значением:

– На обратном пути почитаю, пока помоги с загрузкой ладей.

– У нас плата вперед, – предупредил Сотский, – и твердая. За меньшее не перевезем.

– Раньше брали после переправы, кто сколько даст; бывало – нас и без оплаты перевозили.

– То было давно. На перевозе отец сидел. Пользовались его доверчивостью – у него вера такая, доброго о ней сказать не могу: любого легко обмануть и сплюнуть. Для вас же поставлю новый град с высокой оградой. Заведу в нем купцов и ремесленников. Пусть столуются, промышляют, чем смогут, занимаются торгом. За перевоз надобно платить.

Караванщик понимающе покачал головой:

– Не сбудется то, что говоришь. – Нехотя полез в свои дорожные одежды за серебром.

– Я говорю – сбудется.

– На что поспорим?

– Что спорить, без спора ведаю.

– Дочь есть?

– Есть.

– Вот на нее и поспорим.

– У тебя сколько дочерей?

– Три дочери.

– Тогда и на твоих трех дочерей тоже. Предлагаешь спор, тебе и ответ держать. В очередной раз придешь, караван заберу, пока дочерей не приведешь.

– Теперь вижу, что нашей веры. Ты мне свою дочь без спора – за выкуп отдай. Сам-то какой статный! У таких мужей и дочери красавицы.

– Не обидел бог. Она в мати. Со строительством града твоя подмога будет? – Сотский протянул руку за платой, которую караванщик продолжал держать в своей руке.

Не дождавшись ответа, сгреб «подмогу», серебро оказалось в его ладони.

В это время в горницу вбежала дочь, поклонившись незнакомому человеку, объявила отцу:

– Мы с дедом опять в лесу лешего чуяли. Ворлоки вот-вот объявятся. Леший показывается перед их приходом.

– Что за люди? – насторожившись, спросил караванщик.

– Ворлоки – те, что воры, разбойничают, – объяснила скороговоркой.

– Откуда быти им? – огрызнулся Сотский. – Не до них. Полно работы. Да и купеческий караван прибыл. Как бросишь – не время схороняться.

– Вороги без спроса приходят. Дед просит, чтобы выставил дозор, при появлении выводи людей за старицу.

Ольга как вбежала, так и выбежала из горницы.

Караванщик не выдержал:

– Какая красавица!

– В мати.

– Звать?

– Когда родилась, дед назвал Прекрасой! Меж собой зовем Прекраса. Имя дали по мати – Ольга.

– Мне по нраву. Просишь серебро на Козар-град? За дочь отдам пару золотых.

– Каких золотых?

– Хазарских дирхам.

Сотский покачал головой:

– Только в солидах. За твои дирхамы ничего не купить. Доверяю солидам. – В кошеле начальника полона, который Сотский оприходовал на корабле, были не дирхамы, а солиды.

– Выкуп достойный! – убеждал Сечин, успев просчитать свою будущую выгоду, сравнив пару золотых с ценами на девиц на хазарском рынке.

– Только солиды. И не пара, а десяток. Ты для себя или на продажу мою дочь присмотрел?

– Женой будет.

– У тебя же у самого трое?

– Дочери есть, да жены вот не стало.

– Такая красавица стоит дороже, – возразил Сотский. – Дешевле десяти солидов не отдам.

– Для единоверца уменьши цену наполовину, дорога длинная, всякое бывает.

– На нее более потратил. Отдаю даром родную дочь. – Сотский будто обиделся. – Ты бы еще строителей, ремесленников прислал.

– Разве что покойников. Живым здесь делать нечего. – Не поверил ни единому слову перевозчика по поводу града, признав в нем обычного придорожного вымогателя, что встречает на своем пути в разных странах.

– Ничего не понимаешь, хотя и козаре. Место здесь для града. Коли в работных людях отказываешь, дай аще серебра, сам соберу. За перевоз плату брать не буду. Переговори с каганом, для него я свой человек, единоверец, пусть столбит это место под Козар-град.