Перунова роса. Реконструкция истории России

Игорь сдался, взял Свенельда с его малой дружиной. Воеводе хотелось поближе познакомиться с русской землей, хотя порыв его – не иначе как следствие безоглядной молодости, жаждущей увидеть мир.

Наметив путь, заходили в селения, отмечали, что пригоже учесть при княжении. Добрались и до перевоза в безымянном селе, где объявился местный каган. Его приметный терем среди прочих строений, стоял на фундаменте из песчаника, с большим постоялым двором и плотным по периметру частоколом, промазанном зачерненной глиной.

Сотский имел стражу, однако появление вооруженных людей его стража в беспечности прозевала. Первым вооруженных людей, приближающихся к селу со стороны киевского волока, заметил неугомонный и беспокойный старейшина Калина.

Чтобы не насторожить незваных гостей, Калина вышел навстречу – такова участь любого жителя села, оказавшегося один на один со сторонними людьми: встретить, расспросить, кто, зачем и откуда, тянуть время, пока жители позаботятся о своем спасении. Кому-то везло, если люди добрые, кому-то не очень.

Завели даже особый ритуал. Согласно ему, испытывая гостей на доверие, Калина первым низко поклонился незнакомым вооруженным людям – как обязательный знак уважения к любому незнакомцу, прибывшему в селение. По реакции на поклон можно понять, добрые или плохие люди прибыли в село. Незнакомец с добрыми намерениями, как правило, отвечал ответно, в том числе сходил с коня и приветствовал встречающего. Игорь не сошел с коня, кивнул старейшине, объяснив:

– Аз есть князь, ты кем будешь, дед?

– Старейшина села. Звать Калиной, – одобрительно ответил старик, еще раз низко поклонившись, приветствуя всадника уже как князя.

– Чем живете?

– Сошники мы, миром землю под пашню держим. Охотой, рыбой, кореньями и ягодами промышляем.

– Не твой ли сын отрече от закона и обычая нашего?

– Мой, князь. На то его кривда от хазар, которыми был полонен во время похода.

– Поступлю с ним своим судом по Прави.

– Поступай, как решил. Тебе судить и рядить нас. – Калина показал рукой на высокий частокол.

Смягчившись, Игорь наказал:

– Собери мир. Коли отец его старейшина, по совету с миром буду суд вершить.

– Внучку попрошу. – Калина повернулся, ища глазами хоть кого-нибудь, чтобы нашли его внучку, но поселение, как и случается в подобных случаях, вымерло. – Ан, бежит. – Обрадованно произнес, указывая рукой на девицу, спускавшуюся от реки. – Леший нас о ворлоках предупредил. Внучка следит за рекой, чтобы весть подать.

– Ворлоках? – настороженно переспросил Игорь.

– Ворлоках, – подтвердил старейшина. – Мы так воров называем, разбойников всяких, речных и лесных.

Князь более не стал переспрашивать, обратил внимание на приближающуюся к ним девицу в незатейливом самотканом сарафане. Будто забыл о Сотском и старейшине.

За ней наблюдали и дружинники.

Ольга не без тревоги крикнула:

– Ворлоки с полоном идут!

Когда в своем рубище приблизилась, старейшина попросил внучку:

– Скажи о том князю.

Вгляделась в двух передних всадников, пытаясь определить, кто из них князь.

– На вороном коне, – подсказал старейшина.

Приблизилась к лошади, на которой восседал Игорь.

– Где ворлоки? – встретил ее словами.

– Заходят на косу – ночевать будут.

– Где ж это? – переспросил Игорь.

– Тама! – Девица показала рукой в сторону реки, откуда только что вышла.

– Покажешь то место? – не столько спросил, как позвал Игорь.

– Покажу.

– Веди. – Князь дал знак Свенельду и охране сойти с лошадей.

– Спасаться надо! – попытался вмешаться старейшина рода. – Собирать людей, коров, скотину и птицу, схорониться в лесу. Не успеем – перебьют и нас, и твою дружину, князь.

Игорь обернулся на эти слова старейшины, но не остановился, еще более уверенно повторил, обращаясь к Ольге:

– Веди.

Игорь, за ним Свенельд с несколькими дружинниками пошли вслед за девицей.

Ольга привела их на высокий утес, с которого как на ладони было видно, как через узкую горловину на широкую травянистую косу с противоположной стороны реки втягивается большой вооруженный отряд с обозом и полоном, вдоль косы плывут лодки.

По-видимому, пришельцы намеревались разбить на косе лагерь для промежуточного отдыха на своем пути. Перед князем и его спутниками предстал большой караван с невольниками, которых перекупщики в сопровождении кочевой орды гнали в ромейскую неволю. В древности береговая коса у безымянного села была островом. Со временем русло реки между островом и берегом на противоположной стороне занесло песком, превратив его в вытянутую косу, покрывшуюся плотным травостоем.

Рахнодиты при поддержке своего кагана традиционно занимались доходным промыслом, крадя славяно-русов и продавая на невольничьих рынках. Для этого промысла нанимали кочующие орды. Те передвигались по степи со стадами лошадей, но не отказывались от грабежей и разбоев, пятую часть от которых получал хан, столько же – его ближайший сподручный черби, отвечавший за стол хана, командовавший подразделением, занимающимся набегами. С кочевыми «джентльменами» хазарские купцы наладили взаимовыгодный промысел: крали, накапливали и полоном гнали молодых славяно-русов на невольничьи рынки.

При найме кочевников рахнодиты обговаривали условия. Если купцы брали на себя содержание кочевников, караван обходил селения или проходил их, не причиняя вреда. Однако чаще всего орда кормилась за счет селищ, что было выгодно и наемникам, и перекупщикам, пополнявшим полон местными невольниками. Если кочевник при набеге портил девицу или пытался скрыть добычу – лишался головы за кражу добычи хана. Сам хан в набегах и сопровождениях полонов не участвовал, но имел в орде помимо чебри свои глаза и уши среди воинов.

Как раз на глазах князя подобное кочевое воинство с обозом и полоном накапливалось на косе. Ольга прошептала князю:

– Ворлоки издавна тута стоят. Во время стоянки перебираются на наш берег для насилия над селом.

Игорь решил, обращаясь к Свенельду:

– Дед по Прави рассудил. Придется переждать в лесу. В открытой сече не одолеть – перебьют всех и полон упустим. Малой дружиной его не отбить.

Будто соглашаясь с ним, Ольга дополнила:

– Дед рассказывал, что с косы, где ближе к берегу, отправляют пеших на ладьях, конных – выше по течению. Прежде, бывало, отбивались, еси не много. Ныне, сколько не будь, отбиваться некому.

Свенельд между тем пристально рассматривал чужаков, расположившихся равными частями по обе стороны от обоза и полона.

– Приглядись, князь, – обратился к Игорю, – к их построению. Оно для открытой степи, чтобы в случае угрозы организовать оборону по кругу, а здесь на узкой косе с таким построением доступны нам: их силы разделены, обоз и полон помешают объединиться при внезапном нападении на голову и хвост.