Ирисы Негева

Пару раз я выезжал к набережной. Вначале просто мельком увидел ее в окно. Во второй раз специально остановился, чтобы полюбоваться. Взял в ближайшей забегаловке кофе, облокотился на парапет, и стал разглядывать переливы волн.

Мимо проходили люди. О чем-то разговаривали, улыбались, строили планы, обсуждали новости. В них пульсировала жизнь. А я казался себе нищим эмигрантом из Восточной Европы, который прибыл в страну сразу после войны. И все, что ему удалось захватить с собой из опаленного огнем мира – это старый чемодан, в котором не осталось ничего, кроме надежд. Надежд, и воспоминаний о тех, кто никуда уже уехать не сможет.

Не знаю, почему я вдруг подумал об этом. Наверное, глядя на современные дома и ухоженную прибрежную зону, стоило думать о чем-то другом. Например, о коктейле в изящном стакане, легком бризе. И широком балконе гостиничного номера. С панорамным видом на залив.

Но ничего такого в моей голове не возникало.

Вместо этого в ней возникали мысли о Моран. Девушке из радиопередачи. Моей случайной попутчице. На самом деле, мне хотелось поскорее забыть все это. Потому что я совершенно не представлял, что делать с этим чувством. Я надеялся, что со временем оно угаснет само собой.

Ведь если в огонь не подкладывать дров, то рано или поздно он тухнет.

Я выкурил две сигареты. Допил кофе и затушил в стаканчике окурки.

Интересно, где Моран сейчас? Чем занимается? Разошлась ли в итоге со своим парнем?

Найти ее страничку в соцсетях оказалось несложно.

Большое число подписчиков. Студийные фото. Интервью популярным изданиям. Все посвящено кино и призвано вызывать ощущение успеха и востребованности. Наверняка, ведется профессиональным пиарщиком. Вопрос – где за всем этим она?

Впрочем, ко мне это не относится.

Просто случайная встреча. Пусть такой и остается.

* * *

Многокилометровые тель-авивские пробки вытянули из меня все силы. Чуть ли ни на каждом светофоре приходилось подолгу стоять в ожидании зеленого сигнала. Навигатор показывал, что на объездных маршрутах та же картина.

Под конец смены я перепутал название улицы и высадил клиента не на том перекрестке. Пришлось извиниться и вернуть деньги, но ситуацию это не исправило. Человек остался недоволен, и совершенно справедливо.

После этой поездки я понял – необходимо побыть в тишине. Просто посидеть одному, без телефонов, рабочей рации и интернета.

Я заглушил двигатель, опустил окно и откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза и попытался выровнять дыхание.

Не сформировавшаяся до конца мысль мешала мне очистить сознание от накопившегося за день мусора. Скорее даже не мысль, а догадка. Луч фонарика, скользящий по темной стене.

Скорее бы уже приехать домой. Встать под душ. Выпить бокал вина и лечь спать. Перевернуть страницу.

Я открыл глаза, завел двигатель, и медленно покатился вниз по улице.

Надо же – перепутать название!

Конечно, во многих городах, и даже в районах одного и того же города названия зачастую совпадают, но это меня не оправдывает. Нужно быть внимательнее.

И тут до меня дошло.

Название! Вот в чем дело! Как только я его услышал, что-то во мне переключилось. И ни на чем другом я уже не мог сфокусироваться. Поэтому и ошибся.

Ведь это – та самая улица, что вела к заброшенному стадиону. Тому, где мы с Полиной рассуждали о квантовой запутанности.

Интересно, снесли ли его, наконец?!

* * *

На пустынном перекрестке горела вывеска круглосуточного кафе. Оно все еще работало. За те годы, что я здесь не был, в нем ничего не поменялось. По крайней мере внешне.

Немного постояв у входной двери, я зашёл внутрь.

Все те же массивные стулья, круглые столики из темного дерева. Запах фалафеля и картофельных чипсов. Ряд бутылок с дорогой выпивкой на барной полке. Редкие завсегдатаи, лениво потягивающие пиво.

Я сделал заказ. Перебросился с молодым продавцом парой пустых фраз. Спустя пару минут он вручил мне пакет с питой. Предварительно хорошенько разогрел ее на гриле, смазал изнутри хумусом, положил жаренное мясо, чипсы и овощные салаты. Все это с какой-то невообразимой скоростью и сноровкой, которая нарабатывается только со временем.

От свертка шел умопомрачительный запах. И у меня тут же засосало под ложечкой. Я вспомнил, что почти целый день ничего не ел.

– Напитки в холодильнике, – парень кивнул головой в сторону двери.

– Я возьму кофе.

– Будешь есть здесь?

Я оглядел столики. Странное ощущение. Будто вернулся в родной город, но тебя там никто не помнит.

– Нет, с собой.

В дальнем углу стойки сидел пожилой полицейский. Его квадратная челюсть медленно ходила из стороны в сторону. Мешки под глазами и складки на затылке делали его похожим на усталого мастифа.

Перед полицейским стояла внушительного вида тарелка. Уже полупустая. Он взглянул в мою сторону, пару секунд задержался на мне взглядом, и вернулся к своему ужину. Как видно, ни настороженности, ни любопытства, я у него не вызвал.

Вот бы лет десять назад все полицейские смотрели на меня так же.

Продавец подошел к кофе-машине.

– Какой кофе?

– Ваш фирменный.

Парень поднял на меня темные глаза. В них промелькнуло удивление, смешанное с любопытством. Ему было чуть больше двадцати. И, конечно, он не мог помнить ни меня, ни старого меню.

Я махнул рукой.

– Забудь. Сделай американо. Двойной.

Он нажал на какие-то рычажки, и машина ожила, перемолола зерна, зашипела паром.

– Бывал здесь раньше?

– Когда-то.

– Я работаю тут пару месяцев. Знаю только местных.