Илимская Атлантида. Собрание сочинений

– Да, я постоянно держу связь с мастером Валерой Поповым, он возглавляет нашу «группировку».

– Группировку, говоришь, что-то новое в нашей терминологии.

– Это мы между собой так зовем группу. Там все ребята из десантников.

– Горючего хватит?

– В случае чего, дежурный КамАЗ подвезет.

– Хорошо, держите меня в курсе. На федералке ждет машина, отправленная за мной.

– Юра, что ли?

– Нет, у того какой-то сложный ремонт, с заказом запчастей из Москвы.

– Да, Алексей Николаевич, всем хороша иномарка, только вечной должна быть, без поломок.

В кармане сотовый телефон настойчиво забил в колокола. Посмотрев на экран, Алексей Николаевич с радостью увидел имя жены.

– Оставь, Андрюша, меня одного, – строго сказал Зубов и нежным тоном откликнулся жене. – Да, Машенька, здравствуй, родная.

– Алешенька, где же ты потерялся? – зажурчал нежный голосок жены, над которой, как ему казалось, не властны годы, так же, как и над его любовью к ней.

– Все там же, в глухом таежном краю, недалеко от бывшей столицы Государства Российского, – весело, стараясь не показать напряжения последних часов, ответил Алексей Николаевич.

– У тебя все шутки, Алеша.

– Машенька, какие шутки? Только начал стихать ветерок, снегом запорошило все дороги, пробиваемся на большую землю.

– И когда пробьетесь?

– Думаю, к ночи.

– Алексей, в ночь не вздумай ехать. То, что я слышу по радио и вижу по телевизору, ужасает.

– Не волнуйся, завтра буду дома.

– Ты не забыл про наш праздник, Алексей?

– Как я могу забыть о золотой свадьбе со своей любимой женой? Не забыл, конечно, я здесь готовлюсь к ней, репетирую стихи, танцы и свое выступление.

– Ладно, ладно. Каким ты был…

– Таким и остался, родная моя, любимая девчонка. Не волнуйся. Как там наша внученька, солнышко ненаглядное?

– Вчера внученьке купила два платьица. Через неделю четыре года исполнится нашей принцессе, но уже любит наряды.

– Поцелуй ее, скажи, что дедушка скучает по ней. И по внученькиной бабушке тоже.

– Родной, береги себя там. Надевай шапку, застегивайся на все пуговки, чтобы не продуло. Жду тебя очень-очень.

– До встречи, Машенька. Я позвоню. На обратном пути буду думать только о тебе, шептать неска?занные слова.

После разговора с женой, с человеком, который уже пятьдесят лет был для него дороже всех на свете, Алексей Николаевич задумался. Да, есть любимые дети, внуки, для него они все равны. Он не разделяет никого. Но Маша – это Божий ему подарок.

Такой, как Маша, не было во всем белом свете. Самая красивая. Стоило услышать ее певучий голос, проходил гнев, исчезала боль. Мир вокруг становился добрей и красивей. Рядом с ней Алексей становился другим: мягче, покладистей. За годы, прожитые с любимой, он всегда с радостью смотрел на ее ангельское лицо. От прикосновения даже к ее руке волновалось все внутри, и какие-то неведомые силы заставляли биться учащенно сердце. Заключая ее в свои объятья, он всегда боялся, что кровь, пульсирующая в нем, может разорвать сосуды и обрызгать белоснежное тело жены.

Иногда, поднимая ее на руки, словно ребенка, вдыхая запах ее духов, пьяняще волнующих, пеленой обволакивающих его, Алексей чувствовал себя безумно благодарным Марии за подаренную ему ее жизнь. Во взгляде любящей и любимой женщины он всегда видел нежность, доброту, верность. Кроме нее он не замечал никого. Он никогда не сравнивал Машу с кем-то. Для него она была идеалом. Увидев ее шестнадцатилетней, – влюбился с первого взгляда. Ему нравилось в ней все: стройная фигура, красивое лицо, ласковые руки. Глубокие ясные глаза, которые, казалось, жили самостоятельной жизнью, сияли в счастливые минуты и темнели во время печали. Гладкие, каштановые волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб. Лицо, чаще улыбчивое, было всегда добрым и внимательным. Прямой аккуратный нос, алые без всякой помады губы, ровные белоснежные зубы. Все это было красиво по отдельности, а вместе являло чудо совершенства. Оторвать взгляда от ее лица было невозможно. Его, казалось, не портили годы, и за время, прожитое с ним, Маша внешне совершенно не изменилась. Ну, по крайней мере, для него.

