Мировая поэзия

оборачиваются вокруг неподвижной тебя.
Одинокая и я одинокий где-то,
подруга, ты застыла, молчание храня,
забирая себе жизнь умершего света,
наследница чистая, испепелённого дня.
Закатная гроздь в твой подол упала.
Корни покидают твой облик в ночи
и рвутся наружу из темного подвала,
тебя поедая, едва успев прорасти.
Плодоносная в своём движении рабыня,
из среды, где творится золото и чернота,
ты воплощаешься в такие творения,
что цветы твои вянут, а ты тоской налита

Песня земли

Сосновый простор, грохочет на буреломе,
мерно сменяется свет, колокольный прибой.
Сумерки загустеют в глазах от истомы,
ты раковина земная, песня земли вековой.
В тебе все реки поют и душа моя с ними,
течёт по велению в открытый предел.
Укажи мне цель, стань тетивой, пружиной
и я на волю выпущу стаи стрел.
Всюду я вижу, как зыблется тело твоё.
Молчание есть облава пугливых минут,
твои хрустальные руки гавань для меня, бытиё,
моим поцелуям и влажным желаньям приют.
На устах у любви твой голос влажнеет, крошится,
в час, когда вечер спускается в гулкую пустоту.
Так на закате я слышу, как в поле колышется,
молодые колосья шуршат на ветру.

Ненастье

Непогода с рассвета, летний вид облаков,
от разлуки похож на ворох белых платков,
которыми на прощанье машет ветер шальной.
Стук сердца нарушает влюблённых покой.
Кроны звенят поднебесным оркестром,
будто битвы и песни сошлись на устах.
Ветер листья крадёт повсеместно
и отклоняет от цели трепетных птах.
Листва водопадом без пены кружится,
веществом невесомым, отвесным огнём.
Ворох лиственных поцелуев ложится
у входа в обитель ненастным дождём.

Послушай меня

Слова мои послушай иногда.
Они утончаются, как чаек следы,
там, где песок увлажняет вода.
Я твой браслет во имя беды,
или бубенчик на твоей нежной руке.
Мои слова отдаляются и станут немые,
как вьюнки, вокруг боли на старой ноге,
карабкаются медленно на влажные стены.
Ты виновата в той кровавой игре.
Слова из хмурой моей головы убегали.
Ты заполнила все щели в этой норе.
Они больше, чем ты, привычны к печали.
Ещё до тебя они обитали в пустой тишине.
Я хочу, чтоб они обо всём рассказали.
Ты им внимай, словно внемлешь ты мне.
Ветер скорби до сих пор помыкает едва ли.
Шквал сновидений похоронить их готов.
В моём горьком крике ты слышишь другой.
Кровь старых призывов, рыдания ртов,
не покидай подруга меня и останься такой.
Мои слова любовью пропитались скорбной
и всё заполнили, не зная разных преград.
Я сотворю из слов браслет незлобный,
твоей руке нежнейшей, словно виноград.

В последнюю осень

Я помню какой ты была в последнюю осень:
серым беретом, сердцем в осенней тиши.
Сражались зарницы над макушками сосен.
Листья заполняли заводь потаённой души.
К моим рукам ты, как вьюн прижималась,
твой голос неспешный шуршал, как листва.
В оцепенелом костре моя жажда пылала,
синий жасмин дрожал, словно пламя костра.
Твои глаза кочевали по мне, наступали,
серым беретом, голос сердца, словно очаг,
летели надежды к тебе чёрной стаей
и поцелуи тлели жаром весёлым в ночах.
Небо над морем, над полем и у подножия.
В памяти ты, как свет и заводь в глуши,
за твоими глазами в сумерках бездорожье,
осень сухой листвой касалась души.

В твоих зрачках

Слонявшись одиноко по вечерам,
я забрасывал свои грустные сети,
в твои зрачки похожие на океан,
в глубину их трагедий и сплетней.