Агент ливийского полковника

– Если вы только не рискнете присесть. Тогда они примут вас за медведя и набросятся.

– Не шутите?

– Мне семьдесят. Из них последние десять – я абсолютно серьезен.

– А предыдущие шестьдесят...

– Это уже история, страницы которой спрессовались. Здравствуйте. С кем имею часть?

– Натан Паттерсон, МИ-6. Мы можем поговорить?

– Я освобожусь через десять минут.

– Я подожду вас здесь.

Паттерсон немного пожалел о том, что не мог проследить за реакцией собеседника, лицо которого было скрыто за полупрозрачной сеткой головного убора.

– Сложное дело – пчеловодство? – спросил он, чтобы не молчать и чтобы помешать крепкому еще, сухопарому мужчине анализировать ситуацию. Впрочем, опытный разведчик не станет впустую напрягать мозги: мало материала.

– Несложное, – ответил Сахаров, укладывая поверх пчелиных рамок холстик.

Он не торопится – укладывает поверх холстика утеплительную подушку, поправляет ее, – как будто ему безразлично, в какой связи им заинтересовалась военная разведка. Самый простой и легкий ответ: консультации. Но когда в последний раз его выдергивали на консультации, лет семь-десять назад? Он теперь заслуженный пенсионер, местонахождение которого строго засекречено.

Паттерсон к именитому изменнику, сдавшему агентурную группу, не питал каких-то особых чувств; если и существовала теневая история (а почему бы и нет?), то его место там, в тени, в полумраке. И это не худший вариант.

* * *

Лондон

Рахманов перелез через забор и, затаившись у правого крыла дома, дал отмашку Фаруху: «Начинай». Ливиец подошел к двери в заборе, нажал кнопку звонка.

Джемаль, глянув на часы, а потом в окно и увидев нечеткую фигуру за забором, отчего-то подумал: «Сосед?» Он нечасто общался с соседями, а они знали о нем немного: тридцать пять лет, холост, работает военным представителем на автозаводе, офис которого расположен в центральном Лондоне. Месяц тому назад к нему позвонил подвыпивший сосед. Он принес бутылку вина, и Джемаль не стал отказываться. В тот вечер они по большей части молчали, наблюдая по телевизору скучноватый футбольный матч.

В холле Джемаль щелкнул выключателем, и во дворе зажегся фонарь. Поправив на ходу задник тапочки, он более внимательно вгляделся в незваного гостя. Вертевшееся на его языке имя прозвучало из уст гостя:

– Это Фарух Башир. Мне нужно срочно поговорить с вами. Гордону Рейну я не доверяю.

«Что за бред он несет?»

Однако больше всего Джемаля обеспокоил другой вопрос: откуда «человек нового поколения» узнал его адрес?

Башир, отвлекая хозяина на себя, дал возможность Андрею Рахманову подойти к Джемалю сзади и перехватить его руку, потянувшуюся к пистолету.

– Расслабься, Ахмед. Пистолет я у тебя заберу. Вот так.

Андрей положил оружие Джемаля в карман куртки. Фарух тем временем перепрыгнул через забор и направил ствол своего пистолета на Джемаля.

– В дом, быстро! – поторопил хозяина Рахманов, бросая взгляд на дорогу, на проехавший мимо автомобиль, на пару, показавшуюся в начале квартала. Его пистолет упирался Джемалю в ребра, и Ахмед беспрекословно повиновался.

...Джемаль снова в своем кресле, в котором ему думается... как пенсионеру. Может, оттого, что он стремился не к преклонному возрасту, но к состоянию покоя, когда тебе не нужно вставать на работу, а лишь заботиться о близком тебе человеке, содержать в порядке свой сад, любоваться посаженным тобой деревом, изредка перебрасываться с соседями рецептами и советами: как вкуснее и как лучше... Душа Джемаля стремилась в рай.

Он смотрел на Андрея Рахманова и ничего не понимал. На его взгляд, этот ливиец обладал какой-то уникальной особенностью составлять не поддающиеся объяснению пары. Он и Руби Уоллес – террорист и свидетель, террорист и заложница, террорист и сообщница, – и пары получались целыми. Он и Фарух Башир – террорист и отступник, сдавший Рахманова агентам «Сикрет сервис». А что случится с экипажем, укомплектованным двумя пилотами – Рахмановым и Джемалем?

И вдруг он представил еще одну пару – два списка, в одном надежные источники Рахманова, в другом ненадежные. Рахманов несколько раз обращался за помощью к людям, склонным к измене, и этот факт не бросился в глаза сотрудникам особого отдела. Они вместе с руководителем были ослеплены сдачей одного лидера террористической группировки, потом другого. И еще одного, на сей раз рядового члена – Фаруха Башира. В общем, всеми теми, кто еще недавно отрабатывал деньги ливийских спецслужб. Рахманов играл с британской разведкой, намеренно дал прочесть Фаруху имя Феликса Сахарова, открыл Стивену Макгрегору детали операции «Льотей», будучи уверенным в том, что Стивен хоть словом обмолвится о ней, а Паттерсон вникнет в скрытую суть этой дозированной информации – но с одним обязательным условием: он обязан был получить подтверждение своей смелой мысли. И Башир получил его, причем в таком виде, что усомниться в нем не мог. Итог – он попался на крючок Рахманова. Надо отдать должное Фаруху, он показал себя настоящим разведчиком – стойким и преданным то ли Рахману, то ли интересам свой родины.