И причину этого отыскать было не сложно – они все годы жили по людским и Божьим законам. Совместная жизнь для них была счастьем.

Зубов заметил, что в помещении находится один. Учащенно билось его утомленное жизнью и приключениями последних суток сердце. Взволновал разговор с женой, непогода умучила. Он взял стул и поставил его у окна. Хотелось успокоиться, подзарядиться солнечным светом. Но пейзаж за окном не радовал. Снег улегся основательно, как будто это было начало зимы. Обломанные ветви поваленных деревьев, как костлявые пальцы невиданных существ, судорожно вцепились в небо, создавали пейзаж, подходящий для кинофильма «Сталкер». Но если приглядеться, можно было заметить, что снег – уже не сплошная масса, он как будто разрыхлился, и из него лучатся солнечные блики. Где-то он видел такой драгоценный, бриллиантовый снег?!

Конечно, тогда, в счастливый миг его жизни. Свою Машу он встретил случайно. Пробегая из учебного корпуса техникума в общежитие, Леха увидел красивую девушку и, несмотря на пронизывающий ветер, остановился. Точнее, – не остановился, а встал как вкопанный. Загляделся на нежное лицо, гибкую фигурку, яркие собольи брови, выглядывающие из-под шапочки пряди волос, и глаза лучистые, небесные, такие были у его мамы.

– Замерзнешь, – были ее первые слова, певуче-заботливые, согревающие.

Леха почувствовал, как волны холода пробираются под рубашку. Зачем-то закивал головой, словно соглашаясь с ней, нехотя отвернулся, покорно сделал несколько шагов. А потом они оглянулись одновременно, она – с лучезарной улыбкой смотрела на него. А он, словно пытаясь убежать от неизвестного ему тогда, впервые появившегося чувства счастья, окончательно смутившись, побежал изо всех сил по белому снегу, разговаривая сам с собой.

– Какая она красивая. – Лицо его пылало от волнения. – Откуда она здесь?

Алексей узнал, что эта девушка – первокурсница, и вскоре в техникумовском клубе он пригласил ее на танец.

Лешка впервые ощутил ее взгляд, глаза она не отводила, не прятала их, не смущалась. Смотрела прямо и открыто. Постепенно исчезла неловкость. Музыка их сблизила, подружила, обнадежила.

Алексей помнил до мгновений тот чудный вечер, когда в первый раз провожал ее до дома.

На улице шел снег. Сейчас ему кажется, снег был лейтмотивом всей их жизни, дан был свыше для умягчения всех ее невзгод, для того, чтобы было больше света и чистоты. Снежинки, сверкая, кружились в лучах фонарей, словно невесомые драгоценные камушки. Падая, покрывали землю шероховатой алмазной пылью.

Проверяя исполнение всех своих, данных рабочим, распоряжений, согласовывая план дальнейших действий, Зубов задержался на объекте. Только поздним вечером он добрался до своего гостевого домика. Вячеслава еще не было, Людмила хлопотала по хозяйству.

– А где Слава, Людочка?

– Все еще на работе, забега?л на минутку, выпил стакан чая, взял бутерброд и опять на боевой пост.

– Вроде больших бед ураган не наделал.

– Да, слава Богу, но и мелкие беды для нас не подарок.

– Останусь у вас еще на ночь, дорогая хозяюшка. Завтра утром машина приедет за мной, и отправлюсь я в обратный путь.

– О чем разговор, Алеша. Живи сколько надо. Мы очень рады такому гостю, как ты.

После ужина Алексей Николаевич ушел в свой уютный домик. Быстро разделся, забрался под пуховое одеяло, и снова, как и вчерашним вечером, вспомнилась ему та унизительная, до слез несправедливая проверка, которая была, как сейчас подумалось Зубову, сродни этому всеразрушающему бурану.

* * *

Особенно въедлив был старший лейтенант из министерства по делам Гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям. Он вел себя так, как будто землетрясение или атомная атака должны произойти с минуты на минуту. Проверив на складе противогазы и увидев, что разрешенный срок их использования истек, устроил такой громкий скандал, который не смогли успокоить никакие уговоры. «Старлей» требовал за эту провинность ни много ни мало – уволить директора, стращал, что если завтра начнется война, то все сотрудники компании задохнутся и погибнут. И это будет на совести генерального директора. Похоже, для проверяемой организации начальство специально подыскало психически больного человека, которому вообще предписана изоляция от общества. Он устроил проверку боевой готовности сотрудников, заставлял каждого работника ходить с противогазом, пугал ядовитыми парами зараженного воздуха, который непременно должен угробить всех.