Эффект присутствия

– Александр Николаевич, нельзя ли лирику пропустить.

– Извините, Олег Андреевич, без этого картина будет неполной, – твёрдо сказал Веткин.

В его словах послышался вызов. Саша Кораблёв с трудом удержался от того, чтобы вместе со стулом не отодвинуться от старпома, дистанцируясь.

– Продолжайте, – холодно произнес прокурор.

– Благодарю. Увидев, что Силантьев раскрыт, милиционеры бегут к машине. Титов и Маштаков – из парка через вход. Во-от так им пришлось обогнуть. Рязанцев бежит со своей позиции от пивного ларька. Рожнов оказывает сопротивление подбежавшему первым Маштакову, но Титов демонстрирует ему табельное оружие, и Рожнов успокаивается. Костин, видя борьбу Рожнова с Маштаковым, огибает «Ауди» Рожнова сзади, вот так, спешит на помощь к приятелю. В руке у Костина кастет, признанный холодным оружием. В этот момент подбегает Рязанцев, который толкает Костина в спину. Костин падает и ударяется головой об асфальт. Рязанцев объясняет следствию, что толкнул Костина потому, что тот замахнулся кастетом на Маштакова, намереваясь ударить. После этого подъезжает на служебном автомобиле водитель Ларин. Он стоял во дворе дома напротив и описанных событий не видел. Отвлекаться на Ларина не будем…

– Вы говорите, что Рязанцев просто толкнул Костина. А Костин утверждает, что обвиняемый ударил его ногой в спину. И потом, когда он лежал на асфальте, ногой же ударил его в бок, – Трель продемонстрировал, что и он знает обстоятельства дела.

– Противоречия, – согласился Веткин. – Рожнов подтверждает показания Костина. Титов, Маштаков и заявитель Силантьев подтверждают слова Рязанцева. Двое против четверых. Двое судимых против трёх офицеров милиции и гражданского свидетеля. Титов и Маштаков работают давно, пользуются авторитетом. Маштаков в прошлом сотрудник прокуратуры. Грамотный, убедительно говорит, хорошо ориентируется в судебном процессе, его с избранной позиции не собьешь …

– Слышал я про эту пьянь, Александр Николаевич, не преувеличивайте его способностей, – отмахнулся Трель. – Давайте дальше.

– У меня вызывают сомнения показания Костина в части того, что Рязанцев ударил его в спину именно ногой. Как он это мог увидеть? Что у него глаза на затылке? Или на куртке Костина обнаружен след от обуви Рязанцева?

– Костин объясняет, что удар был очень сильный, твёрдым предметом. У него потом сильно болело между лопатками, – сказал прокурор.

– В заключение судебной медицинской экспертизы нет ни слова о повреждениях в области спины, – развел руками Веткин и продолжил: – Итак, четверо против двоих. Это серьёзное преимущество. Кроме того, в деле есть и независимые свидетели. Торговавшая у входа в парк семечками бабушка по фамилии…

Старпом заглянул в листок со своими записями.

– …Филатова и гражданин Тружеников, который пил пиво около «Украйны». Они показали, что видели, как парень плотного сложения, бритый, в кожаной куртке, замахнулся рукой на мужчину среднего роста, а молодой парень, прибежавший от пивного киоска, толкнул бритого руками.

– Их менты обработали, неужели не ясно? – Трель не сумел удержать эмоции.

– Это мне неизвестно, – дипломатично уклонился Веткин. – Допрошены Филатова и Тружеников нашим следователем Борисом Сергеевичем. По факту ношения Костиным холодного оружия милицией направлено в суд уголовное дело…

– Когда?! – прокурор буквально подпрыгнул в кресле.

Веткин нашёл ответ в своей шпаргалке:

– Тридцатого октября. Статья двести двадцать вторая часть первая. Они в форме дознания, как я понимаю, провели расследование, поэтому так быстро получилось.

– Кто подписал обвинительное по Костину? – Трель метнул глазами чёрную молнию в Кораблёва.

Но тот спокойно пожал плечами, за это он не боялся:

– Коваленко, кто же. Я с четырнадцатого декабря исполняю обязанности.

– Дело по Костину в производстве Молодцовой Евгении Марковны, – дальше развивал свою мысль Веткин. – Она судья жёсткая, с милицией в хороших отношениях. У Костина непогашенная судимость за грабеж. Ему могут поставить условие: или он меняет показания по делу Рязанцева, или садится на год в тюрьму за кастет. Кстати, заявления о привлечении Рязанцева к уголовной ответственности Костин не писал.

– Это причем тут? Что, это дело частного обвинения? – сморщился прокурор.