Преданным. Но куда приткнуть его отступничество? И Джемаль, обращаясь к Фаруху, наконец-то открыл рот:

– Ты намеренно ушел из организации, но остался в подчинении Рахмана, и об этом знали...

– Только два человека, – кивком подтвердил Фарух.

Джемаль перевел взгляд на Рахманова:

– И много у тебя таких людей?

– У меня хватает приемов, – сжато ответил тот и перешел к делу: – Ты подтвердишь мне место встречи Смита и Сахарова и назовешь время. В качестве разогрева ответь на вопрос: почему ты не поехал с Паттерсоном за Сахаровым?

– На такие задания получают приглашение.

– Тебя он не пригласил, почему?

– Угадай с двух раз.

«Он облажался минимум два раза», – прикинул Андрей. Он вспомнил ослепшего от обиды Ахмеда, разрезавшего толпу на Бидон-роуд на две части. Интересно было узнать, что сказал ему тогда Паттерсон. Наверняка попенял ему в слабой подготовке по рукопашному бою. Ему, обладателю пятого дана по карате, стоило бы дать Ахмеду несколько уроков. За второй провинностью Ахмеда стоял сам Андрей, и если бы Джемаль рискнул разминировать адскую машинку, остался бы без головы.

– Сахаров – пустышка в твоей игре? – в свою очередь, спросил Джемаль. – Приманка?

– Неважно.

Джемаль, вникнув в суть сценарного плана Рахманова, мысленно обозвал того сукиным сыном. Место встречи – вот неразменная монета в его сценарии, и он твердо стоял на этой основе. Встречу Смита и Сахарова в Музее военной разведки Рахманов принял как аксиому, иначе сомнения не дали бы ему сосредоточиться и идти к намеченной цели. Смит мог перенести встречу – что же, значит, придется искать другой трассер к его сердцу. Но этот план, в котором место встречи – музей, ему нужно было доводить до конца.

Рахманов провернул это дело в одиночку, используя связи, надежные и ненадежные источники, применяя свои знания в области логики и психологии. Кто-то сказал, что одиночки – трудные люди и им трудно, потому что они одиночки. Джемаль и себя причислял к таким же трудным людям.

– А ты не подумал о том, что я не отвечу на твои вопросы?

– Я думал об этом, – подтвердил Андрей. – Есть два способа развязать тебе язык. Первый – привязать к твоим ступням утюги. Второй – не такой болезненный, но не менее действенный. Когда ты ублажал проститутку в своем гараже, а потом грузил ее тело в багажник машины, пока ты избавлялся от трупа, я решал одну проблему. И решил ее: немного черного пороха на резьбу металлического контейнера, и все ваши планы – обойтись бескровным терактом – пошли прахом. Я бы сказал, что ты плохо знаешь меня, если бы я не знал, что ты меня не знаешь вообще. Я же тебя изучил под микроскопом. Хочешь просмотреть несколько короткометражных фильмов?

– Ты снимал меня на камеру? Ты блефуешь.

– Зачем мне это? – Андрей пожал плечами. – Твои маниакальные выкрутасы, твоя самоделка с семтексом, голос Паттерсона на кассете, по сути, отдающего тебе приказ убить главного свидетеля теракта, плюс показания самого главного свидетеля, от которого вы не смогли избавиться раньше, а сейчас откровенно побаиваетесь, – этого за глаза хватит для того, чтобы дискредитировать отдел собственной безопасности МИ-6 и службу в целом, и прежде всего – в глазах самих британцев. Вы сами свалили своего директора, я же наблюдал за его свержением со стороны. Но я не уверен в одном – что Смит, избегая позора, пустит себе пулю в голову.

«Он наблюдал со стороны. Удачное определение, – заключил Джемаль. – Мы сделали за него всю работу, а он палец о палец не ударил. В этом ключе он вправе попросить нас убрать директора».

– Ты хочешь заключить со мной сделку?

– Твоя жизнь меня не интересует, – ответил Андрей. – Можешь и дальше душить своих соотечественниц, можешь пускать свои поезда под откос. Это твое дело. Ты поможешь мне, а я передам тебе собранный мною компромат.

Джемаль долго молчал. Он отчего-то представлял себе не «бескровную» расправу с проституткой, а свою половую активность, причем так, как будто на его глаза упала растровая решетка, как если бы он просматривал эротический ролик на встроенном экране видеокамеры.