В ходе обсуждения вальяжности в его поведении и манерах заметно поубавилось.

– Я знаю. Но отсутствие заявления свидетельствует об отсутствии у потерпевшего активной позиции. Его нельзя привлечь к уголовной ответственности за заведомо ложный донос. Заявления он не писал, по статье триста шестой[64 - Статья 306 УК РФ – заведомо ложный донос.] не предупреждался.

– Есть еще ответственность за дачу ложных показаний.

– Простите, Олег Андреевич, если потерпевший добровольно изменит показания на правдивые до удаления суда в совещательную комнату, он освобождается от ответственности за ложные показания, данные первоначально. Примечание к статье триста седьмой УК РФ.

Таких тонкостей уголовного судопроизводства Трель не знал. Поэтому от последнего довода Веткина счел нужным отмахнуться, как от полностью надуманного.

В этот момент требовательно зазвонил телефон, прокурор взял трубку, сказал: «Слушаю вас», короткое время работал на приём, после чего предложил перезвонить ему через десять минут.

«Десять минут он нам оставляет на обсуждение, – подумал Кораблёв. – До меня очередь, похоже, не дойдет».

– Плохо будет смотреться в суде, что сначала следователь отказал в возбуждении уголовного дела, подробно расписал на шести страницах, почему в действиях милиционеров не имеется состава преступления, а потом тот же следователь вопреки своим прежним утверждениям, предъявил Рязанцеву обвинение на прежнем объеме доказательств, – Веткин привел очередной аргумент.

– Первого постановления не существует, оно мною отменено. Дальше, – Трель торопил.

– Юридически его действительно нет, но фактически документ в материалах дела. Защита будет использовать содержащиеся в нём доводы, – старпом упорно продолжал гнуть свою линию.

– Вывод?!

– Действия Рязанцева уголовно ненаказуемы. Можно обосновать, что он действовал в состоянии необходимой обороны, защищая Маштакова от угрозы применения физического насилия со стороны Костина. Можно выстроить защиту на том, что он причинил вред, задерживая лицо, совершившее преступление: ношение холодного оружия. Статья тринадцатая закона «О милиции» давала ему право применить силу в подобном случае.

– Это всё теория! – раздражение прокурора нарастало. – Умные разговоры. Что ж нам смотреть, как милиция калечит на улицах людей и аплодировать?!

Веткин счёл необходимым промолчать, хотя мог сказать в ответ много и по делу.

Трель стукнул ладонью по столу:

– Александр Михайлович, ваша позиция?! Вы надзирали за ходом следствия, вы несёте ответственность наравне со следователем.

Кораблёв закашлялся, услышав неожиданный тезис. Веткин поднял руку, чтобы постучать Сашу по спине, но тот жестом остановил его.

– И-извините, – прокашлявшись, со слезами на глазах, сказал Кораблёв. – Извините. Может, в суде посоветоваться, Олег Андреевич? Или в областную съездить, дело показать?

«Да я двадцать дней всего, как “и.о.”, – мысленно возмущался Саша, – Боря в середине декабря уже ознакомление начал. Меня перед фактом поставили. Не надо было возбуждать такую хрень».

– В суде делать нечего, – в этом прокурор оказался категоричным. – Судей много, с каждым не насоветуешься. А в область, что же? Если уверенности у вас, Александр Михайлович, не достаёт, поезжайте. Созвонитесь с начальником отдела по надзору за следствием и поезжайте. Поездка незапланированная, на мой взгляд, излишняя, поэтому – своим ходом. Служебную машину я вам, увы, предоставить не могу.

«Ты мне ее и на отчёты не предоставил», – подумал в ответ Кораблёв.

В кабинет заглянула секретарша Эльвира, не в меру накрашенная, сильно близорукая:

– Извините, Олег Андреевич, к вам с механического завода пришли. Говорят, что на половину десятого договаривались.

– Пусть заходят, – распорядился Трель, давая подчиненным понять, что время, отпущенное на их аудиенцию, истекло.

Кораблёв, Веткин и Винниченко поднялись и двинулись к выходу. При этом Боря оставил свой стул далеко отодвинутым от стола, на полированную крышку которого во время совещания он накрошил кучку крохотных обрывков бумаги.

Около двери прокурорской пехоте пришлось потесниться, уступая место заплывавшим в кабинет двум солидным пузанам в расстёгнутых дорогих дубленках. Первый, луноликий, кудрявый, лучезарно улыбающийся, нёс объемный пакет.

– С прошедшим, Олег Андреевич! – громогласно объявил луноликий. – Извини, дорогой, что с опозданием!